Рыжее море

– Ну грызуниха...
– крякнул Макузь, отдуваясь, - Этот твой кораблик, гуся ему в печёнку...

Грызуниха только захихикала и чокнулась с ним шлемами, потому как достать до белки сейчас было никак невозможно. Макузь даже не сразу одуплился, когда его подхватили два морячка и быстро поволокли вниз, в инженерку. Этот отсек не пострадал, и сюда не попадало ни дыма, ни пара, так что, плацдарм устроили здесь. Грызей шустро вытряхнули из скафов, потому как защита ещё пригодится другим, которые полезут близко к огню.

А лезть пришлось, потому как вентили пожарной системы оказались отрезаны огнём. Рисхор таки лично сыграл в огненого лиса, пробежав через горящий участок, и открыв магистраль. Едва он выпрыгнул на палубу и откатился подальше, из люка попёр густой пар, смешаный с дымом. Даже при относительно низком давлении корабельный котёл, кастрюля огромной ёмкости, мог выдать тонны пара, и сейчас они валили в трюмы, вытесняя горючие газы и воздух, резко повышая влажность и задувая огонь. Морячкам из той группы, что оставалась в башне ГК, удалось открыть магистрали во все отсеки. Подкреплению, которое с трудом высадилось на корабль при сильном волнении, оставалось только оттащить в безопасное место тех, кто уже с трудом стоял на ногах. В течении пяти минут трюмы заполнились паром, и теперь из открытых люков и пробоин валили белые клубы, а не чёрные. Проливной дождь, не собиравшийся прекращаться, гасил последние огоньки на лужах разлитого каучука.

Морячкам здорово помогло то, что корабль стоял в заливе, и волнение там оказалось гораздо меньше, чем в остальной акватории. Благодаря этому свежие резервы смогли высадиться на судно, а затем катер "Тыпь" подошёл к скалистой гряде, насколько это было возможно, и высадил десант туда. Наблюдательный пункт, а точнее пункт управления огнём, который и наводил артиллерию на врага, перестал отвечать, и все прекрасно понимали, что есть поводы опасаться. Гурпанский линкор почти сразу открыл шквальный огонь из всех орудий правого борта, и островок неизбежно получил немало попаданий крупнокалиберных зениток. Вдобавок, эти снаряды были осколочно-фугасными, а не бронебойными, и прямого попадания в НП не требовалось. Пробравшиеся по камням моряки обнаружили, что углубление, в котором располагались наблюдатели, густо засыпано обломками породы. Из-под щебёнки едва торчали побитые стереотрубы и край палатки радистов.

– Пестрить твою рать...
– выразился один из лисов.

Морячки непроизвольно сняли головные уборы, за неимением ничего другого - капюшоны плащей. Кселиса, присутствовавшая вместе с отрядом, закусила губу, таращась на завал. Для молодой лисёны, попавшей в первый настоящий поход, такие повороты были слишком крутыми. Тем не менее, большеухая лиса тут же уловила, что эти рыжие лентяи, судя по всему, очень легко записали всех наводчиков в потери, и не собираются шевелиться.

– Эй, вы!
– рявкнула Кселиса, - Вы оборзели, чтоли?!

– В каком смысле?
– вытаращился рыжий.

– Всмысле, начинайте копать, комки меха!
– заорала коричневая, - Там вполне могут быть живые!

– Слышь, деточка...
– оскалился лис, но его тут же пихнули в бочандры.

– Девчонка права, нехрена в хвост дудеть! А ну пшли!

Неожиданная импровизация Кселисы действительно могла спасти жизнь нескольких артиллеристов, потому как десант бросился разгребать камни, выкидывая их в воду. Уже через пять минут интенсивных раскопок они освободили палатку и вытащили двоих радистов, которым повезло больше всего, потому как толстый тент кое-как прикрыл их. Остальным пришлось гораздо хуже, лавина камней, выброшенная взрывом, причиняла тушке серьёзные повреждения. Здесь уже Кселисе пришлось работать за санитарку, устраивая пострадавших на носилках; в основном в ход шли палки, в качестве средства зафиксировать сломанные кости, но и перебинтовать открытые раны тоже не лишнее. Вывозившаяся в грязи и крови, мокрая по уши, лисица истратила весь запас Дури и вряд ли смогла бы сообразить, что делать дальше, но к удаче, за дело взялся командир десантного катера.

