Рыцарь Шестопер. Новый дом

Правда, вся шайба резко накалилась до белого сияния, словно в доменной печи, но жара от нее не ощущалось. Да и шнурок не перегорел, что тоже в голове не укладывалось. Холодное сияние? И такое яркое?

Тем более показалось странным, когда чугун стал плавиться, преобразовываясь в зависшую, колеблющуюся жидким содержимым каплю. Сорваться вниз капля не успела, ибо молния беззвучно исчезла, гудение прекратилось. Тут же померкло сияние оберега, который моментально преобразовался по своей кажущейся структуре в голубоватый, частично прозрачный лед. Даже показалось, что лед сейчас потрескается и осыплется искрящимися осколками.

Но не это заинтриговало больше всего Василия, а тот факт, что белесой паутины не стало. И теперь вся выемка сорок на сорок сантиметров и вглубь примерно на полметра просматривалась отчетливо. Там лежало что-то непонятное, но явно вещественное. Мысли в голове роились разные, наиболее насущной казалась извечная при любых ситуациях: «Что делать?»

Интуиция тоже не стала молчать: «Хватай! Быстрей! А то вдруг паутина вновь появится? Второго-то оберега нет!»

В самом деле: раз ничего не сверкает, не гудит, почему бы и не попробовать? Что и сделал Райкалин, затаив дыхание, прищурившись от напряжения и левой рукой потянувшись к углублению в стене. Пальцы наткнулись на нечто напоминающее предмет из свалянной шерсти. Тяжеловатый. Подался наружу с трудом, словно придавленный тяжестью удвоенной гравитации.

Ну и когда он оказался в руках, Грин минуты три его тупо и ничего не соображая рассматривал. Весит килограмма три, может, и четыре. Вроде не шерсть, а чуток колючая ткань. Плотная, серого цвета. Внутри вроде бы ничего не болтается, не прощупывается, да и по всем понятиям, предмет чуть ли не цельный, все из той же странной ткани.

Но удивительнее всего форма! Она напоминала этакую подушку-воротник, которые часто используют пассажиры самолетов. Подкладывают ее под шею, чтобы голова удобнее лежала. Разве что здесь концы выдавались излишне вперед, а потом под крутым углом уходили вниз. Как бы для упора в грудь.

«Что за ерунда? – недоумевал Василий. – То ли часть одежды северян, то ли предмет рыцарской экипировки? Или это некий воротник для особенного шлема? Рыцарского? Или «того самого»? – Он припомнил россказни Агапа о легендарной святыне. – Тогда где же шлем?.. Или посох с ложкой?..»

Он заозирался, пытаясь обнаружить еще одну нишу, и только сейчас заметил: белесая паутина вновь оказалась на месте!

«Оп-па! Неужели надо этот ларчик открывать повторно? И тогда он при второй попытке выдаст желаемый приз? Рискнуть?..»

Он вновь приблизил древко факела с изменившимся оберегом к паутине. Медленно, не спеша… Но леденистый кусок вещества легко коснулся белесой преграды, а потом и внутрь провалился, словно сквозь виртуальный образ.

Очередные чудеса? Поразмыслив, Грин зажал тряпичный воротник под мышкой и перехватил шнурок с оберегом в руку, аккуратно потрогал. Хмыкнул: чугун превратился в стекло! Или в нечто, сильно стекло напоминающее.

«И что в этой стекляшке осталось? Можно выкидывать по причине бесполезности? Или сохранить, как красивую, но неудобную в ношении вещицу? Ладно, можно ведь и на поясе носить, тем более что баронет мне амулет дал с возвратом. Может, хоть этим сувениром порадую?.. А может, в нем еще чего полезного из колдовства осталось?..»

Он спрятал стеклянную каплю в подобие кошеля на поясе и только после этого вновь сунул древко факела в паутину. Опять жмурился и напрягался… Но ничего не произошло. Тогда он палкой пощупал внутренности углубления, понимая, что там больше ничего новенького не появилось, пусто!

