Русско-турецкая война 1877—1878 гг.

Общее недовольство войск деятельностью товарищества, представления государственного полевого контроля о необходимости лишить товарищество его монопольного положения и перейти к узаконенной системе довольствия при помощи ряда отдельных подрядчиков, а также ставшие для всех очевидными беззастенчивый грабеж войск и казны и баснословную наживу товарищества нельзя было просто игнорировать. Главное командование армии вынуждено было хоть для вида сделать какие-то попытки изменить существовавшие с товариществом отношения. Дружными усилиями полевого интенданта армии Аренса и Непокойчицкого, при стыдливом согласии Николая Николаевича, предложение отказаться от «услуг» товарищества было провалено ввиду его якобы «незаменимости»; решили лишь изменить систему расплаты с товариществом, основанную на вздуваемых товариществом местных ценах, и ввести предельные твердые цены. Но и это малоэффективное решение не было осуществлено. По этому вопросу завязалась переписка, которая так и не была закончена до конца войны.

Впрочем, совершенно прежним положение не могло оставаться - слишком уж оно было нетерпимым и чересчур явно грозило срывом военных действий. Поэтому снабжение войск продовольствием и фуражом стали улучшать рядом частных мероприятий.

В Кавказской армии положение со снабжением войск продовольствием и фуражом было немногим лучше. Недостатков и там было немало, хищений тоже, но последние не достигали степени наглого грабежа, как это было на Дунае, где «хозяйствовало» товарищество.

Снабжение предметами вещевого довольствия было организовано на втором этапе войны так же неудовлетворительно, как и на первом. Особенно плохо обстояло дело со снабжением теплой одеждой. Это во многом зависело от непредусмотрительности и нераспорядительности русского интендантства и главного командования. Николай Николаевич отдал интендантству распоряжение о заготовке и снабжении войск Радецкого теплыми вещами только тогда, когда в горах пошел снег, и лишь после этого он и интендантство Дунайской армии осознали, что теплыми вещами надо снабдить и другие войска. В результате интендантство Дунайской армии обеспечило в 1877 году теплой одеждой всего пол-армии, а полушубками - всего четверть армии (3) . Но и эта одежда до войск своевременно не дошла. При этом по качеству теплые вещи часто были явно негодными к употреблению: присылалось много валенок-маломерок, полушубков из бракованной овчины, с которых шерсть спадала после первых же дней носки, и т.п.

II.10.3

(3) Описание русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полу­острове, т. VIII, ч. II, СПБ, 1912, стр. 510.

Надо отдать должное строевым командирам: почти все они, за исключением таких, как Гершельман, в меру своих сил и способностей старались всеми средствами облегчить тяжелое положение солдат. В ход были пущены все трофейные турецкие вещевые запасы, закупались вещи в районе расположений, заготавливалась в своих мастерских обувь из сыромятины и т.п. Но, конечно, подобными средствами нельзя было покрыть всю огромную потребность войск в теплой одежде и обуви.

Снабжение боеприпасами на втором этапе войны протекало вполне удовлетворительно. В Болгарии открыли ряд промежуточных складов для облегчения питания войск боеприпасами. В сентябре - октябре была заменена испорченная материальная часть (65 единиц) артиллерии Дунайской армии. Благополучное положение с питанием боеприпасами было на втором этапе войны и в Кавказской армии.

В области военно-медицинского обеспечения боя недостатки, выявившиеся еще в начале войны, выправлялись на Втором этапе очень слабо.

Так, например, в шипкинских августовских боях не было определенного лица, полностью отвечавшего за организацию подачи помощи раненым и развертывание сети военно-медицинских органов; последние получали приказания от самых различных лиц, что тормозило их работу; начальник лазарета 9-й дивизии, например, никем не информировался о целях, ходе боя, топографии местности, возможных потерях и потому действовал вслепую. Число лечебных учреждений совершенно не отвечало наплыву раненых - лишь 25 августа прибыл лазарет 14-й дивизии. Не хватало медицинского персонала. Очень трудно было с эвакуацией раненых - штатного транспорта не хватало; выручали лишь болгары, вывозившие раненых с места боя и подвозившие воду.

