Рюрик. Сын Годолюба

Тем более, что после распятие Господь, как ныне выяснилось, победил зло!

И сам отказ христиан от служения деревянным идолам, отказ от человеческих жертв нашел куда более широкий отклик среди данов, чем готи на то надеялись. Чему они, естественно, не могли воспротивиться – и, очевидно, послужили Хорику верными посланниками к недовольным ярлам!

А ведь на деле никакого «насаждения» христианства не было. В отличие от земли тех же нордальбингов, где победители-франки силой обращали проигравших саксов в новую веру и вырубали их священные рощи… В Ютландии Харальд даже не пытался изгнать готи – хотя ведь и стоило!

Наверняка стоило…

А теперь христианские проповедники толкают драккары на равных с хирдманами, сохранившими верность конунгу. Вон, буквально в паре шагов от Рюрика в борт корабля молча упирается Антберт – друг и сподвижник священника Ансгара, старшего и самого красноречивого из франков. Поначалу те сопровождали общую для всех работу торжественными церковными гимнами, но уже давно устали – продолжая, впрочем, шептать слова молитв сквозь упрямо сцепленные зубы… Что вызывает у молодого ярла невольное уважение.

Конечно, сам Рюрик сильно разочарован происходящим. Подумать только! Еще вчера он грезил отцовским наследием и представлял себя на княжеском престоле вагров в Стариграде! Не так давно дядя открыл племяннику свой замысел, поведав о желании сделать его полноправным славянским князем… А уже сегодня Рюрик стал одним из изгнанников, вынужденных спасаться бегством!

И пусть его собственный хирд по большей части сохранил княжичу верность – ведь для дружинников ободритов была важна не только вера, но и само происхождение их вождя на чужбине. Но все же из полусотни гридмаров, крещенных вместе с сыном Годолюба, добрая дюжина славян отказалась уходить с ним из Хедебю, сорвав с себя кресты! Гнев, обиду и боль испытал при этом Рюрик – но мысли снять собственный крест у него даже не возникло…

Другое дело, что толкать драккары на подъем людей явно не хватает – и часть хирдманов-ободритов помогают Харальду и Ольву, чей звенящий от напряжения голос разносится над волоком:

– И-и-и раз!!! И-и-и два!!!

Рюрик в очередной раз навалился на борт корабля, обшитый длинными досками – но тут справа от него раздался заполошный вскрик:

– Погоня!!!

Отчаяние, прозвучавшее в голосе хирдмана, заприметившего опасность, резануло по спине ярла своей бесконечной безнадежностью и обреченностью. Впопыхах обернувшись, сын Годолюба невольно издал протяжный стон – уверенно настигая Харальда и сохранивших ему верность воинов, за изгнанниками следует крупный отряд конных… Кажется, преследователи забрали из Хедебю всех здоровых лошадей!

Коих, впрочем, было не более пяти сотен голов... И конечно, это не боевые кони франских всадников! Да и нет среди северян опытных конных воинов, способных сражаться верхом… В бой преследователи вступят именно пешими – иное дело, что кони позволили им беспрепятственно догнать конунга, не оставив тому ни единого шанса уйти без боя…

Понял это и сам Харальд – многоопытный и бывалый боевой вождь. Быстро оценив ситуацию, он проревел короткий приказ:

– Затаскиваем драккары на подъем – и разворачиваем на гребне холма бортом к врагу! Если нужно – используйте бревна для подпорок!

К конунгу тотчас присоединился Ольв:

– Быстрее, медлительные черепахи! Быстрее – если успеем, корабли послужат нам крепостью! И-и-и раз!!!

…Они успели – страх придал беглецам сил, а до вершины невысокого холма оставалась всего треть пути. Но и преследователи уже осадили коней у начала подъема, принявшись неловко спешиваться – и стремительно, куда более весело и сноровисто строить внизу скьялборг… Пять из шести драккаров даны и славяне развернули на гребне высоты, как и приказал конунг – а последний, чуть меньший корабль Рюрика развернули в тылу, прижав его бортом к судну конунга. На «Восточный ветер» Харальд переместил жену и сына, и франкских проповедников, оставив их под защитой Ольва – и десятка таких же старых, как и он, хирдманов… Прочие воины заняли выстроенные в линию драккары, принявшись спешно облачаться в броню, разбирать щиты и гафлаки.

Занял свое место среди гридмаров и Рюрик – чуть подрагивающими от волнения руками спешно, и как-то не очень ловко натягивающий кольчугу через голову… А стоило ему нахлобучить на голову шлем, как позади раздался негромкий оклик конунга:

– Рюрик!

Сын Годолюба развернулся, готовый возмущенно воскликнуть, что он уже давно достиг совершеннолетия и готов сражаться наравне с прочими хирдманами – но Харальд, положив руку на плечо племянника, лишь негромко, но с чувством попросил:

– Береги себя в бою, не лезь вперед. Молодые воины зачастую гибнут в своей первой схватке – потому что лезут вперед, надеясь проявить себя… Сражайся на равных со всеми и выполняй мои приказы в бою – этого будет достаточно.

Рюрик вдруг почуял странную, сосущую пустоту в груди. Он-то рассчитывал, что Харальд попытается отослать его к сыну и жене, на помощь Ольву – чей черед вступить в сечу наступит лишь в самом конце… Коли все пойдет совсем плохо. Однако дядя благословил его на бой – и пусть княжич не собирался уклоняться от сечи… Но это было неожиданно.

Так, что на мгновение сын Годолюба испытал странную, пугающую неуверенность… Впрочем, та быстро уступила решимости и твердому от природы характеру княжича:

– Да, дядя. Я не полезу вперед.

Харальд как-то особенно мягко, по-доброму улыбнулся племяннику, ободряюще хлопнув того по плечу – но, когда «Ворон» уже отошел в сторону, за спиной его раздался напряженный оклик Рюрика:

– Посмотри! Посмотри вниз… Красный топор на стяге вражеского хёвдинга. Ты знаешь, чьё это знамя?

Харальд на мгновение замер – а после мысленно возблагодарил Господа, что в свое время прислушался к Раде, призвавшей его отказаться от мести, и так и не раскрыл Рюрику имя убийцы его матери… И палача его отца! Иначе племянник наверняка бы ринулся в самую гущу грядущей сечи…

– Это Хальвдан Кровавая секира, подлый и жестокий хёвдинг – но гафлаки метает непревзойденно. Когда-то он пообещал, что отомстит мне за поражение на Слагмарке…

Тут Харальд невольно для самого себя, неожиданно спокойно усмехнулся:

– Что же, пусть попробует теперь исполнить свою клятву.

Глава 17.

Свеи – а Хальвдан Секира привёл за собой именно свеев, посадив на лошадей практически всю их рать – неспешно двинулись вверх по склону. Вполне себе пологому склону невысокого на деле холма! Это затащить на него длинные, тяжеленные драккары было очень тяжело – а вот подъем без судов дался ворогу куда как легче...

Впрочем скьялборг есть скьялборг – "черепаха" ползёт всегда неспешно. Ведь хирдманы должны не только сохранить равнение в своих рядах, но также и целостность "стены щитов" над головами воинов. А тут ещё и склон холма, какая-никакая крутизна... Враг атакует молча: свеи разразятся боевыми кличами, лишь когда дело дойдет до гафлаков – а то и вовсе при броске в рукопашную! Молчат и защитники необычной "морской" крепости, сегодня выстроенной на суше... Все напряженно ждут столкновения с врагом, когда Хальвдан бросит своих хирдманов на штурм драккаров.