Рыжая на откуп

— Глупости какие, — охаю я и улыбаюсь мужчине. — Ноа, я буду любить тебя. Любить так страстно и слепо, как только умею. Ты ведь тоже этого хочешь.

— Борись, — клокочет Агатес.

— Ноа, — я протягиваю руки к бледному духу, — Будь моим.

Мужчина сглатывает, отступает еще на один шаг:

— Нет, — он истерично ослабляет галстук на шее и урчит, — не смей крутить мне мозги, ведьма.

Покидаю кровать и медленно подхожу к Ноа. Касаюсь его щеки. Любить богатого и успешного мужчину — одно удовольствие, и я готова нырнуть в этот омут и утянуть за собой высокомерного подлеца, который видит во мне опасность. О, мрачный миллиардер и скромная простая студентка!

— Борись, Ноа.

— Не слушай их. Ты и я… — выдыхаю в мужские губы. — Ноа, я научу тебя любви.

Ноа резко отворачивается от меня, с рыком распахивает дверь и скрывается во тьме.

— Не уходи.

Дверь бесшумно запирается, и Агатес самодовольно хмыкает.

— И с хрена ли ты такой довольный? — возмущенно оглядываюсь на Колдуна. — Ни себе ни людям.

— Почему он? — тот хмурит брови.

— Красивый, богатый, успешный и недоступный, — лениво перечисляю я, загибая пальцы. — И такой весь загадочный.

— А я, например, бог! — выходит из тени обиженный Карн.

— Простите, Ваше Божейчество, но вы свой шанс упустили, — отмахиваюсь от Рогатого и прячусь под одеялом. — Я не заинтересована вами.

— Ты так в этом уверена? — глаза Карна горят инфернальными зелеными огоньками.

— Абсолютно.

Карнон медленно стягивает футболку, поигрывая мышцами, и из его кудряшек показываются рожки.

— А так?

— Все еще нет, — качаю головой.

Руки Карнона спускаются к ширинке и неторопливо расстегивают пуговицу, а затем молнию. Брюки сброшены, и я оценивающе оглядываю Божество. Есть что-то завораживающее и пикантное в шерстистых ляшках, копытах и в угрожающе вздыбленном члене.

— Твой друг жуткий развратник, — с наигранным укором вздыхаю и перевожу взгляд на Агатеса.

А он уже успел разоблачиться, пока я наслаждалась стриптизом Карна. Смотрит на меня сверху вниз и не понимает, какого черта он творит и почему ждет от меня восхищения. А я восхищена. Зловещие татуировки подчеркивают его рельеф мышц и дополняют образ мрачного Колдуна с темным прошлым и впечатляющей до глубины души дубинкой между ног. Мать моя женщина, а как же мое кредо “С бывшими ни-ни”?

— Выбирай, — строго говорит Агатес.

— Не буду выбирать, — мотаю головой и перевожу взгляд с Колдуна на Карна, расстегивая пуговки, — двое или проваливайте.

— Не Жули, — печально отзывается Божество.

— Нет, — скидываю мятую рубашку.

— И не Марго, — выдыхает Агатес.

— Увы, — томно шепчу и стягиваю пижамные штаны вместе с трусиками. — Совсем не Марго.

Мальчики переглядываются, и я готова упасть без чувств от возбуждения и любви к двум идиотам, которые медлят, словно стоят перед пропастью и боятся в нее прыгнуть.

— Боритесь, — ехидно стрекочет на подушке Чуба.

— Сгинь, — рявкает Агатес.

— Да к черту, — шипит Карн и первым кидается в раскрытые объятия.

Целует. Жадно и отчаянно, будто только о моих губах и мечтал. Валит на спину, решительно раздвигает колени и с рыком, который я на вдохе со стоном глотаю, вторгается. Агатес наблюдает за нами, но мои мысли ощущения сконцентрировались на толчках, руках и губах Карна. Бесстыдно и громко вскрикиваю в рот Божества, чьи движения становятся резче и жестче.

И именно в этой животной страсти, что подпитывается душевным отчаянием, я и нуждалась. Подкатывает волна экстаза, и я обхватываю ногами шерстистые бедра Карнона, который грубым рывком вжимается в лоно и в оглушительном реве вскидывает голову к потолку. Вторю его вибрирующему зову, наблюдая, как красивое лицо вытягивается в оленью морду, а шея и плечи покрываются мехом.

Рогатое чудище выгибается в судорогах наслаждения и, истерично всхрапнув, переваливается через меня и падает на матрас. Мускулистая грудь божества тяжело вздымается, и я не могу взгляда отвести от оленьей головы на массивной мохнатой шее.

— Это какое-то твое промежуточное состояние? — переворачиваюсь на бок и касаюсь влажного бархатного носа.

— Смертные боятся меня в этом облике, — гулко отвечает Карн и устало фыркает.

— Ты одновременно страшный и милый, — лезу пальцами в пасть под мясистые губы. — Покажи зубки.

Сзади ко мне прижимается горячим телом Агатес и медленно проводит ладонью по груди, талии и бедру, трепетно целую в плечико. Крикливое зрелище не утолило голод Колдуна, и его возбуждение перетекает в меня слабым огнем. Подаюсь тазом назад, прижимаясь к мужской плоти. Агатес мнет, поглаживает и похлопывает ягодицу слабыми шлепками, что подстегивают желание, но я не тороплю и перебираю мягкую шерсть на шее Карна, который, похоже, задремал — глаза закрыты, дыхание ровное.

Ладонь Агатеса ныряет к промежности. Когда она касается ноющих и набухших складок из меня вырывается стон, но Колдун поднимается выше и нежно массирует тугое колечко между ягодиц. В испуге замираю. Приятно, пусть неловко и стыдно. На моем шумном выдохе, палец Агатеса соскальзывает внутрь, и я непроизвольно вздрагиваю, уткнувшись лицом в грудь Карна.

— Доверься мне, — шепчет Колдун и вновь целует в плечо, продолжая изнутри осторожно массировать мышцы.

Голос обволакивает негой, и стараюсь расслабиться под неторопливыми и непривычными ласками. Издаю тихий стон, когда палец входит на всю длину, и Карн, притворяющийся спящим, приободряюще поглаживает по голове. Густое возбуждение разливается по всему телу, и я раскрываюсь Агатесу, отринув смущение. Колдун выскальзывает, и во мне уже два пальца. Под копчиком расползается тянущее удовольствие, и под вспышкой похоти я готова на большее, но Колдун не спешит.

Вводит последние фаланги и размеренно ведет пальцами по кругу, расширяя глубины моего ненасытного чрева и вожделения. Сладостная и постыдная пытка топит меня в жалобных всхлипах и стонах. Агатес вытягивает пальцы, чтобы вновь нырнуть ими до основания и растянуть струну моего желания. Массирует, дразнит горячими и влажными подушечками и вторгается в меня уже тремя пальцами. Болезненные ощущения тонут под внезапно накатившем оргазмом, и я под спазмами чувствую, как сокращается анус и туго обхватывает фаланги плотным кольцом. Истерично мычу в грудь Карна, содрогаясь в порочном наслаждении, и обмякаю в его объятиях.

Через минуту сладостной истомы поясницу обжигают капли мужского семени, и Агатес судорожно выдыхает мне в шею. Улавливаю его слабое неудовлетворение — он не получил того, чего хотел, но спешка отвратит юную и неопытную девочку от анальных игр, а у него тлеет надежда насладиться этой милой и аккуратной попкой сполна. Я в смущении закусываю губы. Лучше не знать мужских намерений, потому что они часто порочны и грязны.

Сажусь и приглаживаю растрепавшиеся волосы. Я не сожалею о произошедшем. Оказии и случайные связи с бывшими — не такая уж и редкость. Чувства у меня не остыли за столь короткий срок после беседы у пруда, но я, все же, говорю: