Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник

— Когда еще будет случай побыть в таком вот наряде? — и добавила с невиннейшим видом: — К тому же, я так полагаю, это тебе с меня снимать будет гораздо интереснее, чем вечерний балахон…

— Уж это точно, — сказал Сварог. — Дает свободу маневра, и…

Мелодично мяукнул звонок у двери. Странно, никаких гостей не ждали — откуда им взяться? Брагерт предупредил бы о неожиданном приезде, а представители закона звонят далеко не так деликатно…

Выйдя в небольшую прихожую и не зажигая там света, он посмотрел в выходящее на фасад окно. У калитки, прямо под уличным фонарем, стоял золотисто-синий фургончик «Экспресс-доставки», а на крыльце нетерпеливо топтался посыльный в форме тех же цветов, с соответствующей эмблемой на круглой шапочке.

Опасности не было ни на грош, и Сварог, отодвинув задвижку, распахнул дверь.

— Далет Рогон Септам? — нетерпеливо осведомился посыльный.

— Он самый, — сказал Сварог.

Яне он оставил те имя и фамилию, под которыми она всегда выступала в Саваджо, а вот свое пришлось изменить — здесь уже имелся один Тогир Горонеро, двое — уже перебор. Нынешнее имя выбрал не без юмора — здесь оно было столь же распространенным, как в США — Джон Смит, в СССР — Иван Иванов, а Венгрии — Имре Надь.

Документов посыльный у него не спросил: в заведениях четвертой категории это было бы неприличием, когда речь идет о житейских мелочах. Просто сказал с той же торопливостью человека, явно дорабатывающего вечернюю смену:

— Посылочка вам, расписаться нужно, далер…

И протянул квадратный толстый пакет, легкий на вид, перевязанный синей атласной лентой с пышным бантом, под которую был засунут конверт.

Сварог пожал плечами:

— Не ждал я вообще-то посылок… От кого?

— А я знаю? — еще энергичнее пожал плечами посыльный. — В контору приходил такой рыжий, веселый далер, сказал, это будет сюрприз… Тут на конверте написано…

Очередные штучки Брагерта, подумал Сварог весело. Посыльный держал пакет на уровне пояса, и Сварог наклонился, чтобы в неярком свете лампочки над входом прочитать надпись на конверте.

Удар ногой ниже пояса заставил его согнуться пополам, взвыть от жуткой боли — и тут же второй, повыше уха, помутил сознание. Словно в полусне, он почувствовал, как его хватают несколько рук, все еще скрюченного пополам, волокут в комнату, услышал, как захлопывается входная дверь, и кто-то рявкает:

— Стой спокойно, сучка, или приткнем обоих!

Его швырнули в кресло и проворно завозились, делая что-то с его руками. Когда боль наполовину схлынула и исчезла застилавшая глаза пелена, он увидел далеко не самую приятную картину: Яна медленно отступала к стене, изображая крайний испуг на лице, а на нее с ухмылочкой, поигрывая длинным блестящим стилетом, надвигался тот самый усатый мачо из «Рыцарского погребка». Рядом стояли еще двое — кажется, из той же компании, и кто-то сопел за креслом Сварога — скорее всего, мнимый посыльный.

Как ни странно, в первую очередь он почувствовал раздражение — опять всякое быдло… Пошевелился. И получил сзади подзатыльник с напутствием:

— Сиди смирно, как в королевской ложе, фраер дешевый…

Оказалось, его руки пониже локтей примотаны к поручням кресла толстенными мотками широкой прозрачной липкой ленты: прием нехитрый, но обездвиживающий не хуже веревок. Все понятно, подумал он, прогоняя остатки боли одним из хелльстадских заклинаний, произнесенных мысленно. Судя по рожам и тому, что уже произошло, — коллеги Удава по ремеслу. Черт, но ведь заверяли, что такого здесь не бывает…

Усатый мельком оглянулся на него (они с Яной оказались в профиль к Сварогу):

— Больно, суслик? Ну не все же время там изящным женским пальчикам озорничать, может и ботинок прилететь… Потерпи. Пройдет.

