Русско-еврейский Берлин (1920—1941)

Гораздо более меркантильным было содействие, которое оказывала мигрантам немецко-еврейская идеологическая ортодоксия: она была заинтересована в притоке в общины евреев, соблюдающих религиозные традиции, поскольку этот приток сулил ортодоксам усиление позиций и возможный успех на общинных выборах 218 .

В целом внутриобщинные выборы стали очередным поводом для ожесточенных споров между различными политическими силами внутри немецкого еврейства. Более того, в эту дискуссию оказались включены и государственные власти.

218

Ibid. P. 66.

Вопрос о предоставлении мигрантам избирательных прав дополнительно разделил правые и левые партии: за предоставление этих прав выступали левые (социалисты и социал-демократы), против них – либералы, которых среди немецких евреев было большинство 219 . Как на внутриобщинном, так и на государственном уровне они неожиданно оказались сторонниками дискриминации еврейских мигрантов. Основная идеологическая претензия либералов к восточноевропейским евреям, наряду с политическими и экономическими, не слишком оригинальна: это их замкнутость, традиционный образ жизни, заметное отличие их культуры от немецкой культуры. Для либералов была неприемлема сама эта изоляция: с их точки зрения, восточноевропейские евреи нарушали идеалы либерализма – построение общества равных граждан – своим нежеланием уподобляться остальным, ассимилироваться, стремлением к обособленной жизни (Sonderleben) 220 .

219

Эта расстановка сил напоминала довоенную ситуацию, когда конфликт между остъюден и немецкими евреями довольно часто принимал формы классовой борьбы (до войны большинство остъюден в Германии составляли рабочие). См.: Heid L. «Dem Ostjuden ist Deutschland das Land Goethes und Schillers». Kultur und Politik von ostj"udischen Arbeitern in der Weimarer Republik // Archiv f"ur Sozialgeschichte. B. 37. Braunschweig; Bonn, 1997. S. 183.

220

Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 228.

Либеральные фракции в еврейских общинах старались ввести многоступенчатую систему ограничений (срок проживания в Германии, имущественный ценз), которая в конечном счете не позволила бы восточноевропейским евреям участвовать в голосовании 221 . Сионисты, принадлежавшие к левым партиям, стремясь к расширению своего влияния в общинах, старались создать коалицию, с которой либералы не смогли бы соперничать на выборах. Для этого они объединялись с общинной ортодоксией, а также с восточноевропейскими евреями и боролись за предоставление последним избирательных прав без ограничений 222 (в политической программе сионистов вопрос восточноевропейских евреев приобрел решающее значение, и репатриацией в Палестину он отнюдь не исчерпывался 223 ).

221

Еще до войны в нескольких общинах (Кельн, Хамборн, Дюссельдорф, Бохум, Дуйсбург, Данциг) восточноевропейские евреи были лишены права быть избранными, право избирать было также отнято или сильно ограничено. В некоторых общинах вводилась трехклассная система: члены общины распределялись по классам в зависимости от суммы уплачиваемых ими налогов, на представителей третьего класса активное избирательное право не распространялось; в других общинах обязательным условием для предоставления избирательного права был определенный уровень дохода; в третьих – шестилетнее проживание в общине. После войны избирательное право было отнято у восточных евреев в Реклингхаузене (1924), ограничено шестилетним сроком – в Аахене, Кельне (1920) и Эрфурте (1922): Heid L. Harry Epstein – Ein Anwalt der Ostjuden in der Zeit der Weimarer Republik // Juden in der Weimarer Republik / Hrsg. W. Grass, J.H. Schoeps. Stuttgart; Bonn. 1985. S. 281 – 282.

222

Ibid. S. 279. О реакции и ответных действиях либералов см.: Ibid. S. 279 – 281.

223

В этом ключе понимали позицию сионистов их оппоненты: они надеялись использовать сионистов как силу, благодаря которой удастся организовать массовую эмиграцию восточноевропейских евреев в Палестину и избежать их притока в Германию (см., например: Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 181). Хотя следует отметить, что подобные идеи встречаются в сионистской риторике, однако они сопровождаются призывами к немецким евреям также репатриироваться (см.: J"udische Rundschau. 1921. No. 1. S. 5).