Даже не будучи знаком с медициной, он сообразил, что попытки перевозить раненых при сложившихся обстоятельствах наверняка окончатся плачевно. К тому же, раненые были только на гряде, следовательно, рациональнее разместить полевой госпиталь там, а не пытаться перебросить на корабль пострадавших с возможными переломами позвоночника, которым это, мягко тявкая, не полезно. В итоге с "Тыпи" сгрузили три большие палатки, которые кое-как сумели втиснуть на узкие каменные площадки, и закрепить там. Поисково-спасательная группа, таким образом, обнаружила пятерых раненых и два неживых тела. Ещё двое, в том числе командир башни ГК Шрот, так и остались ненайденными. Скорее всего, их сбросило в море взрывной волной, и поиски затянулись бы слишком надолго.

– Грёбаные ракушки, - вяло тявкнул Рисхор, привалившийся к стенке.

Временный командный пункт развернули в столовке, потому как дотуда близко тянуть провода. Помещение изрядно постарадало, вылетели все окна и двери, скамейки побило о стены и опалило огнём, но это было куда лучше, чем на центральном посту, в который было прямое попадание. Броня этого отсека не рассчитывалась на ГК линкора, так что, снаряд разнёс там всё в пыль, оставив обгоревшую пробоину рядом с вышкой. Участники боя, которые потом вдобавок потушили пожар, сидели с отсутствующими мордами и слегка остекленелыми взглядами, потому как требовалось время хотя бы минимально прийти в себя. Мимо шуршали работники ремонтных бригад, хрустя битым стеклом под сапогами - тянули временные линии связи, чтобы восстановить управление кораблём.

– Нет, - твёрдо цокнула Хемма.

– Что нет?
– повернул ухо Рисхор.

– Не грёбанные ракушки, Рис. Шрот был бы доволен, как всё получилось, ты сам это знаешь. Он сделал бы это ещё и ещё раз, если бы потребовалось.

– Да, знаю, - согласился лис, вздохнув, - Всё равно гадко.

– Было бы гадко, если бы мы не стояли на грунте, - хмыкнула грызуниха, - Как некоторые предлагали. Насколько я видела, три хорошие дыры в корпусе существуют. Вполне могли бы кувырнуться, как это сделали гурцы.

– Политбюро подери, какая жадная белка!
– закрыл лапами морду Рисхор, но не удержался захихикать, - Так, ладно... Радио есть? Тогда - экипаж на борт! Лагерь на гряде и лагерь-два пока не сворачивать. Остальным приступать к ликвидации повреждений...

На этом лис просто клюнул носом и вырубился. Хемма и Макузь, переслухнувшись, втихоря похихикали, привалились к пушным бокам друг друга, и предпочли тоже подремать, потому как лапы не слушались и даже дойти до каюты не получится.

– -----

Мощный шторм, обрушившийся на пролив столь стремительно, быстро потерял силу. К вечеру небо уже стало расчищаться от туч, а на следующий день мало что напоминало о прошедшей непогоде. При достаточно ярком свете, без пелены дождя и дыма, морячки смогли полностью осмотреть получившуюся картину. Передняя бронестенка надстройки выглядела довольно плохо, чернея пробоинами как зенитных, так и от крупнокалиберных снарядов. Вдобавок она, как и большая часть находящегося выше уровня воды, была закопчённой из-за пожара. Вышка сильно выгорела и лишилась всех стёкол, но практически самый ценный отсек, с радаром, не пострадал вообще. Разлапистая решётка и антенны всё также торчали над вышкой, а ещё выше, на стальном шесте, полоскались по ветру флаги Союза и ВМФ. Пырючись из-под лапы на это дело, морячки довольно шурились и вспоминали, что очень легко отделались, в возникшей обстановке.

Множество оплавленных борозд наблюдались на лобовой броне башни главного калибра, и приличных размеров пробоина зияла сверху, как раз результат последнего попадания. Кран по левой стороне оказался сворочен и частично упал за борт, уткнувшись стрелой в дно; правый оказался сильно погнут, но устоял. По следу глубоких царапин и обломков можно было проследить путь зенитной установки, которую снесло снарядом и вышвырнуло в воду - теперь на её месте темнел пустой колодец. Сильно пострадала крышка кормового трюма, которую выбило взрывом, остальные же отделались несколькими сквозными пробоинами. Палуба по большей части оказалась залеплена продуктами горения, но это большой проблемы не представляло. Что более всего не понравилось морячкам при первом осмотре - это пробоины в бортах, оставленные взрывами, здоровенные, с рваными краями выгнутого наружу толщенного металла.