Рюрик

Особенности текста «Повести» и топография могил Аскольда и Дира, находившихся в разных местах (хотя, собственно говоря, почему их должны были похоронить обязательно вместе?), привели исследователей к заключению об искусственном соединении в летописи имен двух князей, возможно, живших в разное время. Это мнение стало чуть ли не всеобщим. Указание летописи на местонахождение могил, конечно, отвечает общей тенденции «Повести» подкреплять достоверность своих сведений некими реально существующими артефактами. Так, согласно летописи, могила Олега существует «до сего дни» в Киеве, сани княгини Ольги «до сего дне» стоят в Пскове и т. д. [279] Это общая тенденция раннего историописания (не только в древнерусской культуре). Поэтому и конкретные топографические указания, связанные с именами Аскольда и Дира, могли сохраняться до времени составления летописи, куда попали из местной, устной традиции и были соединены затем воедино под пером летописца. Иногда в качестве доказательства разновременности Аскольда и Дира приводятся и сведения поздних летописей XVI века, где упоминается, например, один князь Аскольд (Никоновская летопись — «О князи Рустем Осколде»). Но эти аргументы вряд ли можно считать состоятельными.

279

ПВЛ. С. 275 (текст Д. С. Лихачева).

Высказывалось мнение, что «соправительство двух князей необычно для Руси» [280] , хотя оно существовало у скандинавских конунгов [281] . Неоднократно предпринимались попытки объяснить имя «Дир» каким-либо образом: как титул Аскольда (Г. З. Байер, Г. Ф. Миллер) или как «сарматское тирарь (дирарь), т. е. пасынок» (В. Н. Татищев, у которого Аскольд становится пасынком Рюрика). Не говоря о совершенно экзотических этимологиях (Б. А. Рыбаков возводил имя Аскольда в варианте поздней Никоновской летописи «Осколд», который считал наиболее древним, к названию реки Оскол и далее к упоминаемому Геродотом скифскому племени сколотов, а В. А. Пахоменко сопоставлял его с именем половецкого хана Искала, упоминаемого в летописи под 1061 годом), имена Аскольд и Дир хорошо объясняются из древнескандинавского языка. Аскольд — это Hoskuldr, Дир — Dyri(буквально «зверь»). Возможно, Аскольд и Дир были не связанными с Рюриком предводителями отдельных варяжских отрядов (об их варяжском происхождении однозначно свидетельствуют летописи), которые продвигались по территориям Руси и оседали в разных городах. Недаром «Повесть временных лет» называет и других князей «из-за моря» — Рогволода (Рёгнвальда) в Полоцке и Туры (Тюрира) в Турове.

280

Д. С. Лихачев (ПВЛ. С. 408, коммент.).

281

Щепкин Е. Н.Порядок престолонаследия у древних норвежских конунгов // Сборник статей, посвященных В. О. Ключевскому. Ч. 1. М., 1909. С. 164.

Еще один аспект, связанный с Аскольдом и Диром и заставлявший усомниться в их одновременном существовании, касается сообщения арабского ученого ал-Мас'уди. Абу-л-Хасан ал-Мас'уди (ок. 896–956), уроженец Багдада, был выдающимся историком и путешественником X века, которого иногда называют «арабским Геродотом». Одно из двух дошедших до нас его произведений называется «Золотые копи и россыпи самоцветов» («Мурудж аз-захаб ва ма'адин ал-джавахир»). Оно было написано в конце 940-х годов и затем переработано. «Золотые копи» представляют собой, по сути, историческую и географическую энциклопедию, в которой собраны сведения по истории и географии разных стран. В этом произведении приводится рассказ о трех правителях сакалиба (под сакалиба, как уже говорилось, арабские авторы подразумевали славян, хотя и далеко не всегда). Первый из правителей называется ад-Дир. «У него обширные города и многочисленные земли. Купцы-мусульмане направляются в его столицу с товарами» [282] . Второй правитель называется «малик ал-ф. р. н. дж», а третий — «малик ат-турк». В первом из правителей как раз и видели князя Дира. Но эта интерпретация не может считаться бесспорной. Анализировать весь фрагмент нужно в целом, поскольку ал-Мас'уди говорит не об одном правителе, а о трех. Кроме того, он не называет двух других правителей по именам. Согласно одной из версий, первый правитель, называемый арабским ученым, это «царь» волжских булгар Алмуш, второй — или киевский князь, или царь Дунайской Болгарии, а третий — правитель венгров (причем идентификация третьего правителя вызывает меньше всего вопросов) [283] . Таким образом, сведения ал-Мас'уди вряд ли можно привлекать для уточнения каких-либо данных об Аскольде и Дире.