Удивительным образом государственные властные структуры в этом случае нередко вставали на сторону приезжих и принимали постановления, гласившие, что на общинные права наличие или отсутствие гражданства влияния не имеет. Такие случаи были зафиксированы в Саксонии, где, в отличие от Пруссии и Баварии, власти были настроены гораздо терпимее по отношению к восточноевропейским евреям 224 . Складывалась парадоксальная ситуация: евреев-мигрантов преследовала еврейская община, в то время как их защитником оказывалась государственная власть.

224

См.: Adler-Rudel Sh. Ostjuden in Deutschland. S. 28.

Объяснить это можно следующим образом. В целом в спектре отношения немецких евреев к восточноевропейским из двух крайних вариантов, которые мы обозначили выше (от сочувствия до ненависти), первый – покровительственное отношение к менее развитым, но все же по каким-то критериям близким мигрантам, желание оказать им помощь и поддержку – был менее очевидным. Гораздо более объяснимым на фоне социальных реалий межвоенного периода является второй из перечисленных вариантов.

С идеологической точки зрения негативное отношение немецких евреев к единоверцам из Восточной Европы обусловливается боязнью немецких евреев быть идентифицированными с остъюден и в конечном счете восходит еще к просветительскому неприятию образа традиционного восточноевропейского еврея. Государственные деятели еврейского происхождения, не чувствуя никакого родства с евреями-мигрантами, редко вступались за них, особенно если интересы последних входили или могли входить в конфликт с интересами государственными.

В этом отношении показательны два примера. Во-первых, это Вальтер Ратенау, министр реконструкции, затем – министр иностранных дел Германии, убитый в 1922 году, как предполагается, по антисемитским мотивам. В дискуссиях о проблеме мигрантов – восточноевропейских евреев он высказывался за их высылку 225 . Во-вторых (этот пример относится ко времени Первой мировой войны), это Людвиг Хаас, депутат Рейхстага, назначенный властями главой еврейского департамента при немецкой гражданской администрации оккупированной Польши. Хаас, будучи сам ассимилированным евреем, отмечал, что его подопечные казались ему абсолютно чужими, и на заседаниях Министерства внутренних дел Германии, когда обсуждались вопросы миграций и возможного закрытия границы, он, единственный этнический еврей среди участников заседаний, ни разу не высказался против мер, затруднявших для остъюден иммиграцию в Германию 226 .

225

PAAA. R 78705. L348515-18. Некролог Ратенау, опубликованный в берлинском журнале русских сионистов «Рассвет», помимо признания заслуг покойного содержит и упрек. Автор пишет, что Ратенау презирал своих восточноевропейских братьев: «…он указывал на единственно возможную форму разрешения проблемы “азиатской орды на песках Бранденбурга” – усвоение высшей немецкой культуры, немецкого духа», и не успел (или не хотел?) ничего сделать в их защиту. См.: Рассвет. 1922. № 11. C. 3.

226

Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 180 – 181.

Стремление немецких евреев отмежеваться от своих восточноевропейских собратьев подчас принимало довольно причудливые формы: немецкие евреи сжились с антисемитскими стереотипами и проецировали их на остъюден 227 .

В правой немецкой прессе сформировался определенный стереотип в отношении остъюден: в отличие от немецкого еврея, он однозначно чужой, он по-другому выглядит, говорит на другом языке, ведет другой образ жизни. Он совершенно не похож на немца, и потому его гораздо проще изображать карикатурно 228 : это торгаш или попрошайка, который боится тяжелого физического труда и не берется за него, грязный и больной, преступник и развратник по натуре, лживый и безнравственный 229 . Восточноевропейские евреи стали также частично отождествляться с коммунистами и социалистами 230 .

227

Barkai A., Mendes-Flohr P. German-Jewish History. P. 62.

228

Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 215, 235.

229

Maurer T. Ostjuden in Deutschland. S. 104 – 119.

230

Показателен в этом отношении пример лидера баварских социалистов Курта Эйснера, еврея, который вовсе не происходил из Восточной Европы, но при этом получил прозвище «галицианер» («галицийский еврей») и изображался в виде «Шейлока… в маленькой грязной ермолке на затылке». См.: Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 231 – 233, см. также: Barkai A., Mendes-Flohr P. German-Jewish History. P. 21-28. На самом деле Эйснер родился в Берлине, был известным журналистом. В период Ноябрьской революции 1918 года Эйснер – председатель Мюнхенского рабочего, солдатского и крестьянского совета, затем возглавил республиканское правительство Баварии. Был застрелен монархистом.

