Рыжее братство. Трилогия

– Не знаю. Проснулся, и все.

– Бывает, – согласился воин. – После города в лесу с непривычки тяжело спать бывает. Хотя это кому как, вон твоя возлюбленная магева дрыхнет без задних ног.

– Она не моя возлюбленная, – с напряжением в голосе ответил Лакс, а я затаила дыхание, боясь обнаружить факт своего бодрствования.

– Как скажешь, – проскрипела кожаная куртка, кажется, Кейр пожал плечами. – Вы давно знакомы?

– Несколько дней, – отозвался вор и неожиданно продолжил: – А кажется, будто целую вечность. Столько всего случилось с тех пор, как я за Осой увязался… Сокровища, эльфы, драки… Она мне жизнь спасла, Кейр, и не раз, я, чем могу, отплатить должен!

– Понятно, – с какойто нейтральной интонацией согласился воин.

Я лежала тихо, как мышь, изо всех сил борясь с желанием чихнуть, неизменно нападающим на каждого пытающегося быть осторожным и незаметным вроде шпиона. Запах веток ели, легко перебивая едва уловимый аромат орешника и рябины, тоже пошедших на подстилку, щекотал ноздри. Мне удалось совершенно незаметно повернуть голову и потереться кончиком носа о край плаща. Зверский позыв расчихаться и прервать интригующую беседу моментально стих, зато зачесалось под мышкой, но эту неприятность я была готова потерпеть, да что там потерпеть, я забыла вообще обо всем, когда вор продолжил беседу с Кейром.

– Аа, кого я обманываю, – помолчав, растерянно, почти беспомощно хмыкнул Лакс. – Влюбился напрочь, как увидел в деревенском трактире и понял: не смогу уйти, забыть не смогу, позволю ей мимо пройти, всю жизнь жалеть буду, вспоминать да искать. И что делать, коли не сыщу? Украсть кошелек задумал, а потом вернуть, дескать, прими потерю, магева. Да напоролся в сумке на колдовской ножик, так она меня обнаружила. Думал, прибьет, ан нет, вылечила и даже с собой ехать разрешила. С тех пор и мучаюсь. Девки ко мне всегда сами липли, легко и просто получалось, а теперь как быть, не знаю: кто я – вор, а она… Магева, одно слово. Коль говорит что иль делает, никогда не угадаешь, всерьез иль смеяться вздумала.

– Дурак ты, Лакс, – беззлобно фыркнул Кейр, судя по треску, ломая толстую ветку, чтобы подкинуть в костер. – Ты парень, она девица, это главное, а кто вор, кто магева – ерунда все.

– Думаешь, она… – Рыжий затаил дыхание, боясь продолжить.

– А кто их, девиц, разберет, – протянул воин, с хрустом потянувшись. – Сегодня люб, завтра нет, поверни наоборот, скажи то ж, все одно не соврешь. Да ведь не только она твою жизнь спасала, и ты за нее кровь проливал, насмерть стоял. Девки такого не забывают, не будешь остолопом, может, чего и сладится. Глазато у нее, когда на тебя поглядывает, посверкивают, и по мордам тем веником, который ты ей всучить сегодня пытался, не заехала.

– Да, это я сглупил, – чистосердечно признал Лакс. – Как на нее погляжу, так дурак дураком делаюсь, хочется чегото выкинуть, а чего, не знаю!

– Дурь из башки выкинь, – насмешливо посоветовал Кейр, вороша яростно потрескивающий костер.

– Постараюсь, – печально вздохнул вор. – Слушай, и чего я с тобой вдруг разболтался?

– Твоя магева сказала, это синдром попутчика называется, когда чегото на душе скопилось и смерть как выговориться охота, готов любые тайны первому встречному открыть, – наставительно ответил воин, а потом, чуток помолчав, прибавил серьезно: – А может, и подругому: ведь те, кто хоть раз вместе спина к спине бились, уже соратники, почти друзья. Вот ты мне и доверился, большето все равно некому, тем паче что не соперник я тебе.

