Рядом с тобой

Она, по привычке, легла на его левое плечо, и оно тут же заболело, хотя с момента ранения прошло уже больше года.

–– Ой! – воскликнул он.

–– Что случилось? – испугалась Света.

Включив ночник, она осмотрела его плечо, хотя Лёша и сопротивлялся, и обнаружила странную дырочку.

–– Что это?

–– Да так, пустяки.

–– Лёша, я не вчера родилась! Это же пулевое ранение! Где тебя могли ранить?

–– Света, я же в армии был.

–– Что у вас за армия такая? Кто это сделал?

–– Не помню.

–– Что значит, ты не помнишь?

–– Нам приказали бандитов поймать, вот оттуда и ранение.

–– Бандитов? А почему ими армия занимается, а не милиция? Что ты от меня скрываешь?

–– Это действительно были бандиты. Банда была очень большая, милиция с ними справиться не могла, потому послали нас.

–– Банд… – она хотела спросить, действительно ли банда была такой большой, но первые же буквы навели её на другое название – «Бандформирование». – Это не бандиты. Это были боевики? Лёша, ты в Чечне был?

–– Ничего-то от тебя не скроешь. – улыбнулся Лёшка.

–– Я как чувствовала, что ты туда попадёшь! А когда ты там был?

–– Ну помнишь то письмо о «смене дислокации»? Вот тогда нас туда и направили?

–– И долго ты там был?

–– 3 с половиной месяца, потом ещё месяц в госпитале провалялся.

–– А потом?

–– А потом я в отпуске был, а после него вернулся в свою часть. Раненых в Чечню не посылают.

–– Знаешь, недели через две после твоего ухода мне приснилось, что ты умираешь. Не знаю, откуда это пришло, но я это почувствовала. Я звала тебя во сне, кричала! Хорошо, что мама в ту ночь у соседки была, а то бы я могла случайно выдать себя.

–– Света, я слышал во сне, как ты звала меня. Спасибо тебе, ты тогда спасла меня

–– Спасла? От чего?

–– От смерти. Один придурок очень сильно избил меня тогда, чуть дух из меня не вышиб.

–– За что?

–– А просто так. Не понравился я ему. Всё это называется одним старым словом – «дедовщина». Правда, сам он меня не трогал, а приказал своей банде. Я бы тебе не рассказывал этого, но раз ты о Чечне догадалась…

Сейчас, сидя в зале суда, Света вспомнила ту сцену. Она подумала:

«Вот так! Сначала ребят в Чечню посылают, а потом удивляются, что они стрелять умеют».

Между тем суд продолжался и начался допрос свидетелей. Первой вызвали Таню. Непонятно, с какой стороны она была свидетельницей, поэтому первым её начал допрашивать обвинитель.

Прокурор: Представьтесь, пожалуйста.

Таня: Татьяна Цветкова, медсестра родильного отделения.

Прокурор: Расскажите, что вы видели.

Таня: На следствии я уже говорила, что видела мужчину в синей куртке. Он был высокий, но Лёша-то выше него.

Прокурор: Вы называете подсудимого Лёшей. Вы хорошо с ним знакомы?

Таня: Ну естественно. 10 лет в школе за одной партой с ним просидела.

Прокурор: Каким он был тогда?

Таня: Отличный парень, добрый, отзывчивый. Никогда никого не обижал.

Прокурор: Вы говорите о нём таким тоном… Между вами что-то было?

Таня: На что вы намекаете? Нет, не было. Хотя всем хотелось, что бы было. Все девчонки нашего класса за ним бегали, а он только на свою Свету и смотрел.

Взглянув на Романова, Таня подумала:

«И что это такое я ляпнула? Галя же говорила, что когда Света рожала первого ребёнка, Романов ждал её в роддоме. И он был уверен, что это его дочь, хотя на самом деле она Лёшина. А банкир-то, по ходу дела, и не догадывается, что Лёша – Светин муж. Ну и от меня он этого не узнает.

«Таня, что ты делаешь? – кричала в душе Света. – Если ты назовёшь мою девичью фамилию, то это конец. Катастрофа! Ещё неизвестно, когда Лёша выйдет из тюрьмы, и выйдет ли вообще после твоих показаний!

Прокурор: Может, вы просто выгораживаете его, потому что боитесь испортить с ним отношения?

Таня: Да какие отношения? Я уже давно с ним не общаюсь. Знаю только, что он днями и ночами в мастерской торчит.

Прокурор: Когда вы видели его в последний раз?

Таня: Не помню.

Прокурор: А 16 марта?

Таня: Я говорю, что было темно, немного далековато, потому лица человека я не разглядела! А цвет куртки различила, потому что там фонарь был. Я видела, как человек присел на корточки. Не прошло и полминуты после этого, как приехала милиция. Я решила поспешно уйти оттуда.

Прокурор: Человек на корточках – это точно Копылов. Возможно, из-за того, что он сидел на корточках, вы не поняли, какого он точно роста.

Таня: Я не знаю.

Соломатин: А больше вы ничего не видели?

Таня: Нет. Хотя… помню, женщина кричала.

Прокурор: Но на предварительном следствии вы об этом не говорили.

Таня: Я только потом об этом вспомнила. Я слышала крик: «Помогите!», один-единственный, а потом всё стихло.

Прокурор: Сколько времени прошло между услышанным вами криком и тем, что вы заметили человека на корточках?

Таня: Минут десять. Я была ещё далеко от Пушкинской улицы. Услышав крик, я не стала спешить. Во-первых, было далеко, и я бы не успела помочь, а во-вторых, там, возможно, произошло убийство, а мне не очень–то хотелось быть убитой.

Прокурор: А что вы делали поздно ночью на улице?

Таня: Почему поздно? Время-то детское было, ещё и 8-ми не было.

Прокурор: Вы шли с работы.

Таня: Нет, от подруги. Тогда ведь 16-е было, а мне на работу 18-го.

Прокурор: В воскресенье?

Таня: Я работаю по графику, сутки – трое дома.

Судья: Ещё будут вопросы к данной свидетельнице?

Прокурор: Нет.

Соломатин: Пока нет.

Судья: Присаживайтесь. Вызывается свидетель Плотников.

–– Ну, Валера, не подведи. – прошептала Света. – На тебя вся надежда.

Валера рассказал почти всё то же самое, что уже сообщил суду Лёша. Прокурора опять заинтересовала история с отъездом Лёши из Валдая.

Прокурор: С чем был связан отъезд подсудимого Копылова из города?