Рыжая Соня и Владыка падших
Шрифт:
Аквилонец нахмурился и умолк, То, что он увидел и услышал, все меньше нравилось ему. Он пробыл в Шадизар нанять вора, а вор этот оказался настолько не стеснен в средствах, что может позволить себе носить ювелирные украшения вместо доспехов и держать в десятке таверн города коллекции вин, каждая из которых стоит небольшое состояние!
Соня прекрасно понимала, о чем он думает, и не торопила его, тем более что от предстоящего заказа ожидала немалой прибыли. Она умела создавать впечатление собственной недосягаемости. И путь к этому выбрала самый простой — она жила такой жизнью.
Аквилонец искоса глянул на Хариба, и тот чуть
— Признаться, я попал в щекотливое положение,— начал аквилонец, стараясь не смотреть ниже точеного подбородка девушки,— У меня есть для тебя работа и некоторая сумма, которую мне разрешено выдать в качестве задатка.
— Пока все складывается как нельзя более хорошо,— усмехнулась Соня.
— Я тоже так считал,— Кивнул он, соглашаясь. Но увидел тебя.— Девушка удивленно приподняла бровь, и старик поспешил объяснить: — Сумму, что я запросто предложил бы любому из тех, с кем имел дело прежде, мне даже неловко предлагать женщине, которая носит дорогие доспехи, а друзей угощает винами вековой выдержки!
— Ну,— Соня сделала еще глоток,— если дело не слишком сложное, то того кошеля, что болтается у тебя на поясе, вполне хватит. Конечно, если ты держишь в нем золото,—добавила она.
— Там золото,— подтвердил аквилонец,— но, к сожалению, дело весьма непростое.— Он поморщился, как от зубной боли, и решил не скрывать ничего: его досада, а скорее, растерянность, уже улеглась, и он понял, что именно эта девушка ему и нужна.— За последние два года четверо опытных людей пытались выполнить заказ, но ни один из них не вернулся.
— Это плохо,— с кажущимся простодушием заметила Соня.
— Да уж, чего хорошего! — воскликнул аквилонец.
— Ты не понял меня.— Она, прежде чем ответить, вновь отпила немного вина.— Плохо то, что меня теперь наверняка поджидают, хотя и людей, конечно, жаль.— Она помолчала, размышляя.— Так все-таки не пора ли объяснить, в чем суть дела?
— Ты, пожалуй, права,— согласился аквилонец и, пошарив за пазухой, выудил украшенный великолепной резьбой кинжал с усыпанной камнями рукоятью и в богатых ножнах.— Это точная копия необходимой мне вещи. Вместо камней, разумеется, цветное стекло, а вместо золота — бронза.
— Вещица славная,— Соня вынула странный изогнутый клинок из ножен и повертела в руках.— Хороша для поединка, но и для убийства сгодится.
— Это ты верно подметила про убийство,— кивнул аквилонец.— Кинжал жертвенный, и много зла через него уже пришло в наш мир и еще больше придет, если клинок останется в руках тех, кто владеет им сейчас.
— А я-то все гадала,— усмехнулась она,— зачем ты прячешь под одеждой нож, который нельзя быстро достать. И где же Настоящий?
— В святилище храма Белой Волчицы,
— Тогда все просто,— ответила девушка, и мужчине показалось даже, что в ее голосе послышалось разочарование.—В зависимости от того, что ты знаешь о нем, мне потребуется от одного до четырех дней.
— К сожалению, ты не совсем правильно поняла меня,— возразил заказчик, и Соня, оторвав взгляд от искусно изготовленной подделки, удивленно взглянула на него.— То, что ты называешь
храмом в Шадизаре, всего лишь один из Следов Волчицы.— Увидев немой вопрос во взгляде девушки, он пояснил: — Так они сами называют центры своего культа, который расползается по всей Хайбории, как зараза.Он посмотрел на девушку, но та молчала,, ожидая его разъяснений.
— Наверное, тебе не к чему это знать, но я все-таки скажу,— продолжил аквилонец.— Клинок, с которого скопирован этот,— он кивнул на кинжал с изогнутым лезвием,— называется Клинком Тьмы. Но хранится он не здесь, в Шадизаре, а в храме Белой Волчицы, который расположен в долине Волчьего Логова, где-то в горах, отделяющих Бритунию от Гипербореи.— Он с тревогой посмотрел в лицо прекрасной воровки.— Что скажешь?
— Скажу, что ты верно сомневался насчет оплаты, но если к кошелю, что болтается у тебя на поясе, добавишь те два, что так заботливо упрятаны за поясом, то половину оплаты наскребешь. Что скажешь?
Соня с улыбкой посмотрела на вытягивающееся лицо аквилонца, и тот вдруг расхохотался, когда понял, что мелькнувшая у него мысль об обыскивающем взгляде девушки оказалась совершенно верной.
— Скажу, что для меня это очень плохо. Это сумма, которую мне разрешено потратить на оплату всей работы.
Он ожидал, что девушка вспылит, но она лишь пожала плечами:
— Клянусь Белом, ты прав. Но подумай, до Гипербореи, пусть даже до ее южных границ, путь не близок и пешком туда не дотопаешь.
— Я все понимаю,— прервал ее старец, но Соня как ни в чем не бывало продолжила:
— Да и времена нынче неспокойные. На Тракте разбойники пошаливают, а пробираться- нехожеными тропами...— Она покачала головой.— Вряд ли ты найдешь кого-то за ту сумму, на которую рассчитывал. Ну разве что молодого болвана, готового с радостью сложить голову за любую плату, или мелкого воришку, который возьмет твои деньги и прокутит их в Аренджуне, Аграпуре или еще где-то.
— Говорить с тобой — одно удовольствие! — усмехнулся аквилонец.
— Я говорю правду.— Соня вновь отхлебнула вина и, блаженно жмурясь, добавила: — Теперь тебе решать.
— Да что ж тут решать-то? Я со всем согласен.
Он вытянул из-за пояса два увесистых кошеля, отвязал третий и передал их девушке.
— Тебе вернуться-то будет на что? — поинтересовалась она, взвешивая золото в руке.
— Обо мне не беспокойся. А кинжал оставь себе,— добавил он и достал из-за пояса мешочек из тонко выделанной кожи.— Вот чехольчик к нему. Если затянуть тесьму, то и вода внутрь не попадет. К сожалению, я не смогу помочь тебе даже советом. Знаю только, что святилище Находится рядом с водой.
Она снисходительно кивнула, показывая, что это мало ее заботит, и, упрятав кинжал в чехол, спросила:
— Куда доставить кинжал?
— Есть в Ианте храм Митры. Спросишь там отца Пайра. Это я.
В духане Саиба царило обычное для этого времени суток оживление. Большой квадратный зал с двумя примыкавшими к нему малыми, отделенными от него только плотными занавесями, наполнял нестройный гул голосов. Несмотря на отворенные настежь окна, здесь было душно, но привычные ко всему завсегдатаи не обращали на это ни малейшего внимания. Впрочем, такая выносливость гуляк не вызывала удивления, если вспомнить, что большинство из них, если не все, были шадизарцами, привычными к летней жаре и пыли и колючим зимним ветрам.