Русский транзит-2 (Образ зверя)

– Я этот хлеб есть не буду.

– Как хотите,- с деланным равнодушием сказал подросток и пошел покупать себе мороженое.

Солнце, под вечер пробившее толщу туч, уже начало свою плавную посадку за макушки сосен, когда Юрьев с Максимом вышли на васкеловской станции, неподалеку от "крепости" Николая Алексеевича.

Свернув у развилки направо и миновав садоводство, они пошли по проселочной дороге, разрезавшей лес пополам. Надрывались певчие птицы, яростно стрекотали кузнечики. Юрьев не мог идти быстро: его тело буквально разламывалось от боли, и подросток то и дело останавливался, поджидая его.

– Сзади нас еще кто-то идет. Это не ваши знакомые?

– спросил Максим.

Юрьев обернулся: метрах в пятидесяти от них шли двое мужчин, в одном из которых Юрьев узнал мужика с вокзала, который предлагал ему собрать на бутылку. Шли они быстро, словно спешили куда-то, поднимая клубы пыли с уже успевшей просохнуть после дневного дождя дороги, вымощенной булыжником.

– Куда же вы, ребятки, так быстро? Фу, нам вас не догнать,- крикнул тот, в спортивном костюме и белой кепочке. Рядом с ним шел здоровенный молодой блондин, одетый по-спортивному.-Ну, еле догнали. Погодь минутку, дай отдышаться.

Приблизившись с улыбочкой к Юрьеву, мужик отвел в сторону сжатую в кулак руку. Из кулака выскочила синеватая сталь, на самом острие которой вспыхнуло красное солнце.

– Только не бегите больше, уже не надо,- почти ласково сказал мужик.-Все, приплыли.

Детина поймал Максима за руку, когда тот пытался ударить его, и, прижав к себе своим железным предплечьем, молча сдавил ему горло.

Мужик, все также ласково смотря на парализованного животным страхом Юрьева, поиграл у его лица ножичком и вдруг полоснул по щеке. Юрьев вздрогнул.

– Нет, еще не сейчас,- сказал он Юрьеву, который с криком прижал обе ладони к ране,- не сейчас. Ну что ты кричишь, земеля? Пока не твоя очередь. Ты яму рыть будешь. Вот для него.-Мужик развернулся к Максиму.-Не понимаю, сынок, чем же ты так провинился перед старшими, что они тебе даже отходную выписали... Что ж. Блондин, отведи его в лесок,- сказал он, обращаясь к здоровяку.

– А ты, Ласковый?

– Я чичас, чичас,- сказал мужичок, с Улыбкой глядя на Юрьева. Потом он посмотрел в сторону леса за спину Юрьева и кому-то кивнул головой.

Блондин потащил яростно упиравшегося Максима с дороги в лес Следом пошел Ласковый, играя ножом и то и дело оглядываясь на Юрьева.

"Сейчас же бежать отсюда, позвать кого-нибудь... Но ведь они убьют, зарежут парня. О, Боже, и никого нет поблизости",-лихорадочно думал Юрьев, метаясь из стороны в сторону на обочине дороги. "Милиция! Помогите!"-хотелось кричать ему...

– Что, доходяга, бежать вздумал? Товарища, значит, бросаешь?
– навстречу Юрьеву с другой стороны леса вышел ухмыляющийся Чика.- Удивляешься, дядя, откуда я? Оттуда, откуда и ты. Что ж ты сбег, а должок мне не отдал? Я же тебе говорил, что не могу без калориев, чахну. Ну, скажи, козел, тебе ведь меня жалко? Ты ведь расстроишься, если я заболею или похудею?
– И он тоненько, со свистом засмеялся, идя на Юрьева с ножом в опущеной руке.-Ну, ты меня удивил, фраер! Это ж надо, менту чуть голову не оторвал и - в окно! Молодец!

