Русский транзит-2 (Образ зверя)

– Это я, наверное, от Чики заразился. Он там, на дороге. Кажется, я его убил,- наконец сказал Юрьев.

– А откуда он взялся? Сбежал?

– Не знаю. Не понимаю... Максим и Юрьев вышли из леса на дорогу. Но Чика куда-то исчез.

– Так где же Чика?
– спросил подросток.

– Сам видишь, нету... Ну и живуч, кровосос!-почти с радостью сказал Юрьев. Чика был ему ненавистен, но Юрьев не хотел никого убивать.- Пошли, здесь уже близко.

Они направились к дому Николая Алексеевича, на всякий случай смотря по сторонам: в любую секунду готовые отразить повторное нападение.

– Я - Юрьев, Анатолий Юрьев, товарищ Николая Алексеевича. Мне очень надо поговорить с ним,- пытался объяснить он упорно не признававшему его охраннику, который загородил своей широкой задрапированной турецкой лайкой грудью узенькую калиточку к долгожданному отдыху и покою.

Юрьев улыбался охраннику, то и дело поглаживая бритую голову и как-то стыдливо прикрывая ладонью свой разбитый рот.

Перед тем как заявиться к студенческому товарищу, он попытался навести порядок на голове: умылся в какой-то канаве, стер и содрал с макушки запекшуюся кровь. Получилось совсем недурно, если, конечно, не слишком печалиться по поводу напрочь утраченного сходства с фотографией в паспорте.

Наконец охранник, зевнув, грубо толкнул его в грудь и закрыл калитку.

Юрьев кричал охраннику, что его преследует милиция, что это они его так отделали и что, если его сейчас же не впустят, он пожалуется своему близкому другу Коле (не какому-то недосягаемому Николаю Алексеевичу, а именно Коле), который, конечно же, не допустит, чтобы его друзей обижали.

Последние слова все же подействовали на охранника, и после некоторого раздумия он потащился в дом за инструкциями.

Юрьева и Максима впустили. Николая Алексеевича дома не было, и никто не мог сказать Юрьеву, где он. Все ждали Марселя, который кого-то искал в городе. Юрьев подумал, что Марсель, возможно, ищет его или продолжает поиски Игоря.

Поесть им не предложили, но зато отвели Два кресла в овальной гостиной на нижнем этаже. На стенах висели фотографии и охотничьи трофеи: шкуры горных козлов и медведей, искусно выделанные головы лосей, кабанов; один был особенно хорош - гневный, обугленный лесными баталиями, пятак и желтые клыки не утратили своей природной свирепости даже после того, как огромная голова его, прибитая к дубовой доске, стала вместилищем всякой трухи в доме врага.

– Как в кино! Да, живут люди,- восхищенно сказал Максим и стал разглядывать фотографии, на которых были изображены охотники с добычей.

– Вот это я,-сказал Юрьев, указывая на одну из фотографий,- а это хозяин дома, Николай Алексеевич.

С фото на Максима, смешно округлив глаза, смотрел Коля; красивые усы его и выбивающиеся из-под бобровой шапки курчавые волосы были в инее. Глаза блестели радостью и здоровьем.

– Веселый, наверное, человек,- сказал Максим.

– И отличный охотник,- добавил Юрьев.- У него на втором этаже - вон за той дверью - кабинет, в котором тридцать шесть стволов разного калибра по стенкам развешено. Когда он придет, попрошу его показать тебе арсенал. Мы ведь с ним большие друзья: и на рыбалку, и на охоту вместе с ним и Игорем ездили. Он мне как-то даже на выбор винтовки давал: бери, говорит, ключ от кабинета, вон там, за шкафом на гвоздике, только чтоб никто не видел, мол, это моя тайна, и давай любую пушку на выбор, а я твой вкус оценю.

– Ну, и вы что?

– Помповик охотничий выбрал, пятизарядный, который Николаю Алексеевичу тульские умельцы по индивидуальному заказу изготовили. Я-то его взял только потому, что он заряжен был. Ну, а Коля мне и говорит: "Ты что, в Африку поедешь-на слонов охотиться?"

– А почему на слонов?
– спросил Максим.

– Да потому, что два удара - восемь дыр, и каждая величиною с блюдце ...

Когда охранники разошлись по своим постам. Юрьев, оставив подростка, вышел в оранжерею-хотелось лечь в бирюзовую воду бассейна и хотя бы на полчаса все забыть.

