Рюрик

— Ладно, — согласился Рюрик. — А ты хорошо соображаешь, быстро. Да, и мореход ты настоящий, умелый. Я бы взял тебя в своё войско, если отец позволит собрать мне свою дружину.

— Вот здорово, — обрадовался Олег. — Ты и вправду возьмёшь меня в поход? Я давно мечтаю об этом. Я ведь ещё ни разу не был в настоящем сражении.

— Ну, сражения, пока, никакого не предвидится, — остудил пыл Олега Рюрик.

— А о каком же войске ты сейчас говорил? — удивился Олег, шагая рядом с принцем по дороге, ведущей в замок.

— А ты думаешь, что я отправлюсь в славянский город один, без воинов? — резонно заметил Рюрик. — Войны там сейчас нет. Но и загородной прогулкой это путешествие не назовёшь. Там дела будут серьёзные. Я думаю, что король Людбранд сам предложит мне собрать дружину. Мой отец человек опытный и мудрый. Он хорошо знает, что в чужой стране без своего войска находиться небезопасно.

Свенельд оглянулся и с удивлением посмотрел на Рюрика. Он хорошо слышал весь разговор принцев, хоть и шёл впереди их. Для воеводы было несколько неожиданно то, что молодой парень так толково рассуждает о государственных делах. И в то же время, это вызывало уважение у Свенельда по отношению к Рюрику. Вместе с тем, воевода догадывался, что принцу были известны те причины, по которым славяне просят Рюрика назначить князем в Старую Ладогу.

22. Искушение властью

Весь вечер князь Вадим готовился к предстоящей охоте. Закрепил прочно рогатину на древке, наточил длинный нож. Князь собирался убить медведя, который в последнее время до того осмелел, что стал захаживать по ночам в имение Вадима. Буквально прошлой ночью, медведь забрался к одному из жителей деревни в амбар и утащил колоду с мёдом. Люди попросили князя, чтобы он отвадил нахального лесного разбойника. Для Вадима не впервой было такое дело. Он и раньше ходил на медведя с рогатиной. И всегда князь возвращался домой с трофеем — медвежьей шкурой.

В комнату к Вадиму зашла Ангельда. Княгиня внимательно посмотрела на рогатину, затем на охотничий нож, который лежал на столе, и даже попробовала лезвие пальцем. Затем глубоко вздохнула и сказала:

— Что опять на охоту собрался? Ну, да, чем-то развлекаться надо. А мне, что прикажешь делать? Может, кур разводить?

Князь из-под лобья взглянул на жену и недовольным голосом спросил:

— Чего ты хочешь, Ангельда? Говори толком, не крути. Что тебе опять неймётся?

— Мне неймётся? — раздражённо переспросила княгиня. — Очень интересно. А тебе, значит, всё нравится? Сидишь здесь в этой глуши, бродишь по лесу, как бирюк какой-то и доволен. Из всех развлечений выбрал самое бессмысленное — убивать несчастных животных.

Князь Вадим отложил в сторону рогатину и пристально посмотрел на княгиню.

— Так, похоже, что ты снова что-то задумала, — предположил Вадим. — Вон, как тебя злость распирает.

— Я задумала? — возмутилась Ангельда. — Я, между прочим, выходила замуж за прославленного воина, потомственного князя, а не за охотника на медведей. Ты, что хочешь, чтобы нашему сыну в наследство досталось вот это имение, и этот лес с этими ненормальными медведями? И всё? Отлично. Так вот, я не привыкла жить в такой глуши. Я хочу жить в Новгороде, в хоромах или во дворце.

— Какая муха тебя укусила? — удивился Вадим. — Ты, что совсем ум потеряла? Нельзя мне в Новгород под страхом смерти показываться. Ты, что забыла, что суд Старейшин решил?

— Ничего я не забыла, — возразила Ангельда. — Только я не согласна с таким решением. Ты защищал мою честь, а они тебя выгнали из столицы за это, да ещё и дом твой в Новгороде отдали отцу твоего обидчика. И это называется справедливый суд? Представляю, как Гостомысл сейчас сидит в наших Новгородских хоромах и радуется.

— Замолчи, — прикрикнул Вадим на жену. — Что ты несёшь? С чего Гостомыслу радоваться? С того, что я убил его единственного сына?

— А, вот ты уже и кричишь на меня, — с обидой в голосе произнесла Ангельда. — Что, правда глаза колет? Может, не надо было тебе убивать Волебога? Может, надо было дождаться, когда он ко мне в постель бы залез?

— Да не о том ты говоришь, — смягчил свой тон Вадим. — Разве я говорил, что Волебог не заслужил наказания за свой подлый поступок? Нет, я такого не говорил. Только мне надо было вызвать его на поединок, а не убивать в спину. До сих пор себе этого простить не могу. Всё тогда было бы по-другому. И решение Совета Старейшин было бы другим.

— Наивный ты человек, Князь Вадим, — посетовала Ангельда. — Неужели ты думаешь, что Гостомысл простил бы тебе смерть своего единственного сына, даже, если бы ты убил его на поединке? Но, какой смысл сейчас сожалеть о том, что уже сделано, и что уже не изменить? Сейчас надо думать, как нам дальше жить. Смириться с нашим нынешним унизительным положением, или бороться за наши законные права.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Вадим. — Что-то я никак не могу понять, куда ты клонишь?

— Надо добиться того, чтобы мы вновь жили в столице, в Новгороде, — начала пояснять Ангельда. — Чтобы ты занимал достойное твоего титула и заслуг положение в государстве. А главное, чтобы ты стал Правителем Новгорода и Великим Князем, чтобы тебе подчинялись все земли славянские.

— Опять ты за своё, — возмутился князь Вадим. — Да, как же я смогу это сделать? Нет таких законов в Новгороде и в других славянских землях, чтобы все подчинялись одному Великому Князю. Другие князья с этим никогда не согласятся.

— Не согласятся добром, — предложила Ангельда, — заставь их силой.

— То есть, как это силой? — не понял Вадим. — Воевать со своими соплеменниками? Ты точно сошла с ума княгиня.

— Не беспокойся, со мной всё в порядке, — заверила мужа Ангельда. — Думаешь, другие короли как-то иначе стали единовластными правителями в своих странах? Как бы ни так. Все они при помощи силы свои троны заняли. Да это и понятно, кто же добром согласится отдать свою власть и полагающиеся вместе с ней богатство. Тебе не придётся сражаться со всеми своими соплеменниками. Захватишь несколько славянских городов, а остальные из них, увидев твою силу и серьёзные намерения, сами согласятся тебе подчиниться. Вот увидишь. Всё будет так, как я говорю. Только надо, чтобы ты проявил твёрдую волю и железный характер. Уважают только сильных и жестоких правителей.

Князь какое-то время молчал и смотрел в окно. Затем он повернулся к жене лицом и сказал:

— Даже, если бы я и согласился с тобой, и принял твоё предложение, у меня всё равно не получилось бы воплотить этот план в жизнь. Для такого дела необходимо большое войско и много денег. Моей дружины для этого недостаточно. А после того, как у нас отняли дворец в Новгороде вместе со всем добром, которое там было, денежные дела мои плачевные.

— Ну, наконец-то, — обрадовалась Ангельда, — ты заговорил, как настоящий князь. То, что у тебя мало воинов, это не беда. Я, ведь, являюсь племянницей короля Эрика Непобедимого. Ты, ведь, тоже хорошо с ним знаком, не так ли?