Рюрик. Сын Годолюба

Кое-как равняя строй, смешанный хирд пополз в сторону леса под счет опытных херсиров. В дружине ободритов херсиром стал Збыслав – и теперь тот охрипшим от напряжения голосом повторял счет, стараясь не отстать от вожаков прочих хирдов:

– И-и-и – шаг! И-и-и – два! Меняйте ноги, увальни! Три-и-и!!!

Непривычно хирдманам отступать назад под счет херсиров – куда проще развернуться к лесу лицом и двигаться к нему навстречу! Вот только лес – это ведь не противостоящий им скьялборг врага, и к нему захочется идти не под счет, а бежать, бежать со всех ног в поисках спасения! Заодно обратив незащищенные спины к врагу… И если хирдманы-даны, сохранившие верность Харальду и много чего пережившие под его началом, еще удержат строй, то во фризах конунг был совсем не уверен.

Точнее так – он был уверен, что фризы практически наверняка побегут, сломав строй его и так невеликого хирда! Потому лучше уж пятиться медленно, под отчаянные крики херсиров – поносящих последними словами сбивающих ногу дружинников…

Вместе со всеми воинами пятился и Рюрик – пристально вглядывающийся вперед и ожидающий, что даны вот-вот оторвутся от преследования бегущих саксов и накинутся на их дружину. От внутреннего напряжения у него даже пальцы вспотели на правой руке, отчего княжичу пришлось попеременно менять хват на древке сулицы… Но хирдманам Харальда Клака крупно повезло – их отступление скрыли еще не рассеявшиеся с западной, «закатной» стороны сумерки. А отблески пожара, охватившего лагерь саксов там, где стояли их шатры и палатки, не успели дотянуться до медленно пятящегося к спасительному лесу хирда… Даже наоборот – пламя, указывающее данам направление бегства саксонских ополченцев, одновременно с тем словно бы ослепило северян.

Ибо в густых сумерках за границей полосы света они уже не могли ничего разглядеть!

Так закончилась битва с данами на бродах через Эйдер, спровоцированная Харальдом – но безнадежно проигранная франками и саксами, едва ли не впервые показавшими столь откровенную слабость в бою… А Рюрик, вместе со всеми пятившийся к спасительной чаще, вдруг поймал себя на отчетливой мысли – этого поражения франки «Ворону» точно не простят. Только-только стоит маркграфу опомниться и чуть прийти в себя, как он тотчас постарается всеми правдами и неправдами обвинить побратима в неуступчивости и упрямости на переговорах, приведших к битве. А уж если станет известно, что именно хирд Клака первым атаковал врага на северном берегу реки…

Да, Харальду этого точно не простят. И пусть побратима вряд ли лишат лена в Рустрингии (ведь кто еще сможет лучше организовать защиту побережья Фризии от тех же данов?) – но Людовик теперь уже точно не даст конунгу достаточно сильного войска для победы в честном бою.

А ведь без реальной, действительно существенной помощи императора франков Скьёльдунги так и не смогут вернуть себе Ютландию…

Глава 20.

Лето 829 года от Рождества Христова. Северное море, окрестности острова Виринген.

– Паруса наполняются ветром,

Бьем веслом о волну!

Доблесть – наш путь стать бессмертным!

Наш драккар не пойдет ко дну!

На ветру развевается знамя,

В щепки рубим данов щиты!

Над свеев драккаром поднимется пламя,

На корм рыбам пойдут враги!

Раз! Ударим мы в грудь мечами!

Два! Разрублен урманина шлем!

Ярл, грозно сверкнув очами,

Ведет гридмаров в бой…*

C тихи Сергея Воронина в редакции автора.

– Парус! Вижу парус!