Кряхтя, он стянул с себя брюки, потом осторожно, стараясь не задевать шишек на голове, рубашку. Все тело было в ссадинах и кровоподтеках.

Теплая вода расслабила Юрьева, и он через несколько секунд заснул, привалившись спиной к кафельной стенке бассейна...

Громилы стояли совсем близко, и в руках у них были ножи. Внизу, под облаками, плывущими сплошным распаханным полем, его ждал мертвец в грязной телогрейке, которого он однажды, уже разрубил... Юрьев понял, что сейчас его убьют. Он так боялся, что даже не мог отвести глаза в сторону...

Вдруг нож одного из громил острой болью вошел Юрьеву в грудь, и он сел, закрывая руками голову и боясь сделать вдох: сердце могло оборваться. Нападавшие навалились на него сверху. Юрьев потерял возможность двигаться и дышать...

Но почему он должен все время умирать? Почему его все время унижают, бьют, убива ют, а он не пробует даже защититься, словно агнец, подставляя свое горло под нож? Ведь однажды он защитил себя - ударил того усатого сержанта, и потом там, в лесу...

Юрьев поднялся. Стараясь все делать так, как его когда-то учили, он, все еще не дыша, выдвинул вперед правое плечо и пере нес вес тела на левую ногу... Громилы попятились, выставив вперед свои ножи. Не боясъ поранить руку или налететь горлом на лезвие - вообще ничего не боясь,- Юрьев прыгнул на громил, выбросив вперед левый кулак. Почувствовав на кулаке уже знакомое размягчение костей подбородка, он, не зная усталости, бил их в голову и в живот, бил, как на тренировке; и уже они, потеряв волю к сопротивлению, оседали, словно снежные кучи под ярким солнцем, умаляясь в размерах. Разделавшись с громилами. Юрьев прыгнул вниз.

Земля медленно летела навстречу. Сначала появились клетки огородов и тонкие нити магистралей с ползущими по ним точками автомобилей... Потом он увидел под собою огромного медведя, вдруг неуловимым образом превратившегося в того, в грязной фуфайке, человека с вытянутыми вперед руками и едва уловимой улыбочкой на губах... И перед самой землей, за миг до сырых черных комьев Юрьев вдруг закричал. Он понял, кто это. Он узнал его...

– Вы так утонете!

весело кричал Марсель Юрьеву, стоя на краю бассейна. Он был немного бледен, но радостная улыбка не сходила с его лица.-Куда вы делись из больницы? Доктор говорит: "Сбежал клиент!" - а я не верю: куда он сбежит с сотрясением мозга?.. Вы что, решили сменить прическу?

– А вы Игоря нашли?
– сбрасывая с себя остатки сна, спросил Юрьев.

– Пока нет. Но не волнуйтесь, не волнуйтесь - круг поисков сужается, скоро найдем: либо мы, либо Николай Алексеевич по своим каналам, либо милиция. Моя милиция меня бережет, ведь так?
– спросил Марсель, вдруг с недоверчивой усмешкой взглянув на Юрьева.

– Не совсем так,- ответил Юрьев, опуская глаза.

– Так что у вас с головой? Я смотрю, добавилось синяков. Аккуратно сработано.

– В милиции постарались. Ведь вахтера-то, Петра Фомича этого, кто-то убил... Я к нему рано утром пришел, а старик уже мертв. Рядом только чайник кипит. Ну, и взяли меня под белы руки прямо на квартире вахтера, привезли в милицию и стали выбивать признание. Хороши выбивали, по науке...

– Да, я знаю, что вахтер мертв... Ну, и что дальше? Как вы здесь оказались?

– Сбежал. Сержанту - в зубы, парикмахеру - в ухо и - через окно - к вам.

– Зачем же сержанта в ухо? Криминал получается...

– А что было делать?! Поесть бы...

– Сейчас приготовят. Что там за мальчишка был с вами?

– Это Максим, приятель Игоря. А почему был?

– Да исчез куда-то. Его тут все ищут. С территории не уходил...

– Спит где-нибудь в травке,-сказал Юрьев.-Да, если бы я вчера знал, что он видел того, кто увез моего Игоря, я бы, конечно, не пошел к вахтеру... А теперь вот на мне убийство и еще побег с нанесением телесных повреждений.