Повернулся к Яне, уже успев вплотную притиснуть ее к стене, приложил к щеке длинное лезвие стилета:

— Детка, ты же не хочешь, чтобы тебе личико порезали? Тогда стой смирно, как статуя в музее…

Яна играла великолепно: уставилась на него снизу вверх невероятно испуганно, прямо-таки в ужасе, губы дрожали, на глаза навернулась пара слезинок. Пролепетала:

— Не надо, пожалуйста…

— Как будет угодно даме, — усмехнулся усатый. — Ты, главное, не дергайся, и все будет, как в лучших домах, — убрал стилет в ножны под пиджаком, положил ей руки на плечи, прижав к стене, громко прочитал надпись на ее майке: — Всегда верна очередному другу… Похвальное качество, детка. Могу тебя обрадовать: поскольку твой очередной друг — это, точно, я, верность тебе хранить всего ничего, часика два…

Остальные жизнерадостно заржали, в том числе и тип за спиной Сварога. Усатый одним резким рывком поднял майку Яны до горла, принялся оглаживать грудь умело и неторопливо. Яна уставилась в потолок, явственно всхлипнула.

— Ну-ну, без соплей, — сказал усатый. — Ничего страшного с тобой не будет… и ничего нового. Такие девочки должны быть общественным достоянием, а не принадлежать какому-то одному эгоисту… Радость моя, слушай расклад: мы сейчас пойдем в спальню и пару часиков побалуем по полной программе… Можешь не беспокоиться: резинка будет. Вот попке она ни к чему… Если будешь послушной, мной и ограничится. Начнешь барахтаться или вовсе кусаться и царапаться — пропустят все. А потом заберем с собой. Есть возможность тебя переправить в уютный тихий бордель, откуда ты уже не выйдешь. При таком раскладе твоего дружка, конечно, придется пристукнуть, чтобы не наболтал лишнего дядькам в форме… Ну, ты можешь соображать в темпе? Решай давай.

— Вы правду говорите? — задыхающимся голосом спросила Яна. — Что — вы один? И уйдете потом?

— Святую правду, крошка.

— Хорошо…

— Ну вот и умница. Стой спокойненько, а мальчик тебя для начала немного погладит… — Он чуть отступил, расстегнул ремень, пару верхних пуговиц, грубо схватил Яну за кисть и запихнул ее ладошку к себе в брюки. — Изучи-ка как следует… Ну?

Ни малейшей тревоги Сварог не испытывал — в любой миг могла повториться финальная сцена инцидента в таверне «Рог единорога». Злости, в общем, тоже — происходящее можно было назвать издержками производства, досадным промахом, который легко поправить. Ему просто-напросто чертовски хотелось побеседовать один на один с этим скотом в ближайшем темном переулке — и непременно с голыми руками, без всякого оружия…

— Ну, как тебе?

— Впечатляет… — почти прошептала Яна со слезами на глазах.

— Не тебя первую, не тебя последнюю… Посолиднее будет, чем у твоего фраерка, а? — Он расстегнул на Яне шортики, запустил туда руку, досадливо поморщился. — Что ж ты ножки так сжала, глупая… ничего, в спальне раздвинешь. А пока… — Он мельком посмотрел на Сварога. — Прелюдию сыграем прямо здесь, пусть посмотрит. Очень хочется мне этого барана легонько наказать. За то, что сидел в кабаке как пуп земли и с хозяйским видом цедил: «Дама больше не танцует». Ничего, станцует… — Он отступил на шаг, стал расстегивать последние пуговицы на брюках. — Ну, становись на коленки, сладкая. В жизни не поверю, что такую красоточку мужики не научили в рот брать. — и выпростал свое немаленькое хозяйство. — Ну, давай на коленки, и ротик разевай, да выплевывать не вздумай…