Рядовой свидетель эпохи.

Отдавая должное вышеприведенной в статье А. Грибкова оценке геополитического нажима Запада на Россию, с некоторыми его оценками роли Генштаба в непосредственной подготовке Вооруженных сил Советского Союза к отражению германской агрессии, мне кажется, согласиться нельзя. Например, вот с таким утверждением: «... на Генеральный штаб легла основная нагрузка по подготовке страны к отражению фашистской агрессии». По-моему, такое утверждение принципиально неверно. Основным в подготовке страны к обороне, к отражению фашистской агрессии было все же, как представляется, создание мощного военно-промышленного потенциала, соответствующее развитие экономики и идейно-политическая подготовка личного состава Красной Армии и советского народа в целом. Решением этих задач в первую очередь занимались высшие правительственные органы, совнарком, политбюро ЦК ВКП(б), руководство военной промышленности и общественные организации.

В 1930-е годы эти задачи были решены успешно, что в критический момент и спасло страну от полного военного поражения. Неоценимую роль в деле идейно-патриотического воспитания и военной подготовка молодежи играл комсомол и Осоавиахим. Это широко известно. Если же принять тезис А.Грибкова о том, что основная нагрузка в деле подготовки страны к отражению фашистской агрессии легла на Генштаб РККА, то и основной спрос за разгромное поражение Красной Армии в первые месяцы войны должен быть с него, с Генерального штаба РККА. Однако так вопрос, насколько известно, никто, никогда не ставил, не ставит так вопрос и Грибков. Между тем, представляется бесспорным, что довоенный наш Генштаб должен нести свою долю ответственности за то, что многие части и соединения приграничных военных округов были застигнуты врасплох, а боевые самолеты оказались подставленными под удар немецкой авиации на стационарных аэродромах в плотном строю. За окружение 3-й и 10-й армий под Белостоком и Минском, за невообразимо быстрый развал Западного фронта. За окружение и разгром противником Юго-западного фронта, за окружение в конце сентября 41 года 4-х советских армий под Вязьмой. За совершенно негодную связь между штабами военных округов и штабами армий, корпусов и дивизий. За плохую связь самого Генштаба со штабами военных округов. Куда уж дальше: нарком обороны, генштаб и правительство страны узнали о захвате через неделю после начала войны столицы Белоруссии Минска не от штаба Западного фронта, а из сообщении зарубежных широковещательных радиостанций. Вина Генштаба, наркомата обороны в целом за перечисленное выше в том, что отдавая директивы, распоряжения и приказы в западные приграничные военные округа о выдвижении к границе войск, расположенных вдали от нее, о рассредоточении самолетов, о повышении бдительности и боеготовности генштаб плохо контролировал исполнение директив и приказов. Тут снова и снова вспоминаются слова Адмирала флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова:

«Анализируя события последних мирных дней, я предполагаю: И.В. Сталин представлял боевую готовность наших вооруженных сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух и погибли прямо на аэродромах».

Следующее. Пишет А. Грибков: «Военно-политическое руководство страны не позволило Генеральному штабу полностью и своевременно реализовать необходимые меры, с неизбежностью вытекающие из оценки обстановки накануне войны. Для вооруженных сил СССР в канун войны единственным документом, предписывающим приведение войск приграничных округов в боевую готовность, стала директива, направленная в войска за считанные часы до начала войны 21 июня 1941г. в 21.45 по московскому времени».

Ни формально, ни по существу этот тезис не соответствует истине. Вся обстановка на западной границе в первом полугодии 1941 года, частые нарушения воздушного пространства СССР немецкими самолетами, сосредоточение немецких войск в непосредственной близости от границы, о чем Генштаб регулярно информировал командование приграничных военных округов — все это требовало быть войскам в боевой готовности, не терять бдительности.

Наконец только в течение полутора месяца до начала войны Генштаб, наркомат обороны направили войскам прямые директивы, требующие повышения боевой готовности. Например, маршал И.Х. Баграмян свидетельствовал: «В начале мая мы получили оперативную директиву Народного комиссара обороны, которая определяла задачи войск округа на случай внезапного нападения гитлеровцев на нашу страну... В дополнение к плану прикрытия директива наркома требовала от командования округа СПЕШНО ПОДГОТОВИТЬ (выделено - В.Ф.) в 30 - 35 километрах от границы тыловой оборонительный рубеж, на который вывести пять стрелковых и четыре механизированных корпуса, составлявший второй эшелон округа. Все эти перемещения войск должны были начаться по особому приказу наркома. АВИАЦИЮ ПРЕДПИСЫВАЛОСЬ ДЕРЖАТЬ В ГОТОВНОСТИ К ПЕРЕДИСЛОКАЦИИ НА ПОЛЕВЫЕ АЭРОДРОМЫ (Выделено — В.Ф.). Эти слова из книги И.Х.Баграмяна «Так начиналась война», стр. 62). В то время И.Х. Баграмян занимал должность начальника оперативного отдела штаба КВО. Маршал А.М. Василевский:

«27 мая Генштаб дал западным приграничным округам указание о строительстве В СРОЧНОМ ПОРЯДКЕ полевых фронтовых командных пунктов, (выделено — В.Ф.), а 19 июня вывести на них фронтовые управления Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов. Управление Одесского округа по ходатайству окружного командования добилось такого разрешения ранее... 19 июня эти округа получили приказ маскировать аэродромы, воинские части, парки, склады и базы и рассредоточить самолеты на аэродромах» (А.М. Василевский. «Дело всей жизни», кн. 1 стр. 114).