И вдруг Юрьев перестал бояться. В лесу убивали Максима, здесь, через мгновение, должны были убить его... но страх куда-то исчез, улетучился вместе с привязанностью к жизни и животным инстинктом самосохранения.

Неужели именно этот гадкий, извивающийся, как дурак на нитке, упырь, запросто сосущий человеческую кровь, должен это сделать? Неужели он. Юрьев, только и достоин такой постыдной и унизительной смерти от руки недочеловека?

Но почему, собственно говоря, смерть?! Разве он не доказал себе, что может постоять за себя, разве его руки забыли ту работу, которой его учили в спортивном зале когда-то, двадцать лет назад?

Юрьев вытащил из-за пояса пистолет.
– Брось, фраер, он же у тебя не заряжен!
– сказал, хохотнув, Чика, но все же остановился в двух шагах от Юрьева.

– А почему ты, недоделанный человечек, думаешь, что я хочу стрелять? очень спокойно сказал Юрьев и тут же изо всех сил швырнул "Макарова" в голову Чике, только открывшему рот от изумления, вложив при этом в бросок все свое отчаяние и ненависть.

Металл, угодивший Чике в лицо, бросил урку навзничь - затылком в песок и прошлогоднюю хвою.

Подняв "Макарова" и с омерзением вырвав из руки бездыханного Чики нож, Юрьев, полный решимости и даже радости сейчас же умереть, с хрустом ломая ветки и сучья, побежал в лес - туда, куда увели подростка.

– Это ты, Чика?
– крикнул невидимый за деревьями Ласковый,- А того что ж оставил? Мы и без тебя справимся...

– Без меня не справитесь!
– крикнул Юрьев, выскочив на поляну, посреди которой на коленях стоял Максим. Здоровяк держал его за волосы и горло. Максим, закрыв глаза, плакал.

Что-то горячее и терпкое подкатило к горлу Юрьева. Он вдруг увидел в этом совсем по-детски плачущем юноше, униженном и раздавленном, своего сына, и в глазах у него потемнело.

Юрьев не увидел ножа в поднятой руке Ласкового, когда бросился на него со звериным криком. Шага за три до бандита он споткнулся о корень и, потеряв равновесие, полетел вперед головою - прямо в живот Ласковому, сгибая его пополам и сбивая с ног.

Корень спас Юрьева: нож бандита прошел чуть выше - над головой, лишь скользнув лезвием по бритому черепу. Вскочив на ноги, Юрьев всего один раз ногой под ребра - ударИЛ Ласкового, который пытался подняться с земли. Но ударил так, что Ласковый, охнув, выронил нож и перевернулся на спину.

А дальше Юрьев уже не чувствовал ни ударов оправившегося от удивления Блондина, ни боли в собственных руках, когда, выбивая себе пальцы, он бил, бил, бил в ненавистное лицо насильника, колол его мечущуюся тень и, не переставая, кричал, словно пытаясь навсегда выкричать из себя разрушительную ненависть и боль...

Первым дрогнул Блондин. Припадая на правую ногу и прижимая руку к бедру, окрашенному кровью, он, не оглядываясь, напролом помчался сквозь молодой лес, на всю округу треща сучьями, как испуганный сохатый.

Понимая, что силы теперь не равны и что ждать помощи от Чики больше не имеет смысла, Ласковый, не проявлявший до этого активности по причине своего горизонтального положения, поднялся и попробовал юркнуть в кустарник, но Юрьев настиг его и сбил с ног ударом кулака в затылок. Ласковый затих среди прошлогодних сосновых шишек, сухих веток и деловитых муравьев...

Максим оттащил Юрьева, все еще кричащего что-то невнятное, от уже не сопротивлявшегося бандюги.

– Вы могли его сейчас разорвать... Извините, но мне даже показалось, что вы свихнулись,- сказал Максим Юрьеву, когда тот перестал кричать и сел,- ноги уже не держали.- У вас все лицо в крови, страшнее, чем у вампира в фильмах ужаса...