Рыцарь на коньках

Наталья Захарьевна что-то еще вещала о самосовершенствовании, когда в руки Лехе попалась салфетка. Здесь он некстати вспомнил один из последних уроков труда, где их учили оригами – складыванию поделок из бумаги. Складывали они тогда тюльпан. Тот самый тюльпан, из которого потом так легко можно сделать бомбочку – многогранную коробочку, куда с одной стороны заливается вода. Если такую бомбочку бросить этажа с третьего-четвертого, то, упав перед носом прохожего, она могла произвести незабываемый эффект. О чем там думал Щукин, вертя в руках салфетку, осталось загадкой, но в конце концов она превратилась в некий гибрид всех цветов, вместе взятых, да еще и на длинной изломанной ножке.

Наобещав мальчишкам золотые горы, если они начнут заниматься самосовершенствованием, Наталья Захарьевна движением фокусника сдернула платок со стопки розовых записных книжечек.

– А сейчас самое главное событие вечера! – таинственным голосом произнесла она. – Мы должны выбрать короля и королеву нашего бала.

Девчонки испуганно притихли. Для них это тоже было новостью.

– Я просила принцесс оценить наших рыцарей, вспомнить, какие подвиги они совершали. Девочки работали несколько дней. И вот – результат! Итак! Королем нашего бала мы выбираем...

Мальчишки невольно встали и выпрямились, некоторые выпятили грудь, мысленно пообещав себе, что с завтрашнего дня займутся физкультурой, подкачают пресс и сделают рельефной линию плеча. Даже Щукин приподнялся, понимая, что это его последний шанс. Если сейчас его не выберут королем, то о Плотниковой он может забыть навсегда. Допустить он этого не мог! Никак не мог!

– За многочисленные подвиги, победу над драконом и злым колдуном, за мужество, благородство и отвагу... королем становится Валентин Шейко.

Валька медленно открыл глаза. Он очень надеялся, что после отбытия наказания в ранге принца его мучения закончатся. Что после выволочки на физкультуре о нем забудут.

Не забыли.

– За что? – прошептал Шейко, пятясь к двери. – Я же ничего...

– Большинством голосов, Валя, ты выбран королем! – Наталья Захарьевна ликовала, пока еще не замечая, что победитель не рад своей победе. – И теперь тебе надо выбрать королеву! – Фея протянула ему белую лилию. – Возьми этот цветок и отдай достойной.

Шейко замер. Рука невольно потянулась к груди. К тому месту, где когда-то была злополучная роза.

Он медленно повернул голову в сторону девчонок. Впереди стояла Плотникова, она была настолько уверена в победе, что не скрывала радости. За ней широким клином стояли остальные принцессы. Они словно заранее отдавали ей первенство, даже не пытаясь побороться за свое счастье.

– Ну, что же ты? – подогнала его Наталья Захарьевна. – Не стесняйся. Королевой может быть только одна, и все это понимают. Обид не будет. Немного работы над собой, и в следующем году королевой станет другая. Это нормально.

На негнущихся ногах Валька прошел через весь зал и взял в руки лилию. Цветок качнулся, теряя крупинки пыльцы. Не видя ничего вокруг себя, Шейко поплелся обратно. Аня переступила с ноги на ногу, откинула с лица локон.

И тут Валька все понял. Вот она – месть! Все как хотел Щукин. Обидеть Плотникову так, чтобы она перестала быть тем, кем все ее делают – фаворитом.

Шейко остановился около стола.

Или все же припомнить Щукину его шуточки? Особенно котенка, за которым он его послал?

То ли тяжелый запах лилии, то ли суета предпраздничных дней, то ли события всей этой суматошной четверти повлияли на Щукина – но на секунду в его голове все перемешалось. Он несколько раз глубоко вздохнул, приходя в себя. И тут, словно по мановению волшебной палочки, он понял, что надо делать.

Валька сделал шаг и посмотрел Лехе в глаза.

– Жираф, только посмей, – произнес Щукин одними губами. – Если ты ее обидишь, я тебя в паркет закопаю.

– Выбрать ее должен ты, – качнул головой Валька. – Чего все моими-то руками? А я сделаю по-своему.

Шейко быстро повернулся и уверенно подошел к Плотниковой. Принцессы понимающе закхмекали, захмыкали и вообще дали понять, что все так и должно быть.

Аня не шевельнулась, не протянула руку. С улыбкой победителя она смотрела на одноклассника.

– Понимаешь... – Валька с трудом подбирал слова. – Ты очень хорошая. Даже, наверное, слишком хорошая. И тебя выберут, наверное. А я... это... Короче, не обижайся.

И он пошел дальше.

– Куда?

– Эй, ослеп?

– Это что?

Шелест вопросов нагнал его и полетел дальше, к стене, где на стуле сидела Лена.

– Носова, – стараясь не смотреть на одноклассницу, произнес Валька. – Это – тебе! И еще!

Шейко положил цветок Ленке на колени и бросился к сваленным в углу портфелям. Покопался в них, выудил из своего рюкзака пакет.

– Тут я... – Из пакета показались пяльцы. Те самые, что Носова просила его починить, а он этого никак не мог сделать. – Держи. Не потому что я принц, а просто так. Для тебя. Если бы кто-нибудь другой... – тут ему не хватило слов, и он отрицательно замотал головой. – И... это... ты самая красивая. Лучше всех цветов. Ну и... увидимся еще.

Он отступил назад, но Наталья Захарьевна не дала им разойтись. Принцессы окружили Носову, стали ее поздравлять, теребить платье, словно только что вообще заметили, что она существует в их классе. Теперь всем было обидно, что они сами не стали королевами. Оказывается, у них был шанс стать первыми, и если бы они не скрывались за спиной Плотниковой, у них бы тоже могло получиться.

Дальше звучала музыка. Король и королева сделали круг по залу и раздали новогодние подарки.

Неожиданно Валька почувствовал себя невероятно счастливым. Ему было по-настоящему хорошо. Хорошо потому, что теперь он понял, чего ему на самом деле хочется. Хорошо потому, что рядом была Ленка.

Он еще не знал, что это любовь, и даже в мыслях не ставил рядом с собой это прекрасное чувство. Но это была именно она. А о том, что Ленка была влюблена в него, можно и не говорить – ее выдавали сияющие глаза и румянец, заливающий щеки.

Посетила любовь сегодня не только бестолковую голову Шейко.

Аня Плотникова стояла в стороне одна. Все принцессы ее покинули. Она пыталась сохранять спокойствие, но была слишком расстроена. Она то сдвигала брови, готовая вот-вот заплакать, то натянуто улыбалась, то терла переносицу, пытаясь выгнать из глаз слезы.