Рыжее море

Но прежде, чем сделать это, пришлось потратить несколько суток на сварку, закрывая все пробоины в трубах, возникшие в машинном отделении в результате попадания снаряда. Осколки от этой "гранаты" были такого калибра, что перебивали метровые трубы, как соломины! Сварочные аппараты работали круглосуточно, менялись только рабочие, которые не могли без отдыха. Стоило в очередной раз возблагодарить хозяйственную часть за тщательную подготовку похода, потому как в закромах нашлись не только сварочные аппараты, но и запас электродов к оным, что характерно. Пока Хемма разливала из бочек каучук, заклеивая швы в досчатых щитах, Макузь в поте морды возился со сваркой. Развлекуха так себе, в глубине трюма воздух почти не вентилируется, поэтому работать можно только в маске дыхприбора, ибо дышать чистыми парами стали далеко не полезно. Вдобавок, в отсеке стояла стопроцентная влажность, ведь он был частично залит водой, а корабль уже успел изрядно прогреться, стоя на солнцепёке и на мелководье.

Впрочем, Макузь был привычен к напряжённой работе, как и одинадцать морячков из десяти. Так что, закончив свою часть сварного шва, он вылезал наверх, отдавал снаряжение следующему, а сам, быстренько испив чаю из фляжки, перемещался в наскоро устроенное "училище-ухомоталище", тобишь место у борта, где поставили несколько скамеек. Там грызь проводил теоретические занятия для тех, кто ещё не умел пользоваться электросваркой... поскольку на борту мало кто умел, пришлось исправлять это положение оперативно, сухо цокая, иначе никак не хватит зверо-часов на выполнение плана работ. Макузь немедленно ввалил рацухи, взял старый строительный шприц, которым выдавливали раствор, замесил там глины, набраной на ближайшем берегу, и использовал это дело в качестве тренировки для начинающих. Соль состояла в навыке прокладывать шов, не наблюдая его впрямую - ведь на сварочную дугу не потаращишься, а через стекло в щитке видно так, что для неопытного зверя это полный ноль.

В "училище" морячки нацепляли картонку на глаза, и пытались проложить шов из сырой глины там, где нужно. С первого раза, чаще всего, ни у кого не получалось, что и требовалось доказать. Но, как известно, терпение и труд - и трут, и трут, и трут... всмысле, после нескольких попыток дело сдвигалось. Вырабатывая рефлекс в лапах, эрзац-сварщики кое-как подходили к минимальной годности для того, чтобы наваривать металл или закрывать швы - а там и начинали это делать, собственно.

Усилиями командного состава оказался занят весь экипаж, до последнего хонурика. Предпоследнего, серого лиса-синячка по погонялу Квёлый, который в своём репертуаре решил забухать, Рисхор выбросил за борт. В военное время он не собирался цацкаться с откровенными дураками, поэтому, если таковые ещё и были, теперь они были здорово мотивированы не выделяться. В частности, несколько десантных групп высаживались на берег с катеров, пытаясь заготовить дерево на материал. Из этого ничего не вышло, местные пальмы имели сплошь гнутые стволы, и получить из них сколь-либо прямые куски оказалось невозможно. Снабженцы пошли на крайние меры, а именно добрались до ближайших деревень и покупали там доски, обменивая на них стрелковое оружие и патроны.

Был свёрнут лагерь-два, в котором большая часть команды переждала бой, и на борт корабля возвращены, само собой, куры-несушки. Обеспечить работающих свежими яйцами тоже далеко не лишнее, Рисхор это прекрасно понимал, поэтому и не думал зажать зверей на эти работы. По мере того, как помещения в надстройке возвращали в функциональность, перенесли и "госпиталь" со скальной гряды. Тамошние пациенты находились в тяжёлом состоянии, но, по словам врачихи, есть основания надеяться на лучшее. Если успешно довести их до дому, само собой.

В "верхней" столовке, тобишь под стволами ГК, также взяли за правило доводить до сведения пушного состава новости, принятые из радиоэфира. Отчасти это приводило зверей в шок, но лучше так, чем расслабление тогда, когда это недопустимо. Кроме того, подавляющее большинство лисятины было родом из восточной части Союза, и вопроса о том, что война пройдёт у них дома, не возникало. Будучи спокойны за свои семьи, звери уже более сухо осмысливали полученные сведения. В целом сведения сводились к тому, что гурпанская империя осуществила массированное наступление по всем возможным фронтам, двинув на Союз армии в составе нескольких миллионов рыл. Ясен пух, что сдержать удар, который подготавливался несколько лет, не было никакой возможности, и осуществлялось планомерное отступление для изматывания врага. Чтобы говорить о наступательных действиях против агрессора, требовалось ещё провести мобилизацию, а это отнюдь не быстро. Плохая новость, таким образом, заключалась в том, что это дерьмо продлится не один год, в любом случае.

Если рядовой состав офигевал над масштабами, то командный, посыпанный знанием стратегии, ещё и над тупостью гурцев. В Союзе проводились мероприятия по дезинформации вероятных противников, чтобы у тех складывалось неверное впечателение о советских вооружённых силах. Это была обычная практика по всему миру, только вот все завышали боеспособность, а советские, напротив, занижали. При этом любой мало-мальски шарящий в делах разведки понимал, что если постараться - то получить объективную картину нет проблем. Получалось, что гурцы не озаботились такими мелочами, когда планировали нападение - по всем показателям они не могли выиграть эту войну. И это имеются ввиду только материально-технические показатели, без учёта тех сил, которые придаёт советским солдатам родная земля. Когда дело касалось защиты собственного дома и семьи, даже самые вялые хомячки могли больно покусать. А вялых хомячков в Союзе набиралось далеко не много. Главное, как заметил Рисхор, это не считать, что война выиграет сама себя, и настраиваться на долгий тяжёлый труд. С.ка, добавлял лис не вслух.

Спустя всего семнадцать суток после боя в проливе на "Лисоветском Союзе" запустили откачку воды из корпуса, потому как заплатки были в основном готовы. Доделать остальное можно и в пути, а ещё лучше - в порту, с доступом к нужному оборудованию. Сейчас главным было смыться под защиту своего флота и авиации, корабль торчал тут одной большой мишенью, и только огромные расстояния мешали гурцам добить его. В машинном отделении Макузь, не забыв закрыть морду очками, наблюдал за тем, как раскручивается турбина - сейчас он видел посадочное место вала, из которого был вынут привод. Массивная стальная деталь крутилась всё быстрее, пока не слилась в сплошной круг. Из недр агрегата исходил низкий гул, не такой как обычно, когда турбина работала только на пару. Грызь прикладывал к корпусу лапы и контролировал, чтобы не было излишней вибрации, которая всегда не в пух.

– Ну как там, пух в ушах?!
– крикнул Прулвек, перебивая шум.

– А? Не слышу, в ушах пух!... Всмысле, нормально, - отозвался Макузь, - Лейте помаленьку!

– Понял, льём!

Грызи, стоявшие наготове наверху, над турбиной, открыли задвижки в трубах, чтобы ввалить в агрегат порцию воды. Без неё процессу мешала воздушная пробка, поэтому следовало налить несколько тонн, чтобы эт-самое. В трубах зажурчало, и звук начал заметно изменяться.

– Ну давай, гусей не топчи, - цокнул себе под нос грызь, поглаживая корпус турбины.

Звук довольно резко упал почти до нулевой отметки, так что морячки прижали уши, а не отвалилось ли чего. Но на самом деле, огромный насос заполнился водой и теперь качал её, а не мотылял воздух, отчего шум и снизился. Макузь с некоторым опасением увидел, как вода, которая была налита на дно отсека, заметно зашевелилась, а рядом с входной трубой начала образовываться воронка диаметром несколько метров. Раздался короткий резкий свист, когда этот вихрь дотянулся от трубы до воздуха и всосал порцию атмосферы; к потолку полетел фонтан брызг.

– Внимание, работает!
– сообщил ценную новость Макузь, - Открывайте задвижки между отсеками, и побыстрее, а то опять заливать придётся!

Глянув на стенку, он подтвердил, что скорость выкачивания воды превышала самые оптимистические предположения, жидкость колыхалась всё ниже и ниже, оставляя мокрую сталь.

– Да ну впух!
– цокнул грызь, - Прул, убавь мощей наполовину!

Потому как, даже с половиной мощности процесс шёл достаточно быстро, а ведь его следует проводить не как пух на уши положит, а с тщанием. Если выкачать воду из кормовых отсеков, оставив её в передних - корабль перекосит, а это лишняя нагрузка на корпус, которая сейчас уж совсем ни к чему. Пока инженеры суетились внизу, наблюдавшие за процессом сверху слегка припушнели - из труб по бортам, которые использовались как водосточные, били такие струи воды, что горизонтальные фонтаны отлетали метров на сто! Создавалось ощущение, что корабль перевели на реактивную тягу. На самом же деле, предстояло несколько часов такой работы, прежде чем днище судна только оторвётся от грунта.

– --------

– Проходите, - кивнул огромадный медведь в шинели, показывая на дверь.

– А? Уже? Велми понежа, весьма вами благодарен, - залепетал сероватый лис, стараясь уменьшиться в размерах до мыши, - Прямо туда?

– Прямо туда, - спокойно подтвердил солдат, потому как давно привык к такой фигне.

Адмирал Копров, подёргивая глазом и пытаясь идти на пальцах ног, поплёлся по сумрачному корридору, освещённому лишь тусклыми лампочками под высоченным потолком. На самом деле, адмирал уже неоднократно бывал в правительственных зданиях Неленьграда и знал, что внутри они похожи на бункеры, со стенами феерической толщины и заморочной планировкой, когда нельзя сразу определить, какая комната где находится. Но "на ковёр" к Бронину его ещё не выдёргивали, и лис дрожал, как осиновый лист. Он надеялся, что его рапортами займётся кто-нибудь из наиболее высокого начальства, но не председатель Политбюро же! Копров обернулся назад, но двери уже закрылись, обратно не выбежишь. Да что там, эти двери, скорее всего, танком не пробить. Адмирал поплёлся дальше, но в конце концов был вынужден прибавить ходу - корридор длиннющий, а заставлять себя ждать это так себе бонус. На стенах висели старинные картины, но лис, мельком глянув на одну, больше не захотел. Там была изображена белка с топором и щитом, верхом на огромной жабе, на фоне горящих развалин города.