282

Калинина Т. М.Арабские энциклопедисты X–XI вв. //Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. Т. III. С. 117. Об ал-Мас'уди см.: Там же. С. 109; Коновалова И. Г.Восточные источники. С. 220–221.

283

См.: Мишин Д. Е.Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье. М., 2002. С. 68–72.

Еще одна гипотеза об Аскольде связана с его возможным крещением. Из византийских источников известно, что после похода руси на Константинополь в 860 году произошло крещение этого народа (или какой-то его части). А поскольку «Повесть временных лет» связывает поход с именами Аскольда и Дира, можно было заключить, что крестились и сами киевские князья. Кроме того, над могилой Аскольда некий Олма впоследствии поставил церковь Святого Николая. Соединив все эти данные вместе, получается предположение о том, что Аскольд крестился после возвращения из неудачного похода на Византию, а его христианское имя было Николай. Эта версия стала столь популярной, что Аскольд-Николай сделался чуть ли не святым мучеником в некоторых ветвях «альтернативного» православия. На самом деле эта версия, как видим, основана на нескольких допущениях. Поход на Византию был связан с именами Аскольда и Дира искусственно, и никаких оснований считать Аскольда христианином русские летописи не дают. То, что на месте его могилы поставили христианскую церковь, вполне отвечает существовавшей традиции установки на месте языческих капищ и прочих памятных мест православных храмов, дабы освятить и «очистить» некогда «оскверненное» место. То же самое произошло и с могилой Дира, рядом с которой был построен Ирининский монастырь.

Впрочем, летописи говорят о том, что Аскольд и Дир пришли в Киев, когда он еще был небольшим городком, а жители его платили дань хазарам. Конечно, в таких условиях организация масштабного похода на Византию маловероятна. Поэтому логично предположить, что поход состоялся, уже когда в Киеве прочно обосновались варяги. Недаром «Повесть временных лет» сообщает, что Аскольд и Дир «собрали у себя много варяг». Именно варяги могли возглавлять нападение на Константинополь в 860 году. Поэтому в принципе поход может быть связан с именами Аскольда и Дира, поскольку летописи утверждают, что до них варягов в Киеве не было.

Как бы то ни было, поход 860 года «прославил» имя руси. Недаром летопись отмечает, что с этого времени «начася прозывати Руска земля», то есть «стала прозываться Русская земля». Это удивительным образом соотносится с утверждением патриарха Фотия о том, что народ росов «получил имя от похода на нас», то есть приобрел известность. Так, и в Византии, и на Руси поход считался знаковым событием, как бы открывшим начало русской истории.

По всей видимости, с этими событиями связана и организация Византией миссии в Хазарский каганат. Эта миссия должна была способствовать политическому сближению обеих стран, а также носила и религиозный характер. В составе миссии находился (или даже возглавлял ее) Константин Философ — святой Кирилл, просветитель славян и один из создателей славянской азбуки. Благодаря этому информация о миссии в Хазарию сохранилась в памятниках Кирилло-Мефодиевского цикла — а именно в «Житии Константина Философа» (так называемое «Пространное Житие»). Само Житие было создано, по всей видимости, в 870-х годах, но дошло до нас в списках не ранее XV века [284] . В 861 году по пути в Хазарию Константин остановился в Херсонесе, через который шел путь в земли хазар. Житие рассказывает, что там Константин «научился еврейской речи и письму, переведя восемь частей грамматики, и воспринял от этого еще большее знание. Жил там некий самаритянин и, приходя к нему (то есть Константину Философу. — Е. П.), беседовал с ним, и принес самаритянские книги, и показал ему. И выпросив у него, Философ затворился в доме и отдался молитве и, приняв знание от Бога, начал читать (эти) книги без ошибок. Увидев это, самаритянин возопил великим гласом и сказал: "Воистину те, кто веруют в Христа, скоро и Дух Святой и благодать обретают". А когда сын его вскоре крестился, тогда он и сам крестился после него». Самаритяне — один из семитских народов, их колонии находились в то время в странах Ближнего Востока, хотя о том, что они были в Крыму, сведений нет [285] . Письменность самаритян была схожа с древнееврейской. Далее Константин Философ изучил еще один язык: «Нашел же здесь Евангелие и Псалтирь, написанные рускими письменами, и человека нашел, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив ее со своим языком, различил буквы гласные и согласные, и, творя молитву Богу, вскоре начал читать и излагать (их), и многие удивлялись ему, хваля Бога» [286] .

284

Флоря Б. Н.Сказания о начале славянской письменности. СПб., 2000. С. 11–18.