– Не соперник? – на всякий случай переспросил Лакс, вероятно, прикидывая шансы на успех супротив ладного мужчины с романтической профессией наемного телохранителя и парой мечей за плечами.

– Нет, – небрежно усмехнулся Кейр. – Я постарше да пофигуристее бабенок люблю, а магева твоя девчонка зеленая. Нет, силыто у нее немерено да и голова ясная, а вот осторожности ни на бронзовку! Пропадет без догляда! Сестренка младшая у меня такая же шустрая была.

– Была? – както напряженно уточнил вор.

– Ну да, как замуж вышла, так, хвала Творцу, не до шалостей стало, хозяйство, детишки, такие же шкодники, спасу нет, все в нее, – довольно пояснил Кейр. – А будь она магевой, я б ночей не спал, гадая, в какую историю влипнуть может, каких чар натворить. Кто знает, чего твоя Оса завтра найдет или кто найдет ее… Так что ложиська спать, силы нам завтра понадобятся!

– А ты?

– Посижу еще чуток – и на боковую, – прозаично ответил телохранитель, вовсе не собираясь нести ночной дозор.

– Ладно. Спасибо тебе, Кейр, – умиротворенно вздохнул исповедавшийся и оттого ощущавший необычайную душевную легкость вор.

Лакс поерзал, улегся, бесшумно засопел. Через некоторое время я услышала, как укладывается воин, а сама все пялилась в ночь широко распахнутыми глазами, сердце почемуто то отбивало ликующую дробь, то сладко замирало, наполняя тело истомой. Я с детства знаю, подслушивать нехорошо, но, черт возьми, как же интересно! Это настолько приятно – знать, что в тебя влюбились! Так и уплыла в сон, перебирая то один, то другой обрывок из разговора мужчин и наслаждаясь.

Проснулась утром от будничного звучного чавканья. Пробудившийся раньше Дэлькор, не сходя с места, щипал траву в паре десятков сантиметров от моего уха. Почемуто именно там она показалась жеребцу самой аппетитной. Хорошо хоть лизаться не полез, изверг. Я села, потрясла головой, пытаясь вытрясти хруст травы, засевший гдето внутри среднего уха, и потянулась. Кейр с Лаксом уже были на ногах, вернее, сидели и завтракали. Фаль, разумеется, метался от одного мужчины к другому, выбирая, у кого еда повкуснее, и, хоть ели компаньоны одно и то же, бедняга не мог определиться.

– Ясное утро, Оса, пчелки ночью в кошмарах не мучили? – с такой веселой беспечностью подмигнул Лакс, что я даже усомнилась в реальности подслушанного разговора. Разве может влюбленный парень так подкалывать?

– Как спалось? – поинтересовался Кейр, методично нарезая ветчину. То ли мужчина подозревал меня в лунатизме, то ли просто поддерживал беседу. Строгая сосредоточенность его лица могла быть вызвана как недоверием ко мне, так и стремлением покромсать мясо на ровные ломтики без предварительной разметки с помощью насечек, одновременно оберегая еду от невидимого сильфа, пытающегося утянуть больше отмеренной ему доли.

– С вечера до утра глаз не разомкнула, вот что значит хорошенько искупаться, а кошмары мне только в зачарованном пламени являются, – по возможности честно ответила я.

Нет, правда, честно, подслушивалато я с закрытыми глазами и сознаваться в этом грехе вовсе не собиралась. Порядочные девушки так не поступают, непорядочные, впрочем, тоже, предпочитают хранить информацию при себе и использовать к вящей выгоде. До таких вершин подлости я пока не доросла и с сожалением признавала, что вряд ли когдато смогу подняться, но свои маленькие тайны намеревалась тщательно оберегать. Вот даже реклама занудно твердит, что у женщин свои секреты!