Рыжик-4
Шрифт:
– А помнишь, как потом его мать писала заявления в горком?.. Это, представляете девочки, - обратилась "шемаханская царица" к сидящей напротив молодёжи (Олежка поморщился, но стерпел), - жили они в общежитие - тут по соседству, так она накатала телегу, что от нашего здания исходит вентиляция, "от вентиляции - вибрация, от вибрации - радиация, некоторые болеют, а другие уже умерли!"
– Шо, правда?!
– вырвалось у Люды.
– Ато! Комиссия приезжала разбираться! Начальство на ковёр вызывали... сотрудников... Вербицкий ТАК матерился!..
– Ой, да тут когда-то
– Да, вроде, и сейчас негрустно...
– собрался было вступиться за родную организацию Олежка, но его прервали.
Испуганно взвизгнув, распахнулась дверь, впуская толпу курильщиков. Комната сразу наполнилась бодрым галдежом и запахом табачного дыма, народ задвигал стульями, рассаживаясь по местам, и Люда поняла, что это её последний шанс подышать свежим воздухом. Вскочив так, что едва не опрокинула кресло, она бросила мимоходом Юльке "щасс!" и рванула к выходу... И вдруг замерла, как вкопанная.
В дверь входил Матвийко - счастливо улыбающийся и довольный "як слонь", - держа за руку миловидное создание, которое так же счастливо, но несколько смущённо улыбалось ему в ответ.
– О, Милочка! Познайомся, це – Наталя, - услышала она, как во сне и, видимо, сама что-то ответила, потому что девушка кивнула, проходя с Матвийком внутрь.
– Люда, а вот можно такой вопрос...
– отметил мозг голос Лёхи, но сознания это не достигло. Люда сомнамбулой прошла на выход и "как дышать" вспомнила только в коридоре.
"Ну, вот и всё... Вот и приехали..."
"А что ты хотела? Чтобы такой парень, и только тебя дожидался? Есть и пошустрее..." - довершил разгром её надежд внутренний голос.
"Ну и ладно... И не очень-то хотелось..." - соврала она сама себе и со вздохом подытожила: - "Как всегда..."
"Лю, шо случилось? Лю?!.. Мама?!.." - всполошилась Миклуха, но Люда уже успокоилась:
"Не-не, ничё... Это, малЕнька, такая жизнь..."
Когда Юля вернулась в общагу, она сразу поняла, что у подруги нет настроения. Людка сидела на кровати, обняв гитару; на столе светился экраном телевизор, вглухую показывая какой-то боевик, а она тихо бренькала, отрешённо глядя в стену, и на появление Юльки не отреагировала вообще.
– Тебе плохо, да?
– осторожно поинтересовалась та, чувствуя себя чуть-чуть виноватой.
На забаве она не сразу обратила внимание, что Матвий как-то слишком любезничает с незнакомой девицей. Но обернувшись, чтобы поделиться сенсацией... обнаружила пустое место. И только тогда вспомнила, что пустует оно уже довольно давно. Предчувствуя назревающую трагедию, Юлечка настойчивым тычком подняла бурчащего Олежка, чтобы срочно мчатся домой. И оказалась права...
Людка подняла серьёзный взгляд и серьёзно ответила:
– Нет. Мне хорошо. Са-а-авсем хорошо...
После чего, без перехода, ударила по струнам, взревев при этом хриплым басом:
– Если тррруп оказался вдррруг
и не жив, и не труп,
а так.Если сррразу не ррразберешь
плох он или хорош?
Скальпель в руки возьми, рррискни.
Ррразложи на столе его.
Был он труп или спал больной,
там поймешь, кто такой...
– Ну, Люсь-кин!..
– попыталась прервать "страдания" Юленька, морщась от Людыного рёва, но безуспешно.
– ...Если он не скулил, не ныл,
значит трупом наверно был,
а когда со стола упал,
то тихонько лежал.
Если ж он заорал, сбежал,
ты его догони, верни,
медицинский исполни долг -
врач сказал, значит в морг, - закончила Людка назидательным тоном и опять взялась тихо перебирать струны.
– Ну, ты нормальная ва-аще!
– смогла, наконец, возмутиться Юля.
– Чё орать-то?!
– Я не ору, я пою!
– со взглядом, вдохновенно устремлённым в потолок, пояснила подруга.
– Полиричнее нельзя?!
– съязвила Юлечка.
– Как скажешь, - согласилась Людка и замерла, внимательно глядя в телевизор.
Юля проследила за её взглядом и обнаружила, что картинки на экране мелькают, словно перелистываемые нетерпеливой рукой: одна, другая... боевик, дурная комедия, любовная драма...
– Стоп!
– вдруг скомандовала Людка.
На экране киборг-убийца, самозабвенно крошил полицейский участок из крупнокалиберного вооружения. Но пока Юленька соображала, чем это грозит лично ей, подруга уже наигрывала простенький мотив.
– Ка-а-анешна можно!
– радостно сообщила она и затянула нежным мультяшным голоском:
– Он был когда-то странной
железкой безымянной,
которую на свалке
никто не подберет.
Теперь он Терминатор
и всем крутым ребятам
при встрече
просто
бОшки оторвет.
– Теперь нормально?
– с милой улыбкой переспросила Людка и, не взирая на отчаянье в Юлечкиных глазах, продолжила издевательски-детским тоном:
– Без мяса и без сала
из умного металла
его создали люди
для всяческих работ.
Но сдвинулися клёпки
в его железной попке
и скоро
всем нам
Судный День придет!
– Люсюньчи-и-ик!.. Ну, Лю-у-у-сь!..
– опять заныла Юленька и поспешила заполнить паузу важной сентенцией.
– Да брось ты переживать, они и так все придурки!
– Правда?..
– с наивным удивлением уставилась на неё подруга, словно поражённая до глубины души данным открытием.
– Да!
– со знанием дела подтвердила Юлечка.
– Как это грустно...
– огорчилась Людка и принялась снова отрешённо бренькать по струнам.
Юля собралась было выдать еще что-нибудь "утешительное", как вдруг услышала, что в монотонный гитарный перебор вплёлся посторонний звук, словно где-то за окном пытался завестись мотоцикл. А прислушавшись, с удивлением поняла, что это низкое на грани слышимости рычание издаёт сама Людка. Да и струны с каждой секундой всё резче и злее стали срываться с её пальцев, пока наконец, нарастающая угроза не вырвалась в раздражённом возгласе, обращённом почему-то к телевизору: