Рыцари порога.Тетралогия

– Высокий Народ понял, что вы вышли изпод контроля Лилатирия, ваше величество, – сказал он. – Но я думаю, это не так – вы все еще во власти Высокого Народа. Да… От того, что предлагают эльфы, непросто отказаться. Это же так заманчиво – добиться чегото великого, но малой кровью. Только суть в том, ваше величество, что так не бывает. Никогда. И утверждающий обратное – лжец.

– Я не знаю, что будет дальше с королевством и со всеми нами, – вдруг признался король Каю в том, в чем не признался бы никому другому. – Не знаю, что случится завтра. Все это довольно… тягостно. Как еще повернется судьба?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, ваше величество, – просто сказал Кай. – Судьба?.. Судьба – это то, чего мы стоим. Судьба – это мы сами. Разве можно сомневаться в том, кем ты будешь завтра? Просто делай, что должен делать. Больше ничего в этом мире и во всех прочих мирах не имеет смысла.

В тот самый момент, когда рыцарь Ордена Болотной Крепости Порога сэр Кай произнес эти слова, через Торговые ворота Дарбиона въезжала телега, груженная дровами. Лошадьми правил здоровенный краснощекий парень лет шестнадцати, а рядом с ним сидел старик в темном плаще с капюшоном. Изпод капюшона, низко надвинутого на лицо, торчала борода, явно недавно постриженная и окрашенная в яркокрасный цвет. Заплатив привратникам обычную мзду, парень причмокнул и несильно хлестнул поводьями лошадей.

– Сейчас все время прямо, потом свернешь налево, – прогудел изпод капюшона старик. – Потом скажу, как дальше, все равно сейчас ничего не запомнишь…

– А то ж, – беспечно откликнулся парень. – Налево, направо… где упомнитьто?

Оказавшись на шумных улицах Дарбиона, старик приподнял капюшон, разглядывая прохожих, дома…

– Как давно я здесь не был, – вздохнул он. – А ничего не изменилось. И вместе с тем – изменилось так много!

– Гы, – отреагировал парень. – Непонятно. То много, то немного… Что это значит, Гарк?

Старик снова вздохнул.

– Всетаки непонятно, Саор, – сказал он, – или как тебя называть?..

– А как еще называть? – удивился парень. – Саор я и есть… Зовут меня так.

– Непонятно, – договорил старик. – Из всех возможных оболочек ты избрал себе этого несчастного юного лесоруба, здоровякадурачка… Мне сложно с тобой разговаривать. И я никак не могу сообразить – ты играешь роль или в самом деле твоя умственная деятельность ограничена пределами этого жалкого разума?

Парень ответил, нимало не задумываясь:

– Саор – это Саор. Думаю, как Саор, чувствую, как Саор. Так хорошо. Неопасно. Никто не узнает. Никто не найдет. Они – не найдут. Но это не навсегда. Это на время. И ты со мной, Гарк. Ты подскажешь и направишь. Это хорошо, что ты со мной, Гарк. Хорошо, что ты мне веришь.

«Верю, – подумал старик. – Потому что пока мне некому больше верить. Потому что больше мне пока не на что надеяться…»

А вслух он сказал:

– Теперь снова налево, а потом прямо. Там будет базар. Мы продадим дрова, телегу и лошадей. Там наверняка найдется и постоялый двор, где можно будет остановиться.

– Ага, – жизнерадостно подтвердил Саор.

Старик помолчал немного. Затем заговорил негромко, просто произнося вслух свои мысли:

– Великие боги, как много было сделано Хранителями и как неожиданно и глупо все это пропало… Неужели ничего нельзя было спасти? Совсем ничего?

Парень услышал его. Страх исказил пышущую здоровьем мордаху.

– Ничего, ничего! – забормотал он. – Надо было убегать! Страшно, страшно! Они бы убили меня, если бы я быстро не убежал!

Телега громыхала по улицам Дарбиона. Краснощекий парень, правящий ею, уже оправился от испуга. Он весело глядел по сторонам, подмигивал служанкам, спешившим навстречу с корзинами провизии (близился обеденный час), свистел собакам, перебегавшим дорогу, щурился на яркое солнце. Он вел себя точно так, как и ведут себя подобные краснощекие парни.

А старик замолчал, задумавшись.

«Слухи в королевстве ходят самые невероятные, – вот что думал он. – И трудно понять, что правда, а что нет. Но ясно одно: те кто смотрятпо какимто причинам оставили Гаэлон. Навсегда ли? На время? Так или иначе, это связано с болотниками… Вот какие союзники мне нужны! Вот зачем я здесь… Мы – здесь. Борьба продолжается. Жизнь – продолжается…»

Эпилог

Пыльную шепчущую тишину Усыпальницы нарушил рокот голоса Алмазного Мечника Тауруса.

– Ты справился, сын моего сына, – проговорил Дитя Небесного Быка. – Кто бы мог подумать, что ты сделаешь это так быстро. Форум посчитал работу Лилатирия неэффективной, и теперь Глядящий Сквозь Время лишен права сотрудничать с тем гилуглом– правителем. Правда, временно, но все равно – Лилатирий утратил доверие Форума. И право быть Хранителем Темного Сосуда. Это хорошо. Очень хорошо… Я скажу тебе коечто еще, Рубиновый Мечник. Ты сделал гораздо больше, чем понимаешь.

Аллиарий оглянулся, хотя никого за его спиной не было.

– То, что знаешь ты, – прошипел он, – знает ли ктонибудь еще?

– Только тот, кому это нужно знать, – был ему ответ.

Аллиарий вздрогнул.

– Не бойся, сын моего сына, – насмешливо произнес Таурус. – Влияние Засыпающих на то, что происходит в Тайных Чертогах, несколько сильнее, чем предполагаете вы, молодые. Не бойся.

– Я не боюсь, – сказал Призывающий Серебряных Волков, – я пришел за тем, что вы мне обещали. Мне нужна Инаиксия!

– Не раньше, чем ты принесешь нам Темный Сосуд. Таков был уговор.

– Но я еще не стал Хранителем Темного Сосуда!

– Ты станешь им, – заверил внука Таурус, Дитя Небесного Быка. – И очень скоро. Мы позаботимся об этом. И, когда ты получишь Темный Сосуд, когда принесешь его нам – тогда и получишь свою награду.

Над головой Аллиария загремел смех. Древней пылью осыпало Аллиария. Старец, покоящийся в саркофаге напротив саркофага Тауруса, поднял голову.

– Да… – густым басом пророкотал старец. – Великое дело совершил ты, Рубиновый Мечник! Поистине великое!..

Сумрак Усыпальницы заколыхался, встревоженный смехом Засыпающих. Аллиарий затравленно заозирался.

– Вы знаете! – тонким голосом воскликнул он. – Вы все знаете! Вы… наблюдали за мной? Если Форуму станет известно…

– Я же сказал тебе, сын моего сына, не бойся, – произнес Таурус. – Мы не дадим тебя в обиду. В том, что случилось в мире гилуглов, виновен Лилатирий. Он, и никто другой. Разве не так?