285

Там же. С. 223.

286

Там же. С. 149.

Это удивительное известие вызвало целый ряд интерпретаций и гипотез. Буквальное понимание текста привело к утверждению, что существовала некая древняя русская (славянская) письменность еще до моравской миссии Кирилла и Мефодия. Причем не просто письменность, а письменность христианская (!), на которую уже были переведены важнейшие церковные книги. А значит, христианская традиция у этих гипотетических русов-славян была вполне устойчивой и достаточно старой. Нахождение же этих книг русского письма в Крыму укладывалось в рамки гипотезы о Причерноморской Руси, якобы существовавшей в этом регионе. Конечно, представить себе, что русские Евангелие и Псалтирь были результатом крещения русов после похода 860 года, совершенно невозможно, поскольку между нападением русов и поездкой Константина прошло очень мало времени, и полагать, что какая-то миссия к русам опередила Константина настолько, что уже успела перевести церковные книги на русский язык (о чем Константин и понятия не имел), абсолютно невозможно. Между тем никаких следов древней славянской (или русской) письменности на юге Восточной Европы до деятельности Кирилла и Мефодия нет. Поэтому существовала версия, что вообще весь рассказ о «русских письменах» представляет собой позднюю вставку в текст Жития. Однако в науке была высказана гипотеза о том, что слово «руские» на самом деле представляет собой ошибку, а речь идет о «сурских», то есть сирийских письменах. Существенно, что Константин сумел различить в этом письме «буквы гласные и согласные». Сирийское письмо относится к числу консонантных систем письма, то есть таких, где буквами обозначались только согласные звуки. Между тем в нем существовала система значков для обозначения гласных звуков. Поэтому различение согласных и гласных в этом письме носило существенный характер. Таким образом, по наиболее распространенной версии, Кирилл в Херсонесе познакомился с сирийским языком и сирийской письменностью, а не некоей «русской» [287] .

287

Там же. С. 223–227. О деятельности Кирилла и Мефодия и «руских письменах» см. также: Истрин В. А.1100 лет славянской азбуки. М., 1988; Уханова Е. В.У истоков славянской письменности. М., 1998.

Итак, к 860-м годам, по всей видимости, в Среднем Поднепровье уже существовало достаточно сильное государственное образование, которое смогло осуществить нападение на Константинополь. Название «Русь» в это время становится известным и в Западной Европе. Причем до некоторой степени благодаря все той же Кирилл о-Мефодиевской миссии. Второй половиной IX века датируется текст так называемого «Баварского географа» («Описание городов и областей к северу от Дуная»), который, по всей видимости, был написан в швабском монастыре Райхенау в верховьях Рейна и «Баварским» называется лишь условно, как дань старой историографической традиции. Среди народов, в нем перечисленных, есть и народы Восточной Европы, в том числе хазары и венгры (которые в то время еще населяли степи Северного Причерноморья). Рядом с хазарами ( Caziri) «Баварский географ» называет и русов (Ruzzi).Предполагают, что эти сведения могли появиться в нем благодаря брату Константина-Кирилла Мефодию, который в начале 870-х годов, по-видимому, находился в изгнании в монастыре Райхенау [288] . Под «русами» «Баварского географа», судя по месту, которое они занимают в тексте, следует, вероятно, понимать население Среднего Поднепровья, где, согласно летописным данным, обитали поляне [289] .

288

См.: Назаренко А. В.Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. Тексты, перевод, комментарий. М., 1993. С. 7—11, 14–15, 41–42; Он же.Западноевропейские источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 1999. С. 292–295.

289

См.: Горский А. А.Баварский географ и этнополитическая структура восточного славянства // Древнейшие государства Восточной Европы. 1995 г. М., 1997. С. 278–281. Исследователь отождествляет русов Баварского географа с полянами. Иное мнение см.: Седов В. В.Славяне. С. 268; ср.: Назаренко А. В.Немецкие латиноязычные источники… С. 44.

