Рыцари Старой Республики: Я, Реван
Шрифт:
На надёжность ХК-47 я рассчитывал особо.
Я собирался отправить его убить Дарта Малака.
– Это не по-джедайски! — привычно заартачилась Бастила, когда я впервые представил команде свой нехитрый план.
– ...Сказала предводительница ударной джедайской команды, — не менее привычно огрызнулся я, намекая на обстоятельства пленения Ревана: в тот раз роль Бастилы предполагалась именно что ассасинская.
– Мы шли в бой открыто!..
– Ну и дураки, — сказал я, завершая спор. Хотя и помнил, что ни о какой открытости в той операции и речи не шло.
В общем, народ с интересом воспринял идею
– «Мясной мешок».
– Нет, досточтимый покупатель, — с преувеличенной вежливостью, почти вкрадчивостью поправил меня Юка Лака. — Это протокольный дроид новейшей модели ХК-47. В прекрасном состоянии, обладает знанием множества языков, этикета и церемониальных манер. А также...
Хитрый иторианец почуял лёгкую добычу: наконец-то в его магазинчик зашёл покупатель, настроенный приобрести этого «тупого, изношенного, бесполезного, упрямого» дроида. К сожалению для продавца, я всё ещё был расстроен недавней полуссорой с Бастилой.
– Две тысячи, — сказал я хмуро.
Юка Лака аж поперхнулся своей рекламой.
– Досточтимый покупатель, должно быть, оговорился. Конечно же, досточтимый покупатель имел в виду…
– Досточтимый покупатель имел в виду две тысячи кредов, — повторил я. Совершенно не прибегая к помощи Силы: мне хотелось очередной раз продемонстрировать джедайке преимущества социальной инженерии. — Я дам тебе две тысячи, и ты будешь очень рад избавиться от улик в лице этого дроида.
– Каких ещё улик?! — вскинулся продавец, забывая упомянуть «досточтимого покупателя». — Этот протокольный дроид совершенно легально приобретён мною на Арканианской ярмарке-выставке, наряду с множеством прочих…
– Этот дроид получен тобой в уплату долга, — сказал я, пренебрегая диалогом. — От твоего дружка, менеджера со склада «Цзерки». Как, бишь, его звали?
Лака дёрнулся, но язык прикусил вовремя. Я лениво потянулся за датападом и для виду пролистнул пару страниц:
– А звали его… твоего друга звали… м-м-м… как быстро они на этот раз...
– Почему «звали», досточтимый покупатель? — осторожно поинтересовался иторианец.
Я с крайне удивлённым видом посмотрел на встревоженного собеседника:
– Юка, Юка, Юка. Ты что же, в самом деле думал, будто можешь украсть персонального дроида у самого господина… впрочем, неважно, без имён, без имён. Ты правда думал, что после такого можно остаться в живых?
– Я ничего ни у кого не крал! — быстро сказал «Юка, Юка, Юка», бегая расставленными по краям широкой головы глазами. — Вы ничего не докажете!
– «Докажете»? — я удивлённо переглянулся с оскалившейся Джухани, с тихо хехекающим Биндо и продолжил почти ласково: — Да с чего ты взял, будто кто-то собирается что-то доказывать? Ты видишь перед собой целых четверых инкв… впрочем, неважно, без званий, без званий. Четверых… м-м-м… досточтимых покупателей. Со световыми мечами. И заикаешься о каких-то доказательствах?..
– Но, досточтимый… досточтимый…
–
Юка, Юка, Юка, — произнёс я сочувственным тоном. — А ведь по Анкорхеду, где-то совсем рядом бегают ещё трое… м-м-м… покупателей. Тебе очень, очень повезло, что я нашёл тебя первым, да, Юка?Иторианец машинально кивнул: про тройку Тёмных джедаев, которые выслеживали здесь Ревана, он явно слышал.
– Две тысячи, Юка, — сказал я твёрдо и окончательно. — Я покупаю у тебя не дроида: я покупаю повышение по службе. А ты приобретаешь спокойный сон. Не говоря уж о...
И я, кутаясь в плащ, неопределённо покрутил в воздухе указательным пальцем.
Из магазинчика мы уходили уже впятером. Знакомство с ХК-47 я на всякий случай отложил до корабля, и дроид-убийца, старательно притворяясь негодным ржавым хламом, ковылял сзади, рядом с Биндо. Было у этих двоих «старичков» нечто общее, определённо было.
Мелькнула у меня идея заказать Юке дополнительное обслуживание, но, помнится, сам ХК-47 весьма нелестно отзывался о технических талантах своего бывшего владельца. Да и не хотелось портить такой эффектный выход. Не могу сказать, что сильно ограбил Юку: насколько я помнил, в игре цену можно было сбить до двух с половиной тысяч кредов, и продавец всё равно оставался в выигрыше. Мне просто хотелось перехитропопить местного делягу. Ну, и перед Бастилой выпендриться.
Последнее удалось не вполне: девушка всё ещё на меня дулась. Объективных причин для размолвки не было, и я понемногу приходил к довольно неприятным выводам.
Дело в том, что истинная природа меня-Ревана в игре выяснялась лишь после столкновения с «Левиафаном». Именно на мостике крейсера адмирал Саул рассказывал Карту Онаси, кто я такой. И именно в том бою Бастила должна была попасть в плен к Малаку...
Который немедленно приступил бы к обращению джедайки на Тёмную Сторону.
Всего этого не произошло. Мы избежали встречи с «Левиафаном», по крайней мере, пока. По совету Джоли я раскрыл свою тайну команде, и откровение не стало ключевым, поворотным моментом «сюжета». Народ волновался, но волноваться в тиши и безопасности кают-компании, когда лидер команды честно раскрывает свои секреты за круглым столом… это совсем не то же самое, что узнавать внезапные новости от врага, в бою или под пытками.
Всё прошло несравнимо более легко, чем могло бы. Всё прошло без потерь, надрыва и драмы.
Игровые «скрипты» в очередной раз не сработали. И теперь Бастила переживала лёгкую форму «синдрома Траска». Её тянуло на Тёмную Сторону Силы.
По крайней мере, я не мог найти иного объяснения её внезапной неуживчивости.
И от всех этих мыслей я так устал, что возиться с ХК-47 не стал: указал место в ангаре и ушёл. И даже ужином пренебрёг. Меня ждал уже привычный тягостный сон.
Гробница, серый туман по колено, всполохи Звёздной Карты.
И двое падших джедаев с пламенем в руках.
Словно ждали давным-давно, они шагнули ко мне навстречу, одновременно занося клинки. Я стоял слишком далеко и удара мог не бояться, но всё равно непроизвольно шагнул назад. Туман всколыхнулся под ногами, лизнул сапоги, вцепился в щиколотки ласковой, мёртвой хваткой, приковывая меня к месту неизбежной гибели. Даже сквозь голенища я почувствовал давление и жадное дыхание серого тумана, и застонал от неожиданной и безысходной боли.