Некоторым оправданием всех этих недочетов медицинского обслуживания в шипкинских боях могла явиться их непредвиденность. Но под Ловчей о бое всем было заранее известно, знали даже, что можно ожидать поступления до 4 000 раненых, и все же все военно-медицинское обеспечение боя легло на плечи одного только лазарета 2-й пехотной дивизии.

Но разительнее всего неповоротливость в деле исправления недостатков организации военно-медицинского обеспечения боя сказалась при Третьей Плевне. Известный врач Боткин, участник войны в 1877 году, по этому поводу писал: «Так же, как мы лезли три раза на штурм Плевны, не воспользовавшись двумя предыдущими уроками, точно так же мало воспользовалась и медицинская администрация двумя неудачами при предшествовавших делах под Плевной. В третий раз повторилось то же самое...» (4) .

II.10.4

(4) Боткин С.П. Письма из Болгарии 1877 года, СПБ, 1898, стр. 252.

Разное начальство часто дергало лазареты бестолковыми распоряжениями о перемещениях из одного места в другое. На лазареты 2-й и 16-й пехотных дивизий (левый фланг) пала задача оказать помощь 2 898 и 2 200 человекам, в то время как лазарет 3-й пехотной дивизии простоял в бездействии все сражение у Сгаловца. Транспорта не хватало, хотя использованы были аптечные и патронные двуколки, зарядные ящики и даже лафеты орудий. На главных перевязочных пунктах медицинский персонал сбивался с ног, но все же значительная часть раненых не была там перевязана, хотя к этому делу привлекались даже ветеринарный врач и санитары. Особенно трагично было положение тяжело раненных ввиду наступившего похолодания и дождей; в главных перевязочных пунктах левого фланга не было никакой возможности расположить их укрыто: в 5-6 лазаретных палатах, рассчитанных вместе на 150 человек, набивалось по 600, а остальные 1500-2000 человек мокли и дрогли под дождем. Весь поток раненых в 9500 человек направлялся в один-единственный 63-й военно-временный госпиталь, выдвинутый в Болгарени; так как ни сортировать, ни перевязать всех раненых на дивизионных главных перевязочных пунктах не было никакой возможности, то 63-й госпиталь вместо своего прямого назначения выполнял роль общего главного перевязочно-сортировочного пункта. В довершение всего точно установлено, что некоторое число раненых из-за спешного отхода, плохой организации выноса и отказа Османа-паши в перемирии для уборки раненых (5) осталось на поле боя.

II.10.5

(5) Записки П.М. Гудим-Левковича о войне 1877-1878 г., «Русская старина», 1905, №12, стр. 560.

Высшее царское командование не желало вникать в дело военно-медицинского обеспечения, не оказывало никакой действительной помощи военно-медицинским органам и даже тормозило то, что делалось ими.

Эвакуация больных и раненых из военно-временных госпиталей в глубокий тыл происходила в Дунайской армии на втором этапе войны по грунтовым путям до конечных железнодорожных станций Фратешти и Браилов, откуда продолжалась уже по железным дорогам.

Постановка дела в военно-временных госпиталях отличалась большой пестротой. Те из них, которые находились на глазах у начальства (например, 67-й в Горном Студне, возле главной квартиры царя), во главе которых стояли опытные и честные люди, отличались хорошей налаженностью лечебной работы и с успехом преодолевали многочисленные трудности, почти неизбежные в силу общих недостатков медицинского обеспечения. Но там, где этих условий не было, создавалось жуткое положение.

