Рыжее море

Преодолев наконец расстояние, Копров сунул в дверь кабинета сначала нос, а потом и всего лиса. В небольшом помещении в данное время расположился со своим рабочим кабинетом Бронин, он и громоздился за столом, скрипя ручкой по бумаге. Все стены были уделаны шкафами с папками, и казалось, даже несло бумажной пылью. Неяркий свет слегка пробивался в комнату через окно, где между рамами можно было огород посадить, настолько толщенная стена. Ясен пух, что Копров вряд ли всё это видел, уставившись на огромную медвежью голову.

– А, адмирал Копров, - произнёс Бронин, глянув на лиса, - Садытесь.

– Здравствуйте, товарищ Бронин!
– слегка дав петуха, тявкнул тот, и присел на краешек стула.

– Ну рассказывайте, что у вас там вышло на "Лисоветском Союзе", - медведь снова зыркнул на посетителя и продолжил корябать ручкой.

Копров сглотнул так, словно проглотил ежа, зажмурился, и кое-как собравшись, принялся излагать свой собственный рапорт, благо, заучил его наизусть. Бронин, судя по всему, вполне себе слушал, хотя и не прекращал писанину. Постепенно серый мышеед пришёл в своё обычное "административное" состояние, и принялся посыпать речь пафосом. В управленческих структурах Инпека это проходило на ура, и лис был убеждён, что пройдёт и здесь. Конечно, это было страшновато. Одно дело толстые тушки в штабах на дальних восточных рубежах, и другое - центральный аппарат Союза. Копрова, правда, сильно беспокоило то, что по морде медведя нельзя ничего понять - то есть вообще. Может, спит с открытыми глазами... Но Бронин никогда не спал, когда не следует.

– Ага, - отложил бумагу бурый, подняв взгляд на адмирала, - Значит, так вот. Бунт на корабле. Героические действия.

– Так точно, товарищ Бронин, - икнул серый.

Медведь, не отводя тяжёлого взгляда, протянул лапищу и снял трубку с телефона. В тишине кабинета послышалось, как оттуда что-то чирикает.

– Лукрентий, я по поводу тэ-вэ-тэ-ка один, - рыкнул Бронин, - Проверили? Да, понятно. Зачем? Просто хотел позырить, лично. Для увеличения копенгагенности.

Медведь отвалился в кресле, и Копров обнаружил, что тот ухмыляется. "Чё-то как-то не по себе мне" - в очередной раз подумал шкурник.

– Значит, потеря дорогостоящего судна вследствии произвола командиров, конец цитаты, так?
– осведомился Бронин, и прежде чем лис успел открыть пасть, сложил здоровенной лапой кукиш и показал Копрову, - Вот тебе. "Лисоветский Союз" заканчивает ремонт и скоро пойдёт домой.

– Э-этого никак не может быть!
– пискнул серый, - Это ошибка!

– Ощибку твой папа сдэлал, - рыкнул медведь, уже не скрывая злости.

Копров рыпнулся вскочить со стула, и попал прямиком в лапы двух волков, которые нарисовались за его спиной без единого звука. Больше звуков и не было, потому как серый сдуру попытался вырваться, и получил точно рассчитанный удар в шею, лишивший его сознания.

– Расстрилять!
– отмахнулся лапой Бронин.

– Пулями?
– оскалился волчара, придерживая с одной стороны объект.

– Нет, баляш!
– рыкнул медведь, - Камнями, из пращи!... Задрал ты уже со своими шутками, Зубыкин.

Пожав плечами, Зубыкин кивнул напарнику, и волки легко и бесшумно оттранспортировали тушку за дверь. Бронин поёрзал медведем внутри шкуры, и протёр лапой морду. Тут действительно не до шуток, это самая натуральная лажа! Такого "адмирала" не дай Политбюро никому, а получилось так, что прошляпили, и таки дали.

– Обидно-досадно, но ладно, - пробормотал присказку медведь, возвращаясь к работе.

– --------

"Лисоветский Союз" шёл курсом на северо-восток, чтобы обогнуть куклунезийские острова и выйти на прямой курс к родным берегам. Трёхсотметровый корабль чернел обгоревшими бортами и побитой надстройкой, но на вышке исправно вращалась решётка радара, а выше неё полоскались по тёплому ветру флаги. "Стойбище" под стволами ГК разобрали, чтобы не оповещать противника о том, что снарядов больше нету. Снаружи башня выглядела как новая, уставив по курсу свои устрашающие орудия - даже пробоину не было видно, её затянули плотным брезентом, крашеным в нужный цвет. Если смотреть издали, то не заметно и то, что одна из зенитных установок - бутафория, наскоро сколоченная из досок и опять-таки брезента. Рисхор настоял, что следует это сделать, воизбежание. Впрочем, остальные пять зениток были полностью исправны, и только ждали подходящей цели.

С того момента, как корабль поднялся с грунта и двинулся вперёд, Хемма бегала по нему, как белка-хлопотушка, только рыжий хвост мотылялся от носа до кормы и обратно! Грызуниха хотела лично видеть, что всё идёт по плану, и не стала себе в этом отказывать. Лишний контроль сейчас не лишний, потому как заплатки далеко не герметичны, и фильтруют тонны воды, которые приходится удалять насосами. С этим ничего не поделаешь, отремонтировать корпус как следует можно только на базе, а до неё такими темпами - неделя ходу. Пожалуй, что грело грызей не меньше утопленного линкора, так это лежащий в трюмах груз. Неслушая на то, что в него прилетело несколько снарядов ГК, был пожар, а потом каучук использовали как клей - подавляющая часть груза осталась целой! Просто потому, что бочек там стояло слишком много, чтобы с ними что-то случилось сразу. И мало что мешало судну выполнить ту задачу, с которой он вышел в поход - доставить сырьё на Родину. Учитывая военное время, это будет ещё более ценно, чем раньше.

– Рис, по-моему, курс сильно засеверён, - тявкнул Пул, уточнив это по карте.

– Я знаю, - усмехнулся лис, глянув на старшего помощника, - Только никому не говори, особенно жадным белкам, заставят заплатить за сожжёный уголь.

– А. А... А зачем?
– повёл носом Пул.

Рисхор показал пальцем куда-то в сторону берега, и приглядевшись, Пул понял. Между устьем реки и заливом, недалеко от полосы прибоя, из воды торчала длинная покатая туша, похожая на снулую рыбу - только, двести пятьдесят метров в длину. По мере того, как "Лисоветский Союз" подходил ближе, с палубы уже можно было невооружённым ухом различить детали - россыпи мелкого плавучего хлама мотылялись по волнам вдоль берега и валялись по песчаному пляжу. Кое-где уже жадничали местные, ковыряясь в отвалах обломков в надежде найти что-нибудь ценное. При ближайшем рассмотрении становилось ясно, что носовая часть корпуса сильно повреждена, судя по всему внутренним взрывом, потому как она напоминала сапог, "просящий каши" оторванной подошвой. Только в этом случае "подошва" весила тысячи тонн и состояла из стали, и видеть её выгнутой, как крышку консервной банки, было весьма непривычно. Гурпанский линкор лежал на борту, и через рваные пробоины было видно, что внутри тоже плещется вода - собственно, по другому и быть не могло. Что характерно, морячки, которые сбежались на борт и пырились во все глаза, так и не заметили ни единой пробоины от своих снарядов! Все они попадали в надстройку и в башни, а эта часть судна сейчас скрывалась под водой.

– Омойпух!
– только и цокали грызи, - Подснимите! Подснимите Жабу с шеи! Столько металлолома!

Металла действительно было допушнины. В пересчёте на количество сырья и зверо-часы работы, линкор равнялся нескольким сотням танков. Так что ущерб, причинённый вражеской империи, действительно весьма ощутимый. Тот факт, что гупанцы причинили его сами себе, по большей части, ничего не менял - громадный корабль превратился в кучу лома. Даже теоретически он вряд ли подлежал восстановлению. Потаращиться на такой вид остановилась даже Хемма, которая вместе с согрызяем уселась на оставшуюся палубную доску у борта, лузгать семечки и немного перегусить. Неслушая на то ощущения того, что смертельная опасность внезапно пролетела мимо, их тоже поддушивала Жаба. К великому сожалению жадных белок, сейчас не было никакой возможности заняться развёрсткой... Так что, когда они убедились, что разбитый линкор снимают на фотоплёнку, для документации, то и перестали туда пыриться, чтоб можно было свободно дышать. Светло-голубая гладь пролива с зыбью и остров, возвышающийся зелёными горами, выглядели куда лучше - по крайней мере, их не надо собирать и уносить в Закрома.

– Ну ладно, хоть себя не потратили, и то орехи, - цокнул Макузь, приваливая к себе пушную тушку.

– Для начала неплохо, да, - захихикала Хемма.

– -----

Гуляет красотка -

Подводная лодка

По северной бурной воде.

Страну охраняет,

В глубины ныряет,

Врага караулит везде.

– изъ песни

– ------

: Баклан - птица гордая

– ------

С моря задувал приличной силы свежачок, заставлявший поёживаться даже особо пушных зверей, и волочил по небу клочковатые облака. Почти как летом, только сейчас ещё земля не до конца отошла от зимней стужи, кой-где по оврагам и снег казал белые бока. Поля вокруг порта Кстрепка сейчас были бы бурые от прошлогодней травы, если бы их не выжгло пожарами; по крайней мере, зеленели хвойные леса, расправляя ветки навстречу весеннему солнцу и начиная отращивать мягкие "свечки". Недаром кое-кто цокает, что ёлки - это сила, и держится за них всю дорогу. Вид на зеленеющий лес открывался из закопчённого окна штаба, каковое находилось на высоте пятого этажа, и Кселиса только усилием воли заставила себя оторвать взгляд от этого сугубо мирного зрелища.

– Грёбаные ракушки, товарищ Раков!
– тявкал Холоф, старый, слегка облезлый лис с седой шерстью на башке, - Ты понимаешь головой, что сейчас там грузят трёхсотых! А мы тут за бумажками должны бегать, ать твою за ногу?!

Грызь, выслушивавший это дело, и ухом не повёл. Вместо этого, когда лис слегка выдохся, он поднял со стола заранее заготовленное зеркало, и показал морячку его собственную морду. Холоф набрал побольше воздуха... но, пырючись на всклокоченную шерсть и красные глаза, только клацнул пастью.