К 860-м годам русы были известны в немецких землях как торговцы. В грамоте Людовика Немецкого Альтайхскому монастырю (в восточной Баварии, на Дунае), в которой подтверждаются земельные приобретения обители на территории Баварской восточной марки, упоминается некая «Русарамарха» ( Ruzaramarcha), в которой видят находившуюся на торговом пути вдоль правого южного берега Дуная факторию — торговое поселение, где останавливались приплывавшие с востока по Дунаю русские купцы. Поскольку грамота Людовика датируется 862–863 годами, можно думать, что эта фактория уже просуществовала какое-то время [290] . Наличие торговых путей русских купцов в Баварию подтверждается и Раффельштеттенским таможенным уставом, который был составлен между 904 и 906 годами по распоряжению последнего восточно-франкского Каролинга Людовика IV Дитяти. В этом источнике говорится о славянских купцах, отправляющихся «от ругов или от богемов» для торговли по Дунаю. Под «ругами» здесь подразумевается русь — это название древнего и к тому времени уже давно исчезнувшего племени неоднократно употреблялось по отношению к руси в западноевропейских источниках, написанных на латыни. Сопряжение же русов с богемами (чехами) связано с тем, что торговый путь в Баварию шел из Праги, откуда и приходили славянские купцы. Таким образом, уже в начале 860-х годов функционировал торговый путь, связывавший Киев с Западной Европой сначала по Дунаю, а позднее через чешские земли. Торговали эти купцы воском, рабами и лошадьми [291] . Существенно, однако, что упоминаемые в этих памятниках формы названия «русь» были заимствованы южнонемецкими диалектами не позднее первой половины IX века, причем они имеют в корне долгий звук «у» и, следовательно, отражают исходное название именно в форме «русь», которое уже являлось самоназванием русов в то время [292] .

290

Назаренко А. В.Немецкие латиноязычные источники… С. 52–58; Он же.Западноевропейские источники. С. 299–301.

291

Cм.: Назаренко А. В.Немецкие латиноязычные источники… С. 59–67, 83–90; Он же.Западноевропейские источники. С. 295–297. Этот путь даже был назван автором «из немец в хазары» (Назаренко А. В.Русь на «пути из немец в хазары» (IX–X века) // Он же.Древняя Русь на международных путях. С. 71 —112).

292

Подробный анализ различных форм названия «русь» в западноевропейской латинской традиции IX–XII вв. см.: Назаренко А. В.Древняя Русь на международных путях. С. 11–50.

Правитель Приднепровской Руси — продолжал, вероятно, пользоваться титулом «каган». Об этом свидетельствует послание франкского императора и итальянского короля Людовика II (сына императора Лотаря I, племянника Людовика Немецкого и внука Людовика Благочестивого) византийскому императору Василию Македонянину, датированное 871 годом (до нас оно дошло в составе «Салернской хроники» X века). В этом документе Людовик сообщает, что «хаганом ( chaganus)мы называем государя (praelatus)авар, а не хазар ( Gazani)или норманнов ( Nortmanni)». Никакого кагана авар в то время уже не существовало — Аварский каганат был разгромлен еще Карлом Великим, а последний его правитель принял крещение. Так что применительно к правителю авар этот титул был чистым воспоминанием. Между тем Франкская империя не признавала титул кагана за главой Хазарского государства и за «государем норманнов», под которым подразумевается правитель Руси [293] . Из текста письма можно, как кажется, сделать вывод, что Византия эти титулы признает. А значит, правитель Руси титуловался каганом не только в 839 году, но и в 871-м. Титул «хакан» применительно к правителю Руси упоминают и арабские авторы в рассказе об «острове русов». Показательно, что и древнерусские источники фиксируют титул «каган» применительно к киевским князьям — Владимиру Святому и Ярославу Мудрому. В X же веке упоминаний о титуле «каган» применительно к русским правителям нет. Такой титул русского «государя» мог свидетельствовать, с одной стороны, о его высоком статусе как правителя, которому подчинялись другие правители, с другой — о его претензиях на независимое от Хазарии положение [294] .

293

Назаренко А. В.Западноевропейские источники. С. 290–292.

294

Подробнее см.: Новосельцев А. П.К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. М., 2000. С. 367–379; также важные наблюдения: Коновалова И. Г.Древнейший титул русских князей «каган». С. 228–239.

Уже упомянутый рассказ об «острове русов» появился в арабо-персидской литературе в начале X века. Он содержится в произведениях многих авторов X–XVII веков и, как считается, восходит к некоему общему источнику, условно называемому «Анонимной запиской о народах Восточной Европы». Время составления «Анонимной записки» датируется примерно 870—890-ми годами, поскольку в тексте упоминается правитель Великой Моравии князь Святополк. Первый автор, в дошедшем до нас произведении которого содержится рассказ об «острове русов», — Абу Али Ахмад ибн Умар ибн Русте, перс по происхождению, живший в иранском городе Исфахан на рубеже IX–X веков. Ему принадлежит большой труд энциклопедического характера — «Книга дорогих ценностей» («Китаб ала'лак ан-нафиса»), написанный по-арабски в 903–925 годах. Сохранился только седьмой том этого сочинения, посвященный астрономии и географии. В своем произведении Ибн Русте описывает разные страны и народы, в том числе русов: