Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
Но это было все потом. А тогда, в 1945-м дальнейший путь был совершенно неясен. В первые послепобедные майские дни все застилала радость Победы, осознание того, что остался жив после того, как, по крайней мере, четырежды должен был быть убитым. Первый раз тогда, когда пулеметная очередь с самолета «Фокке-Вульф 190» попала прямо внутрь танка в открытый верхний люк, разрывные пули прошлись по моей спине, не задев костей, оставив лишь пулевые осколки в мышцах и шрамы, видимые до сих пор. Осколки в спине тоже просматриваются и сейчас, когда прохожу рентген. Второй раз, когда погорели под Дойчендорфом: бронебойный снаряд ударил в танк в полуметре от меня, спрыгивающего с надгусеничного крыла и отброшенного баллистической волной в глубокий снег; командир же танка, стоящий рядом, был убит этой волной мгновенно; третий раз должен был быть убитым, когда на окраине немецкого местечка Ляук выбросились из горящего танка метрах в 50 — 70 от немецких траншей, поливавших
После бурно-радостных майских дней 1945 года началась послевоенная танкистская служба за рубежом своей страны, вдали от родных краев, продлившаяся там полтора года. Никаких адресов детдомовцев, по каким можно было бы узнать о судьбе однокашников, у меня не было. Правда, одна упущенная возможность была, о которой жалею до сих пор. По возвращении из эвакуации вместе с техникумом в Рыбинск, в 1942 году я неожиданно получил открытку с приглашением переписываться от одной очень симпатичной девушки, не детдомовки, городской, знакомой по пионерскому лагерю. Это был первый человек, который меня каким-то путем разыскал. Я был настолько тронут этим посланием, что ответа, соответствующего моим чувствам тогда так и не смог написать. Много раз брался за перо, но все рвал и рвал написанное. Да и ближайшие планы удерживали от более близкой дружбы, звали на фронт. Уходя на фронт оставил эту открытку в своем небольшом архиве у хороших знакомых в Рыбинске и увидел ее снова только спустя два года после войны. Написал письмо, не очень надеясь получить ответ. Но ответ был, теплый и трогательный в 1947 году. И встреча была, но встреча запоздалая. Продолжения не было.
В процессе написания этого экскурса в детдомовскую жизнь второй половины 1930-х годов стал вспоминать имена детдомовцев и вспомнил все же свыше 90 фамилии однокашников. Думаю их всех здесь надо назвать. Наверное все они достойны того, чтобы их имена где-то остались в памяти. Кто-то из них воевал и отдал свою жизнь за Родину в тяжелых боях с лютым врагом. Кто-то, кому повезло, побывал в боях, но остался жив, как вот я. Другие в тяжелом труде ковали оружие, работали на полях, растили хлеб для воюющей армии. Так или иначе все они были участниками великой эпопеи, великого дела борьбы за честь и свободу великой советской России.
Вот они, обитатели Яковлевского монастыря 1935 — 1941 годов:
Бакин Борис, Балакирев Владимир, Балин, Балина, Барышев Михаил, Беляев, Блок, Боген Юрий, Бычков, Вагин, Варова Евдокия, Власов Юрий, Волков, Гостищев, Гостищева, Доронин, Ершов Николай, Загорский Виктор, Загорский Иван, Зорин Василий, Зорин, еще Зорин, Ивенский Семен, Ильин Василий, Капитонова, Карасев, Карина Лина, Климович Владимир, Климович Надежда, Ковалевский Руслан, Конищёв, Коровкина Галина, Костров Владимир, Кочетков, Кулигина Клавдия, Курицын, Кутузов, Лаврова Лида, Ланцов Борис, Лебедев Павел, Лебедева Зоя, Левашов Валентин, Левашов Владимир, Ловыгина, Логачев Константин, Малинин, Маркина, Маслов, Медведев Виктор, Михровская Галина, Михровская Ирина, Морозов, Орехов, Одрова, Петрова Антонина, Петрова Лидия, Полшков, Потехин Саша, Рогозин, Рогозина Тамара, Рожков Александр, Рожков Владимир, Саблуков, Самойлов Василий, Самойлов Иван, Самойлов Николай, Симаков Иван, Синицын Иван, Синицына Нина, Скрипкин Иван, Слоев, Советский Миша, Соколов Анатолий, Солнцев Борис, Толокнов Михаил, Травких Михаил, Туржанский, Ушаков, Ушакова, Федин Василий, Федин Иван, Хмелева Тамара, Хорев, Хоромский Николай, Хоромская Мария, Чечулин Василий, Чечулина, Чумадов, Шкенёв, Шмаров, Щиплецова Нина.
Все они и еще многие другие, пока не вспомнившиеся мальчишки и девчонки 1930 годов, разного тогда возраста, разной национальности, разных характеров, разного додетдомовского домашнего семейного воспитания, дети родителей, принадлежащих к разным социальным слоям общества, встретились в трагический момент своей жизни — в момент потери семьи и родного крова. И каждый из них невольно заменил друг другу на долгие годы в какой-то мере семью. Эта замена не сразу ощутилась, не в первый день, не в первую неделю, не в первый год, а для некоторых, может быть, не ощутилась никогда. Но это было.
Было бы несправедливо не вспомнить тех, кто самоотверженно, не считаясь со временем, порой воюя с нами, стремились вывести детдомовцев на праведный путь. Вот далеко неполный список их имен:
Директоры Ростовского детдома: 1935 — 1941 годов: Титор, Капустин, Кузнецов , Мороков И.А., Тёткин, Засовин, Чернышевич, Уткина Е.П. Завучи: Пятунин В.Н., Соловьева А.А., Иванов СМ...
Воспитатели, пионервожатые, инструкторы практического обучения
и другие сотрудники ростовского детдома: Флоринская (Лапина) О.Г., Ушаков Олег, Бухвостов С.И., Касаткин И.М., Гусев М. , Гусева А., Гусев Сергей, Сабиров Карим, Коромыслов Женя, Милославская (Воронина) Л.Г., Соловьев Сережа, Куркин Костя, Софья Алексеевна (воспитательница, фамилию не помню), Л. Кваскова, тетя Катя, повар, тетя Ядя (завхоз),..Среди ветеранов-сотрудников детдома следует особенно выделить семью Гусевых, проживавшую на территории Яковлевского монастыря по соседству с нашим жилым корпусом, глава семейства — дядя Миша Гусев (отчество не помню) и его жена тётя Шура Гусева (отчество тоже не помню) на протяжении всего времени, о котором идет наш рассказ, постоянно работали в детдоме. Дядя Миша выполнял всю самую тяжелую работу, связанную с обеспечением жизнедеятельности детдома. Он был одновременно или периодически и дворником, и разнорабочим, и сторожем, и истопником, и конюхом — возчиком, и скотником. Периодически детдом держал лошадь, корову, свиней, рядом с монастырем, на берегу озера был большой детдомовский покос.
Официально перечисленные должности, видимо, были положены по штату, и их выполняли, наверное все семейство Гусевых, у них было еще 5 или 6 детей. Иногда на должность истопника на зиму нанимался отдельный человек, всегда какой-нибудь бездомный бродяга или вышедший из заключения бывший воспитанник этого же детдома. В 1940 — 41 годах в детдоме стал тоже временами работать подросший на наших глазах до взрослого парня, младший из Гусевых — Сергей. Он был то пионервожатым, то воспитателем. С ним мы еще дружили, когда он был подростком и участником многих наших детдомовских затей. Когда он стал охотником, то стал часто брать нескольких мальчишек с собой на охоту, что было для нас желанным развлечением.
К великому сожалению, и он и его брат Леша погибли на войне. Вечная им память.
ЗАВУЧ СЕРГЕИ МИХАЙЛОВИЧ ИВАНОВ
В 1938 году продолжались ощутимые благоприятные изменения в образе жизни детдомовцев, начавшиеся заметно обозначаться в 1937 году. Это было, конечно, явно выраженным следствием того большого внимания и усилий, которые обратили на детдом городские власти, партийная и комсомольская общественность, начиная с зимы 1936 года.
Летом 1938 года специально для детдома был организован отдельный небольшой пионерский лагерь в селе Вощажниково, которое находилось в Борисоглебском районе, примерно в 30 километрах от Ростова. Лагерь этот расположился в сельской школе. Основная цель этого лагеря заключалась в том, чтобы в него вывезти из города на лето всех детдомовцев. Обычно в общегородской пионерлагерь детдому выделялось всего лишь 10—15 путевок, а остальная масса детдомовцев оставалась летом в стенах своего Яковлевского монастыря.
А тут вдруг лагерь для всех. Старшие ребята с энтузиазмом включились в обустройство лагеря. Перевезли на выделенных городскими властями автомашинах кровати, матрацы, другие постельные принадлежности, посуду, продукты. В том лагере провели месяца два. Много купались, гуляли по лесам, по окрестностям, много играли в лапту, сдавали нормы на значок БГТО — «Будь готов к труду и обороне», участвовали в спортивных соревнованиях. (До сих пор хранится у меня диплом за 1-е места по прыжкам в высоту — 1,25 м. и прыжкам в длину — 3,70 м. на олимпиаде детдомовского пионерлагеря). О Вощажниковском детдомовском пионерлагере остались самые теплые воспоминания. Помнятся многие имена руководителей лагеря и пионервожатых: Нина Ивановна Касаткина, начальник лагеря, Володя Истратий, физрук, Женя Коромыслов, Олег Ушаков -пионервожатые.
Но особенно незабываемые впечатления остались у меня о ростовском городском пионерлагере «Борок», в котором мне повезло побывать в 1937, 1939 и 1940 годах. Расположен он был за Борисоглебом, в сосновом бору, на берегу чудесной, чистейшей воды, глубокой речке Устье. Ежедневные купанья, прыжки в воду с довольно высоко поднятой над водой доски-трамплина на крутом берегу омута, походы по окрестностям, на раскопки древнего городища у Акуловой мельницы, массовые игры, частые спортивные соревнования, утренняя общелагерная физзарядка, вечерняя общелагерная прогулка после вечерней линейки перед сном, кино, стрелковый кружок, в котором можно было настреляться вдоволь из малокалиберной винтовки, сдать нормы на довольно редкий, а потому очень уважаемый в среде подростков, значок «Юный Ворошиловский стрелок». Все это — лишь коллективные мероприятия. А между ними — полная свобода и на реке, и в лесу. Ловля раков, которых в реке было множество, ловля рыбы на удочку, на перемет, вершами, путешествия на импровизированных плотах из сплавных бревен по петляющей речке, беганье по вертлявым бревнам плывущей плотной массы бревен во время их сплава и много — много других преинтересных развлечений. В лагере «Борок» завязалась хорошая, крепкая дружба с городскими ребятами и девчатами — Коля Козлов, Саша Чугунов, Валентин Розанов, Саша Вохтин, Екатерина и Тамара Никехины, сестры Татьяна и Ольга Новотельновы...