В одном из госпиталей, например, белье не менялось по 28 дней, хотя подрядчик вкупе со смотрителем аккуратно получали на каждого больного по 30 копеек, отпускавшиеся на ежедневную стирку. «Матрацы, одеяла, халаты, полушубки не только переходили от одного больного к другому, но и наполовину были запачканы и пропитаны испражнениями как тифозных больных, так и одержимых кровавым поносом...»; больных не обмывали, и «даже ноги у них были покрыты засохшими испражнениями...» и «мириадами вшей» (6) ; в этом госпитале из шести врачей двое умерли от тифа, двое лежали в тифу, а двое оставшихся растерялись, не зная, что делать. Высшее медицинское и госпитальное начальство ни разу не посетило этого госпиталя, так как не знало о его существовании. Немудрено, что попавшие в госпиталь раненые, еще не вылечившись от ран, заболевали инфекционными болезнями. Так, один из офицеров, попавший раненым даже в привилегированный госпиталь, где лечили Боткин и Пирогов, схватил там последовательно столбняк, тиф и лихорадку и выжил только чудом (7) , но это был офицер, с солдатами же такие чудеса случались редко. Некоторые госпитали даже зимой размещались в хлевах и необорудованных сараях либо в бараках, построенных на болоте; не лучше обстояло дело и с размещением в палатках, которые в Кавказской, например, армии не всегда были утеплены, а иногда даже протекали (8) . Необходимо отметить, что на протяжении почти всего второго этапа войны военно-временных госпиталей было в обеих армиях совершенно недостаточно.

II.10.6

(6) Фейгин Ф.И. Недостатки врачебной помощи в нашей действующей армии в кампании 1877-1878 гг., СПБ, 1895, стр. 85.

II.10.7

(7) Астахов П.П. Под Ловчей, «Записки Терского общества любителей казачьей старины», 1914, №4, стр. 32-33.

II.10.8

(8) Шмулевич Я. Военно-медицинские заметки о Кавказе, «Дело», 1878, №2, стр. 383.

Эвакуация раненых из военно-временных госпиталей производилась по грунтовым путям на обывательских подводах. Эвакуация по грунту длилась много дней, между тем в Дунайской армии перевязочно-продовольственные пункты были оборудованы в недостаточном количестве (в Атырнаце и Путинец); в Кавказской армии положение обстояло немногим лучше; хоть там на грунтовых путях было 27 этапных пунктов, но и грунтовое звено эвакуации было много длиннее.

Железнодорожной эвакуацией ведали впервые созданные эвакуационные комиссии, сортировавшие раненых и больных для размещения по врачебным учреждениям глубокого тыла. В Дунайской армии первая эвакуационная комиссия была создана во Фратешти, вторая в Яссах; при них имелось по нескольку военно-временных госпиталей для приема больных и раненых (их было недостаточно), так что возникал уже прирельсовый приемник в современном понимании этого слова. Сама эвакуация по железным дорогам производилась, как и на первом этапе, в специальных военно-санитарных поездах и приспособленных товаро-пассажирских. Первых, наиболее отвечавших своему назначению, явно не хватало, и емкость их была весьма мала. Достаточно упомянуть, что из Дунайской армии, например, за период с половины сентября до половины декабря из числа эвакуированных 937 больных и раненых офицеров и 46 681 солдата в военно-санитарных поездах было эвакуировано только 160 офицеров и 140 солдат, остальные же - в обычных воинских поездах (9) ; таким образом, военно-санитарными поездами эвакуировались только особо тяжело больные или тяжело раненные, да и то по преимуществу офицеры.

II.10.9

(9) Описание русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полуострове, т. VII, ч. I, СПБ, 1911, стр. 471.

На втором этапе войны значительно шире, чем на первом, развило свою деятельность Общество Красного Креста. Являясь одним из видов частной благотворительности и филантропии имущих классов России, Общество располагало большими средствами и во многом могло бы исправить недочеты военно-медицинского обеспечения войск. Однако уполномоченные Общества, стремясь к независимости от военно-медицинских органов, строили себе карьеру на роскошном содержании больных и раненых в своих лечебных учреждениях и гораздо меньше помогали военно-медицинским учреждениям, как бы даже конкурируя с ними.

В целом военно-медицинское обеспечение войск на втором этапе войны в значительной мере страдало еще теми же недостатками, что и на нервом. Но, несмотря на это, общее его состояние было много лучше, чем во время Крымской войны, а в ряде положений военно-медицинское обеспечение русской армии стояло много выше, чем в иностранных. Нельзя забывать, что введение ротных и дивизионных команд носильщиков, увеличение количества военно-лечебных заведений в войсках, лечебная работа передовых русских врачей, постепенное осуществление основных пироговских положений организации военно-медицинского обеспечения и т.п. вели к резкому снижению смертности и инвалидности среди больных и раненых. А это высший критерий для оценки всего военно-медицинского обеспечения.