Подобной риторике не были чужды и немецкие евреи. Самую крайнюю форму, которой было представлено враждебное отношение к остъюден, отвергавшее всякое представление о родстве с ними, воплощала организация под названием Verband deutschnationaler Juden (Союз евреев – немецких националистов). Организация была создана в 1921 году как ответ на послевоенный всплеск немецкого антисемитизма, с одной стороны, и на массовую иммиграцию восточноевропейских евреев, с другой. Она объединяла представителей еврейско-немецкой интеллигенции, которые позиционировали себя как патриоты Германии, ревнители немецкой культуры и чистоты немецкого языка. Возглавлял Союз д-р Макс Науман, адвокат. В состав правления Союза входили преимущественно люди, получившие докторскую степень, врачи или адвокаты. В немецком политическом спектре Союз ассоциировал себя с DNVP 231 – праворадикальной Национал-немецкой народной партией 232 .

231

Gidal T.N. Ha-yehudim be-Germanya mi-tequfat ha-romaim ‘ad le-republiqat Waymar. P. 405.

232

В 1922 году эта партия внесла в Прусское Государственное министерство «большой запрос» о мерах, которые министерство предпринимает для снижения численности мигрантов-остъюден в Германии, и о возможности интенсификации высылок восточноевропейских евреев из страны. Этому запросу посвящена опубликованная нами статья П. Натана «Восточноевропейские евреи и антисемитская реакция»: Натан П. Восточные евреи в Германии и антисемитская реакция / Вступ. ст. О.В. Будницкого и А.Л. Полян; подготовка текста и комментарии А.Л. Полян // Архив еврейской истории. М.: РОССПЭН, 2008. Т. 5. С. 247 – 263.

В сентябре 1921 года начинает выходить газета Союза – «Nationaldeutscher Jude» («Национал-немецкий еврей», или «Еврей – немецкий националист»). Первый выпуск открывается программой, в которой декларируется цель Союза: «Мы хотим заложить основы совместной работы немецких националистов – евреев и неевреев, которая приведет к возрождению нашей бедной разрушенной родины» 233 . Стремление идеологов Союза – приобщение евреев – немецких патриотов к немецкому народу на почве германского патриотизма, сокращение различий между «национал-немецкими» евреями и немцами, искоренение взаимных предрассудков. К массовой иммиграции в Германию евреи – немецкие националисты относились крайне враждебно: иностранцы порабощают страну и мешают ей выйти из состояния послевоенного упадка 234 .

233

Der Nationaldeutsche Jude. Mitteilungsblatt des Verbandes deutschnationaler Juden. 1921. No. 1. S. 1. J"udisches Museum Berlin, XI Natio 104; B 307. Последний номер газеты вышел в свет в 1934 году.

234

Ibid. 1923. No. 1. S. 2.

Риторика, к которой прибегает Науман, говоря о решении этой проблемы, предельно неконкретна: «Немец, иди на фронт! Речь не о множестве “фронтов единства”, которые пытаются нам навязать глупцы и которые являются на деле не чем иным, как вывеской, под которой прячутся группки ненастоящих немцев. Речь идет о единственном Фронте Единства, который сегодня имеет право существовать в Германии, о союзе тех, чье немецкое сердце признает лишь одну Родину, – о немецком народном союзе» 235 .

235

Ibid.

По убеждению «национал-немецких» евреев, среди всех иностранцев для них наибольшую опасность представляли восточноевропейские евреи. Во-первых, их появление в Германии спровоцировало распространение антисемитизма даже в тех кругах, где прежде слово «антисемит» звучало как ругательство 236 , и теперь ненависть немцев к остъюден могла быть перенесена и на немецких евреев, в том числе на евреев – немецких националистов. Во-вторых, они являлись питательной средой для распространения коммунистических симпатий. В-третьих, остъюден были опасны с культурной точки зрения, так как они овладевали немецким языком и приобщались к немецкой культуре, оставаясь ей внутренне чуждыми, и тем разлагали ее изнутри 237 .

236

Ibid. S. 3.

237

Ibid. 1922. No. 7. S. 1; 1925. No. 1. S. 5.