Бывший командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии генерал-майор И.И.Фадеев: «19 июня 1941 года было получено распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли ДЗОТЫ и огневые позиции артиллерии... В целях сохранения проводимых на границе мероприятий производились обычные оборонные работы и часть личного состава маскировалась, НАХОДЯСЬ В ПОЛНОЙ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ» (Выделено — В.Ф.). Взято из «Военно-исторического журнала», №5, 1989, стр. 25). И таких свидетельств множество.

И еще об одном. Уважаемый автор пишет: «Реорганизация и массовое перевооружение войск началось лишь с февраля 1941г., причем одновременно во всех видах и родах войск». Мне кажется это плохо, когда идет массовое перевооружение. Пример тому — одновременное формирование 20 механизированных корпусов численностью в 1031 танк каждый, начатое в марте 1941г. на базе упраздненных кавалерийских соединений. Их нельзя быстро вооружить танками, тем более новыми. А кроме того для них требовались десятки тысяч автомашин, топливозаправщиков, большое количество артиллерии, средств ПВО, средств связи, боеприпасов и еще много другого. Всего этого, особенно автотранспорта, в стране накоплено не было. В автотранспорте острая нужда ощущалась в народном хозяйстве, особенно — в сельском хозяйстве. И конечно, к началу войны большинство из этих 20-ти МК были слабо укомплектованы танками. Об этом свидетельствовал, например, К.К. Рокоссовский в своих мемуарах «Солдатский долг» и другие непосредственные участники той реорганизации. В течение первых 2-х — 3-х месяцев войны эти несформированные МК потеряли все свои танки и были расформированы.

РАЗНЫЕ ПОДХОДЫ

Как-то мне попалась на глаза статья В.И Алексеенко «Истребители» («Дуэль» за 1998 год). В ней разговор шел о состоянии советского самолетостроения, главным образом для истребительной авиации накануне войны. Давалась нелестная оценка нашего авиамоторостроения, показана была напряженная работа испытателей новых самолетов в НИИ ВВС. Статья содержала ссылки на малоизвестные архивные материалы, связанные с поставками самолетов новейших конструкций в строевые части, содержались оригинальные оценки и выводы. Некоторые цифры и утверждения автора представлялись мне спорными, доводы неубедительными. Например, приводилось число истребителей новейших конструкции к началу войны в западных пограничных военных округах — 304 единицы. И почему-то без ВВС ВМФ, хотя известно, что флоты входили в оперативное подчинение военных округов, тем более, — оперативных направлений: Северного, Западного и Юго-западного.

Нельзя было согласиться с такими, например, утверждениями автора той статьи: «... авиация люфтваффе имела полное превосходство над советской авиацией особенно в истребительной авиации... Что касается больших потерь нашей авиации — это должно быть понятно: подавляющее количество самолетов было устаревшего типа... Тот факт, что советская авиация нанесла хваленой авиации люфтваффе ощутимый урон (речь у Алексеенко идет о 3827 самолетах немцев, сбитых в 1941 г., — В.Ф.) говорит о высоких морально-боевых качествах и достаточной летной и тактической подготовке летного состава и его командиров». К сожалению, в первые дни войны посылались на бомбардировку немецких войск днем действительно устаревшие ТБ-3, да еще без прикрытия истребителей. Известно же, когда этот самолет стал использоваться только ночью, он успешно применялся в боевых действиях и стоял на вооружении до 1943 года. Летчик Федот Орлов, совершая ночные бомбардировочные налеты на врага на ТБ-3, на котором до него летал легендарный Гастелло, был в середине 1942 года даже удостоен высокого звания Героя Советского Союза за эти свои успешные действия на ТБ-3! Или другой пример. Совершенно, казалось бы, непригодный к боевым действиям учебный самолет У-2 (ПО-2) и тот пошел в дело, когда додумались, как его использовать ночью.

Было желание по всем перечисленным и другим, казавшимися спорными, вопросам вступить в полемику с автором статьи. Но главный редактор «Дуэли» Ю. Мухин, очарованный обилием ссылок в статье Алексеенко на архивные материалы от полемики в газете уклонился, хотя сам он очень осторожно пользуется архивными материалами, неоднократно показав читателям, что случаи фальсификаций и там, вообще говоря, известны.

За истекшее время появилось немало интересных публикации о немецкой, англо-американской, японской и советской авиациях предвоенного и военного периодов. В том числе переводы на русский двух книг американского автора Майка Спика - «Асы люфтваффе (1999г.) и «Асы союзников» (2000г.). В связи с этим мне представляется необходимым вернуться к разговору и о самолетах-истребителях, и о летчиках- истребителях начала Великой Отечественной войны. Обе упомянутые книги о летчиках-истребителях периода 2-й мировой войны, о тактике воздушных боев, о самолетах-истребителях — немецких, английских, американских и японских ВВС.