Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2

При обыске его страшного логовища в сундуке было найдено... триста сорок тысяч двести двадцать рублей и несколько копеек.

— Скажи, Иван Дмитриевич, — спросил я позже моего друга, — как удалось тебе напасть на верный след этого чудовищного преступления?

— По нескольким волоскам... — усмехаясь, ответил Путилин.

— Как так?! — поразился я.

— А вот слушай. Ты помнишь, когда протиснулся незнакомый мне горбун к трупу девушки, прося дать ему возможность взглянуть на «упокойницу»? Вид этого необычайного урода невольно привлек мое внимание. Я — по привычке — быстро и внимательно оглядел его с ног до головы, и тут случайно мой взор упал на пуговицу его полурваной куртки. На пуговице, замотавшись, висела целая прядка длинных волос. Волосы эти были точно такого же цвета, что и волосы покойной.

В то время, когда я открывал холст с лица покойницы, я незаметным и ловким движением сорвал эти волосы с пуговицы. При вскрытии я сличил эти волосы. Они оказались тождественными. Если ты примешь во внимание, что я, узнав, где девушка разбилась от падения со страшной высоты, поглядел на колокольню, а затем узнал, что горбун — постоянный обитатель церковной паперти, то... то ты несколько оправдаешь мою смелую уголовно-сыскную гипотезу. Но это еще не все. Я узнал, что горбун — богат, пьяница и развратник. Для меня все стало ясно.

— Что же ясно? Как ты проводишь нить между горбуном и Леночкой?

— Чрезвычайно просто. Показания ее матери пролили свет на характер Леночки. Она безумно хочет разбогатеть. Ей рисуются наряды, бриллианты, свои выезды. Я знал, что она работала на лавку близ церкви Спаса. Что удивительного, что она, прослышав про богатство и женолюбие горбуна, решила его «пощипать»?

Сначала, пользуясь своей красотой, она вскружила безобразную голову чудовища. Это было время флирта. Овладев всецело умом и сердцем горбуна, безбоязненно рискнула прийти в его логовище. Там, высмотрев, она похитила эти сорок девять тысяч рублей. Горбун узнал, и... любовь к золоту победила любовь к женской красоте. Он решил жестоко отомстить и действительно сделал это.

БЕЛЫЕ ГОЛУБИ И СИЗЫЕ ГОРЛИЦЫ

Исчезновение сына миллионера

Я сидел с моим другом Путилиным в его кабинете, и мы вели задушевную беседу о последних чудесах криминального Петербурга. В дверь постучались, и на приглашение Путилина войти перед нами выросла фигура дежурного агента.

— Вас домогается видеть по неотложному и важному делу купец Бахрушинский, ваше превосходительство... — доложил агент.

— Бахрушинский?.. — поднял брови Путилин. — Это кто же: не этот ли миллионер?

— Должно быть, он.

— Попросите его сюда.

Через секунду в кабинет вошел высокий, тучный, кряжистый, как дуб, старик. Если бы не седые волосы густой шевелюры и длинной роскошной бороды, его нельзя бы было назвать стариком: так свеж был румянец его полных щек — еще без морщин, — таким молодым блеском сверкали его красивые глаза.

Одет он был в очень длинный, из дорогого тонкого сукна сюртук и в лакированные высокие сапоги гармоникой. На шее и на груди виднелись регалии, состоящие из нескольких медалей и двух крестов-орденов.

«Какой великолепный тип именитого, честного торгового гостя!» — подумал я.

— Я к вам, ваше превосходительство... — взволнованно начал он.

— Господин Бахрушинский?

— Так точно. Сила Федорович Бахрушинский, потомственный почетный гражданин, купец первой гильдии и кавалер...

— И очень щедрый благотворитель. Я много слышал о ваших крупных пожертвованиях на богоугодные дела, господин Бахрушинский. Прошу вас садиться. Чем могу служить?

Бахрушинский сел и искоса бросил на меня взгляд.

— Не беспокойтесь, господин Бахрушинский, — поймав этот взгляд, проговорил Путилин. — Это мой ближний друг и доктор. Он — мой верный спутник по многим темным и запутанным розыскам. В его присутствии вы можете говорить совершенно спокойно и откровенно. Но если почему-либо вам нежелательно...

— Ах, нет, в таком случае очень рад, очень приятно! — пожал мне руку купец-миллионер.

Путилин выжидательно смотрел на него.

— Такое дело, ваше превосходительство, что и ума не приложу. Горе на меня свалилось непосильное: сын мой единственный, наследник мой пропал!

Голос старика красавца задрожал. Он судорожно хватался за красную ленту с медалью, словно она душила его горло.

— Я вижу, — проговорил Путилин, — что вы очень взволнованы. Очевидно, вам будет трудно дать мне связный рассказ происшествия. Поэтому будьте добры отвечать мне на вопросы.

— Верно... сам не в себе я... — глухо вырвалось у именитого купца.

— Сколько лет вашему сыну? — начал допрос мой друг.

— Двадцать четыре.

— Холостой или женатый?

— Холостой... хотя одно время был как бы на положении жениха.

— Когда исчез ваш сын?

— Дней пять тому назад. Я сначала думал, что он вернется, мало ли, думаю, куда отлучился, а вчера старший приказчик вдруг и подает мне письмо. Прочел — от него!

— Письмо с вами?

— Так точно. Вот оно.

И миллионер протянул Путилину листок и конверт из дешевой полусерой бумаги.

Вот что стояло в письме:

«Дражайший мой родитель! Сколь мне ни скорбно покидать Вас, оставляя Вас на старости лет одного, я, однако, делаю это, памятуя слова Священного Писания: «...и оставиши дом свой и пойдешь за Мною». Знаю, много Вы будете убиваться, но Господь в Сионе своем простит меня, а Вас поддержит. Простите меня и за то еще, что захватил с собою те восемьдесят тысяч рублей, которые были у меня на руках от получки за постав товара. Не на худое дело, а на Божье взял я эти деньги. Великое спасение уготовлю себе и Вам. Меня не разыскивайте: не найдете, хотя я и неподалеку от Вас жить буду. Буду денно и нощно молиться, чтобы и Вы совратились на лоно истинного спасения души. Любящий Вас во Христе и Богородице сын Ваш Дмитрий».

Путилин задумчиво повертел записку в руках.

— Скажите, пожалуйста, вы не замечали каких-либо особых странностей в характере вашего сына?

— Как сказать? Особенного ничего. Тихий, скромный, вином не баловался, насчет женского пола — до удивительности воздержан был. Любил-с книжки читать духовного, божественного содержания.

— В вашем доме появлялись странники и странницы?

— Когда покойница жена жива была, принимала она их. С Афона, от разных монастырей. А с ее кончины — отрезал я это, потому что откровенно скажу: не люблю я этих ханжей и ханжишек. Лукавые они праведники.

Миллионер-купец вдруг поднялся и чуть не в ноги поклонился Путилину.

— Ваше превосходительство! Господин Путилин! Явите Божескую милость: разыщите моего сына! Одно подумайте: единственный ведь он у меня, ему все дело передать, помирая, хотел. Радовал он меня ндравом своим примерным, денно и нощно благодарил я Создателя за него! Ничего не пожалею: озолочу агентов ваших, миллион пожертвую на богадельни, разыщите мне только его! Усовещу я его, образумлю; может, и переменится парень. Вы — вон ведь орел какой! Каких-каких только дел не раскрыли! Помогите же бедному отцу!.. К вам обратился, не хочу дело предавать полицейской огласке...