Но рукой коснуться загадочной преграды не решился. Зато мысленно себя накручивал: «Камера хранения? Или вообще все это устройство создано только для этой подушки-хомута? Получается, что я опять ее могу засунуть обратно, и она там будет храниться?.. Может, так и поступить? На кой она мне? – Он опять покрутил хомут в руках. – Тяжелый, зараза! Значит, внутри не просто ткань. Да и положу я его обратно, допустим, а как второй раз возьму? И когда? Ладно, забираю… Но смеху будет, если сейчас меня Агап за мелкое воровство его вещей ругать станет!»

Воспоминания о колдуне заставили действовать. Пофыркал, но таки надел воротник, как бы по его прямому назначению. Получилось сносно: и не слетит, и в руках не мешается, и вроде не ощущается лишний вес совершенно.

После чего подхватил факелы и помчался к главному выходу из пещеры. И там новые эмоции надолго отвлекли его от странной находки. Гирчин отчаянно сражался со своими коллегами, да и не только с ними. Вся засека превратилась в пылающий шар, укутанный полупрозрачным коконом дыма. Пламя бушевало в некоем замкнутом пространстве, и оставалось лишь удивляться, откуда для горения поступает кислород.

Время от времени этот шар пронизывала снаружи влетающая стрела: с той стороны лучники не жалели тяжелых бронебойных стрел. Вся передняя часть пещеры содрогалась от страшных ударов. Кажется, неприятельские колдуны хотели всю породу обвалить, расширив короткий тоннель, а то и завалив напрочь всю каверну. По периметру змеились трещины, осыпались порода и мелкий щебень.

То есть прибывшие не собирались затягивать с длительной осадой. Шел штурм всеми силами, средствами и возможностями. И власнеч, заметивший рыцаря, пояснил:

– Понимают, скоты, что на чужой земле хозяйничают! И поделом опасаются, Гармаш этого так не оставит. А уж если успеет вскорости, то соседнему барону ох как несладко придется. И здесь, и потом! Да и я постараюсь от всей души ударить…

– Так тебе самому прятаться надо, – напомнил Грин очевидное. – Или из засады ударять будешь?

– Увидишь, всему свое время, – проворчал колдун, утирая обильный пот со лба и отступая во внутренний тоннель перехода. – Пошли, все равно силенки кончаются, и тут вскоре все рухнет. Пока они раскопают, пока поиск начнут, мы уже далеко будем.

И первым перешел на бодрый бег трусцой. Пришлось рыцарю не отставать, подсвечивая себе под ноги и радуясь, что у него два горящих факела. Добрались до тупика быстро и еще быстрее выбрались наружу. Камень вставили на место, а потом еще и общими усилиями водрузили на него сверху полусгнивший кусок древесного ствола. Кто знает и уверен в себе – изнутри выберется, зато уже не так просто будет вытолкать наружу камень человеку неподготовленному.

Пока возились с маскировкой, осматривались, да и когда осторожно двинулись по звериной тропе, Василий все ждал вопроса о своей обновке на шее. Но на нее никто не обращал внимания. Или особенного. Мысли появились соответствующие: вещь вполне обычная. Только странно, почему раньше ни на ком не замечалась? Ни на рыцарях, ни на витязях, ни на других воинах.

Да и вес обновки совершенно не ощущался, шея и плечи привыкли. Если бы не место находки да не защищавшая ее белесая паутина под огромным напряжением, Василий и сам позабыл бы о своем трофее. А так нет-нет да и ощупывал его, поглаживал ладонью и размышлял: «Ну не может вещица простой оказаться, никак не может! Что-то в ней обязано быть ценным. Может, распороть да внутренности рассмотреть? Недаром ведь эта штука настолько тяжелая? Или все-таки поделиться впечатлениями с власнечем?»

Он шел последним в цепочке, так что частенько приходилось оглядываться, проверяя, не встал ли им кто на след. Но все было тихо и сравнительно спокойно. Встретившегося зубра, угрожающе выставившего рога, они обошли по большой дуге. Ломящегося сквозь кусты медведя Гирчин спугнул особенным, неприятным для уха звуком. И косолапый сразу развернулся в обратную сторону.