Лихая песнь ободритов, будоражащая кровь воинов и помогающая им поймать ритм гребков, оборвалась после крика дозорного, замершего на носу судна – и указывающего рукой куда-то на северо-восток. Ну, еще бы… Рюрик перевел взгляд с дозорного на открытое море, мысленно прочертив прямую линию от его ладони в сторону водной глади – и тотчас разглядел на горизонте крошечную точку паруса. После чего невольно усмехнулся, обернувшись к мачте собственного корабля: в последние часы дул встречный ветер, так что ободриты не могли поставить парус и были вынуждены идти на веслах… Но теперь это обстоятельство обернулось в пользу воинов Рюрика – его легкий драккар с не шибко-то и высокими бортами тяжело заметить в море, коли последний идет не под парусом.

А потому, если с северо-востока следует враг – а Ютландия лежит именно на северо-востоке от Вирингена – то он еще не скоро заметит корабли славянского ярла…

Рюрик махнул рукой Збыславу, следующему на соседнем драккаре; его херсир коротко крикнул:

– Вижу!

Но после неожиданно добавил:

– Два вижу… Нет, три!

Ярл Вирингена (как нынче Рюрика именуют франки, передавшие ему собственный надел) заметно помрачнел, вновь обратив взгляд к границе водной и небесной тверди… Действительно, даже на столь большом расстоянии, что разделяет суда ободритов (и прочих варягов, нанятых сыном Годолюба) теперь можно различить паруса уже трех неизвестных судов. И учитывая сторону света, где показались последние, весьма высок риск набега очередного разбойного ярла…

Чтобы убедиться в этом, придется подойти поближе – налетчики-даны ходят на драккарах, мирные же торговцы путешествуют на кноррах. Проблема в том, что приблизиться придется на довольно небольшое расстояние – и если это враг, он также заметит суда ободритов! С другой стороны, если это враг, ярл обязан остановить его, перехватить в море, не допустив к берегам Фризии…Таково условие соглашения, по которому император передал Рюрику Виринген, а Харальду Вальхерен – и позволил им собирать подати с купцов Дорестада на содержание дружин.

Конечно, если численное преимущество противника окажется решающим, никто не посмеет обвинить ярла в том, что он не стал искать верной смерти! Вот только можно ли назвать превосходство неизвестных решающим? Пусть суда Рюрика не столь велики, на каждом из них разместилось по полсотни опытных, умелых в сече гридмаров… Кроме того, проигрывая более крупным драккарам в размерах, они легче, быстрее и маневреннее тяжелых и неповоротливых судов – каким, к примеру, был «Ворон» конунга Гудфреда!

Все эти мысли пронеслись в голове ярла в считанные мгновения. А приняв решение, он тотчас громко воскликнул – так, чтобы услышали на драккаре Збыслава:

– Идем вперед! Необходимо узнать, кто осмелился пожаловать в наши воды!

А спустя всего удар сердца ветер донес до Рюрика клич херсира:

– Что помрачнели, увальни? Не слышали своего ярла?! Налегай на весла… И-и-и ррраз!!!

Небольшая волна, поднятая встречным ветром, разбилась о нос корабля – и соленые брызги дотянулись до лица ярла, приятно захолодив нагретую солнцем кожу. Рюрик невольно улыбнулся – и с видимым удовольствием вдохнул полной грудью, наслаждаясь солоновато-пряным запахом моря и неповторимым древесным ароматом, истончаемым от распаренных на солнце досок.

Как же все-таки хорошо!

Конечно, когда море спокойное и ярко светит теплое летнее солнце. Когда же водная стихия бушует и с легкостью швыряет по огромным волнам крошечные по сравнению с ними драккары… Тогда мало кто посмеет порадоваться своему пребыванию на корабле!

Но сейчас ярл мог позволить себе краткий миг наслаждения – перед боем надеясь взять от жизни все, что та может дать напоследок. Ведь в грядущей схватке (если та случится) Рюрик может обрести свой конец – как любой воин с обеих сторон. И тогда уйдет, толком не попрощавшись с жизнью…