Рядом с тобой

Валера: А разве это имеет отношение к делу. Ну, если хотите – на Лёшу наехали, денег с него потребовали.

Прокурор: Кто конкретно?

Валера: Они не представились. Когда я спросил Лёшку, что это за люди, он ответил: «Тебе лучше не знать – крепче спать будешь». Когда они пришли снова, уже в январе этого года, им даже говорить не надо было, к кому именно и зачем они пришли. И так было видно.

Соломатин: Когда вы видели Станислава Романова в последний раз?

Валера: Примерно за неделю до происшествия. Каждый раз, когда он приходил, то начинал надоедать одним и тем же вопросом: «Почему ты меня уволил? Чем твой Лёша лучше меня?» Я ему сто раз объяснял разницу, а он всё понять не мог. Ну что с дурака возьмёшь? Извините, Борис Викентьевич, но ваш Стас полный дурак. Не повезло вам с сыном.

Романов: Не тебе судить, повезло мне с ним или нет! Ты кто такой, чтобы обсуждать Станислава?

Валера: Я просто высказываю своё мнение.

Романов: Лучше держи его при себе!

Судья: Тишина в зале! Не надо пререкаться. Потерпевший, свидетель Плотников вправе высказывать своё мнение.

Романов: Ну хорошо, хорошо. Я признаю – да, мой сын не очень умный человек. К сожалению, он пошел не в меня, а в свою мать-покойницу. Она была красива, но особым умом не отличалась

Соломатин: У меня вопрос к свидетелю. Почему из мастерской вы ушли один в тот вечер?

Валера: Собирались идти вместе, но внезапно заявились 2 клиента с автомобилями. Они потребовали срочно их отремонтировать. На все возражения о том, что рабочий день закончен и нам пора домой они твердили, что машины нужны им уже завтра, а ведь завтра была суббота, то есть выходной.

Соломатин: Но как бы они смогли тогда забрать свои машины, если мастерская закрыта?

Валера: Мне пришлось бы открыть её, чтобы сдать заказ. Так бывало и раньше. Но тот день был особенным. Мы оба очень устали за неделю. К тому же, на улице стояла жуткая погода и нам хотелось поскорее вернуться домой. Но Лёше пришлось остаться.

Соломатин: Далеко ли от мастерской вы живёте?

–– Да, очень далеко. – усмехнулся Валера. – Мастерская и мой дом находятся по одному адресу. Но с работы я пошел не к себе, а в магазин. Когда я вышел оттуда, мне сказали, что возле мастерской стоит милицейская машина, и я сразу помчался туда.

Соломатин: значит, во время происшествия вы не были на улице?

Валера: Нет, и я ничего не видел.

Соломатин: Скажите, а что-нибудь необычное в тот день происходило?

Валера: Да нет, вроде. Всё, как всегда. Вот только домкрат пропал. Лёша всю мастерскую перерыл, но так и не нашел его.

Соломатин: Когда он начал поиски домкрата?

Валера: Точно не помню, но незадолго до этого к нам пришли двое. Это было в полдень.

Соломатин: Вы их знаете?

Валера: Нет.

Соломатин: А описать сможете?

Валера: Вряд ли. Дело в том, что у одного из них лицо было обмотано шарфом. И не удивительно, в такую-то погоду! Они у меня что-то спросили (я даже не помню, что) и ушли.

«Опять эта пара и человек с лицом, обмотанным шарфом, – подумал судья. – И Копылов, и Плотников дают одни и те же показания, хотя свидания у них во время следствия не было, и сговориться они не могли. Значит, оба говорят правду – и о парочке, и о пропавшем домкрате, и даже о наезде бандитов».

Судья и не подозревал, что у них был связной в милиции, который им всё докладывал. Конечно, Сева очень рисковал, но, к счастью, уже был суд, а его ни в чем не заподозрили.

«Выходит, парня банально подставили. – продолжал рассуждать судья. – Но кто и зачем? Кому могла быть выгодна смерть Станислава Романова? У любого преступления должен быть мотив, а у Копылова, по-видимому, его просто быть не могло. Ну не убивать же из-за того, что кто-то тебе надоел! С другой стороны, Копылову могли заплатить за убийство. У следствия, кажется, была и такая версия, но Копылов упорно продолжает утверждать, что он не нападал на Романова».

Следствие пыталось надавить на Лёшу, его избили, требуя, чтобы он написал чистосердечное признание, но он оставался непреклонен и отвечал одно и то же: «Ничего подписывать не буду, я ничего не совершал». Только поняв. Что они ничего не добьются, следователи, наконец, отступились от него, но внезапно запретили свидания с адвокатом. Он и понятно – они не хотели, что бы Соломатин увидел, до чего они довели его подзащитного. Однако он и так догадался, что тут дело нечисто, когда его не пустили к Лёше. Глеб обманом проник в изолятор и увидел Лёшку издалека, а после отправился к Симакову.

–– Денис, пора прекращать этот балаган. – сказал он адвокат.

–– Какой балаган?

–– Сегодня меня не пустили к Копылову.

–– Почему?

–– Не хотят, чтобы я увидел, до чего они его довели. У них на уме только одно – чистосердечное признание выбить, а каким способом, им без разницы. Избили они вашего Лёшу, и очень сильно. Денис, я ведь сделать ничего не могу, хотя знаю, кто совершил преступление. Но раскрыть их, значит, подставить тебя.

–– Ничего, Глеб, я что-нибудь придумаю.

Когда Сева увидел Лёшу, он тоже ужаснулся.

–– Ну у них и методы! Хорошо, что я не следователь и мне не надо не из кого показания выбивать.

–– Ты только родным моим ничего не рассказывай. И Валерке тоже, чтоб не проболтался.

–– Само собой разумеется. Мать твоя совсем слегла а после такого известия может и не выжить.

–– Мама, мама… Она никогда не понимала меня, я ненавидел её за то, что она увезла Свету, что послужило причиной аварии, но сейчас… Я не хочу, не могу допустить, что бы она умерла. Какой бы она не была, она ведь моя мама.

====== Глава 53 ======

Тем временем суд продолжался.

Прокурор: Свидетель Плотников, вам знаком этот предмет? – и он показал ему пресловутый домкрат.

Валера: Да, это тот самый домкрат. Где вы его нашли?

Прокурор: А разве вы ещё не слышали об этом? Возле тела потерпевшего. Копылов именно им нанёс удар Романову по голове.

Соломатин: Это ещё не доказано. Вы можете только утверждать, что им был нанесён удар, но никак не говорить, что его нанёс мой подзащитный.

Прокурор: Вы правы.

Валера: Домкратом по голове? Это каким же идиотом надо быть, что бы так сделать? Так мог поступить только полный отморозок. Но Лёша не такой!

Прокурор: Так вы утверждаете, что Копылов не мог этого сделать?

Валера: Утверждаю. Я ручаюсь – это не он. Зачем ему бить Стаса по голове, да ещё бросать орудие преступления рядом? Я не верю, что это он совершил.

Прокурор: А тогда кто?

Валера: Что вы у меня спрашиваете? Я же не прокуратура, что бы разбираться во всём этом.