Рузвельт

Под грудой одежды в комоде спрятаны часы, которые с начала лета так и не забрал у меня Артур. Они могли бы стать отличным поводом заглянуть к нему на первый этаж. Но что я могла ему сказать?

«Эй, Артур, у тебя последнее время нет проблем с карманными? Если что, то твои часы у меня, и ты можешь заложить их в ближайшем ломбарде в любое время!».

Слишком жалко. Даже для меня.

В надежде сократить расстояние между мной и Даунтауном я сползла с кровати на пол. Легла на живот и приложилась щекой к половицам, представляя, что легкая вибрация, которая от них исходит — это эхо дыхания Артура.

Вдох-выдох, вдох-выдох.

У меня, кажется, поехала крыша. Но я все равно прислушивалась.

Вдох-выдох.

Когда в дверь моей комнаты постучались, я сразу поняла, что это санитары пришли забрать меня туда, где мне теперь самое место. В психушку. Надеюсь, там хорошо кормят, потому что я буду очень скучать по подливке Мойры!

Поднимаясь на четвереньки, я успела удариться головой об кровать. Путь до двери сопровождался хороводом звездочек у меня перед глазами.

Сначала силуэт Даунтауна в футе от порога комнаты казался очередным шизофреническим выбросом моего больного мозга. Но затем он улыбнулся и сказал мне:

— Привет, Рузвельт! Давно не виделись.

Надеюсь, у меня не отвисла челюсть. Я едва не станцевала джигу прямо в тот же момент, когда осознала, что Артур действительно стоял передо мной.

— Привет, Даунтаун! — воодушевленно выдала я.

Будто все в порядке, и мы постоянно беседуем посреди ночи у порога моей комнаты.

Я додумалась сделать шаг назад, чтобы впустить его. Поразмыслив пару секунд, Даунтаун решился ступить внутрь.

— Надеюсь, я тебя не разбудил?

— Нет. Я была только на триста тридцать третьей овце. А в сон меня обычно клонит на триста тридцать четвертой.

— Значит, я вовремя.

— Это точно. У тебя что-то случилось? — заволновалась я.

— С чего ты взяла?

— В прошлый раз тридцать минут на нашем диване стоили тебе брюк. Может, теперь пострадала рубашка? Ну или конечность.

— Я вроде бы цел, — Артур мимолетно окинул себя взглядом.

Даунтаун был даже больше, чем просто цел. На рубашке ни единой складки, на брюках красовались стрелки, словно он отпарил их пять минут назад. Самое настоящее совершенство.

Тем же совершенством он застыл посреди моей комнаты, совсем не выписываясь в ее интерьер.

Чем дольше я на него смотрела, тем нелепее он выглядел. Высокий, стройный, с этой своей идеальной осанкой, стоящий на пушистом ковре посреди мебели, которая вдвое старше него. Все равно что обнаружить скульптуру Ренессанса на каком-нибудь богом забытом блошином рынке.

Взяв с кресла мою потрепанную укулеле, Артур устроился на нем сам и прижал гитарку к груди, словно вот-вот сыграет на ней романтичную балладу.

Но на самом деле, он просто сидел. Сидел на обшарпанном креслице с нашивками и беззвучно перебирал тонкие струны гитары, зомбируя меня томным взглядом.

— Как тебе ужин? — неловко кашлянула я.

— Подливка была чудесная.

— Тебе стоит дожить до тетиной творожной запеканки. Ходят слухи, что она получила ее рецепт от архангелов у самых ворот рая.

— Я не сомневаюсь, — Артур усмехнулся правым уголком рта.

Он отложил гитару и придвинулся ближе к краю кресла, не сводя с меня взгляд.

— Что? — я смутилась под его затуманенным прищуром.

— Классная пижама.

Я окинула взглядом то, что Хайд называл «семейниками Гомера Симпсона». Мои сваливающиеся с талии пижамные шорты с рисунками цыплят вечно приходилось подтягивать вверх.

— Кхм. Спасибо. Приходится носить ее, когда все кружевные пеньюары от «Виктория Сикрет» в химчистке.

Я скрестила руки на груди в надежде спрятать под ней всех нарисованных цыплят. Тщетно, конечно же.

— Иди сюда, — позвал Артур.

— Куда? — удивилась я.

— Сюда. Ко мне. — он легко постучал по своим коленям. — Ты сидишь там, и я не понимаю, настоящая ты или нет. Словно проекция.

Сердце у меня сжалось. Скукожилось, как после долгой стирки на высокой температуре.

Я медленно поднялась с кровати. Преодоление тех нескольких шагов, что нас разделяли, заняло целую вечность. Словно я шла по подвесному канату над бездонной пропастью.

Застыв перед ним, я задержала дыхание. Все Картеры уже уснули, даже пьяная в стельку Николь.

Кромешная тьма и тишина — вот и все, что нас окружало. Я отняла одну руку от груди и внешней стороной ладони провела по его высеченной камнем скуле.

— Ну вот и я, — тихо проговорила я, отчего-то улыбаясь. — Не проекция. Плоть и кровь.

Его рука обвилась вокруг моего запястья, и он потянул меня на себя, вынуждая устроиться у себя на коленях.

— Так лучше. — вздохнул Артур, прижимая меня ближе. — Плоть и кровь.

Его гладковыбритый подбородок потерся о мой висок. Одна теплая рука лежала у меня на талии, другая обводила контуры фигурок цыплят на ноге. Артур выглядел расслабленным и, кажется, абсолютно довольным своим положением, поэтому, прекратив дышать, как загнанная лошадь, я прислонилась щекой к его крепкому плечу и начала играться с пуговицами рубашки.

Я вдыхала и выдыхала под ритм движений его грудной клетки. Ночь сгущалась все плотнее, а повисшее молчание совершенно не нагнетало. Я упивалась ощущением мышц, твёрдых рук и бегущих дорожек вздутых вен на обнимающих меня руках.

В какой-то момент мне стало недостаточно одних только соприкосновений наших тел, и в мой мозг тропинками микросхем начали залетать размышления о том, что происходит у Даунтауна внутри. Кости, ткани, капилляры и сосуды. Как они выглядят? Мне хотелось залезть внутрь него через молнию на грудной клетке и все внимательно рассмотреть. Изнутри он должен быть прекрасен, как музейная выставка в Амстердаме.

Я извращенка?

Уверена, у него и органы выглядят, как произведения искусства. Даже поджелудочная.

Я точно извращенка.

И совсем скоро Даунтаун узнает об этом. Потому что я чётко понимала — сегодня у нас день откровений. Мы вывернемся друг перед другом наизнанку, обнажив все косточки и суставы.

Вздохнув, я наконец набралась сил спросить у него:

— Артур, кто такая Анна?

Палец, все это время чертивший по моей ноге, застыл на клюве желтого цыпленка.

— Моя сестра.