Рыжик
Шрифт:
– Так откуда ты знаешь Эльку?
– Виделись...
– буркнула Люда.
– Когда это?
– удивился Лёшка, но тут же спохватился: - Ах, да! Она же была там.
– Угу. И я ей сильно не понравилась.
– Во как!
– покачал он головой, будто не веря в такую невероятную возможность.
– Но послушай человека, который мучается с нею всю жизнь. Во-первых, у нашей Элечки смена настроения - три эмоции в секунду, и все - сильно. А во-вторых, кто ж тогда меня поедом ест: привези да привези, познакомь да познакомь!..
– Ну, прям-таки...
– засмущалась Люда.
– Да она уже и Орхану
– ...СВОЕГО?!
Сбитый с мысли Лёшка тупо заморгал.
– Чего?
– ...Своего, ты сказал, Ирката?
– А! Ну да - своего. И чё?
– То есть, она с ним?..
– Ну-у-у, в процессе...
– Мать моя - генетика! А я-то думаю...
– О чём это?
– А? А, неважно...
– То есть - не важно?
– Ну-у-у... просто не важно, - поторопилась отбрехаться от своих дурацких фантазий Люда и срочно сменила тему: - Слушай, а хорошая из них пара получается, главное - как подходят друг другу!
– Чё это?
– заладил он, явно не успевая за виражами её умозаключений.
– Нет, подходят, наверное, но...
– ...Да так - пока до одного дойдёт, другая успеет понять, шо собственно хотела.
Лёшка вдруг задумался и взгляд у него стал такой мечтательный-мечтательный!..
– Э! Э! Жених! Ты только не вздумай им это ляпнуть!
– забеспокоилась Люда.
– Ну-у-у, как получится...
– с многозначительной ухмылкой пообещал он, явно прикидывая какую-то пакость, потом обернулся к ней и уставился подозрительно нахальным прищуром: - Слушай, будущая супруга, а чегой-то ты вообще к Эльке прицепилась? Ты, часом, не ревнуешь?
– Я ещё не согласилась, - прохрипела Люда, чувствуя, как бросается жар на щёки, причём во второй раз за пять минут - хоть светофором записывайся!
– Ну, так соглашайся!
– то ли подогнал, то ли взмолился Лёшка.
Но в преддверии решительного ответа Людой вдруг завладели ужасные сомнения.
– А познакомиться?
– вспомнила она.
– Ну, так знакомься!
– Вид у него снова стал усталый и задёрганный.
– Ну... тогда такой дурацкий вопрос...
...Через полчаса "дурацких" вопросов Лёша запросил "пардону".
– Короче! Не был, не участвовал, не привлекался, не состоял, порочащих связей не имел...
– Шо, совсем-совсем?..
– имея ввиду что-то своё, поинтересовалась Люда.
– В смысле?
– удивился он, но под этим искренним взглядом Люда не рискнула озвучить, что она такого имела ввиду.
– Слушай, может хватит уже, а?
– А-а-а... как у вас с этим... браком?
– Ну как...
– обречённо вздохнул Лёша и принялся уныло объяснять: - У меня уже есть четыре жены, у них - ещё шесть мужей. Живём большой дружной семьёй. Имеем семеро общих детей...
– Врёшь, - уверенно констатировала Люда.
– Вру, - не стал отпираться он.
– Зачем?
– От страха, что ты, не приведи господи, согласишься, и придётся всю жизнь так мучиться.
– Па-а-нятно...
– Ещё вопросы будут?
Люда ещё подумала, что предложение было скорее риторическим и что пора бы уже заткнуться, но отключившийся разум уже ничего не контролировал и язык, как помело, молотил дальше, совершенно не сообразуясь с обстановкой.
– А вот ещё такой глупый вопрос...
–
ЛЮ-ДА!– крик души заглушил, наконец, брандспойт её любознательности.
– Людочка... пожалуйста... послушай... Мне уже всё равно - соглашайся ты, не соглашайся - давай, ты просто подумаешь и сама решишь, стоит ли к нам ехать. Если надумаешь, скажешь Косте... Если не надумаешь - скажешь Косте... И пусть за тобой приезжает, кто хочет - хоть Орхан Селимович, хоть вся Академия с профессорами. Они объяснят, уговорят, покажут... А я уже не могу, - Лёшка замученно покачал головой и поднялся с кровати, продолжая говорить, как бы себе самому: - Мне вообще, вставать ещё нельзя... и ходить нельзя... Меня вообще, силком вытолкали эти два проходимца и одна проходимица... Я, видишь ли, должен... у меня, видишь ли, есть что сказать... А я уже никому ничего не должен. И, пропади оно всё пропадом, терпеть такие издевательства...
Люда слушала Лёшкино бурчание и её не покидало странное чувство, будто слышит она его уже много-много лет. И не то, чтобы ей это сильно нравится, но совершенно не раздражает, больше того - заставляет улыбаться, как на что-то привычное, родное, без чего и жить было бы неинтересно. А ещё присутствовала во всём этом какая-то непоколебимая уверенность, что никуда он от неё не денется. И когда Лёшка, изображая руками пучину отчаянья и бурча под нос нерушимые клятвы "больше никогда и ни в жисть", почти дошёл до двери, она, уже едва сдерживая хихиканье, позвала:
– Лёш, стой! Ну, стой же!
– Чё тебе ещё надо?
– вымученно раздражённо бросил он через плечо.
– Опять чё-т придумала поизмываться?.. Надоело всё, домой хочу...
– Обними меня...
– едва выговорила Люда под аккомпанемент зашедшегося сердца и опять отчаянно покраснела.
Она даже не заметила, как Лёша оказался рядом. В одно мгновение её ухватили под мышки и, как куклу, сдёрнули с кровати. "Беретик-беретик-бере!.. А ла-а-адно, чего уж там..." - всполошился было здравый смысл, но поздно - она уже вся очутилась в Лёшкиных руках, прижата и охвачена.
– Ну вот, совсем другое дело, - вздохнула Люда, пригревшись на его плече, а он ласково гладил её распущенные золотые волосы и приговаривал:
– Ры-ы-ыжик... Рыжуля... Солнышко моё... Золотце... Ррры-ы-Ы-Ы...
– и неожиданно Люда, не успев даже вякнуть, вознеслась в воздух: - ...ЖИ-И-И-ИК!
– закружило её по комнате, аж дух захватило.
– РЫЖОНОЧЕК МОЙ!
И это наконец-то был не сон...
Хотя Юлька клятвенно обещала не показываться - на крики прибежала моментально, будто под дверью подслушивала (а может и подслушивала, с неё станется). Но увидела Люду на руках и всё поняла... на этот раз правильно, аж прослезилась от умиления.
– Собирай Людкины вещи, мы сматываемся!
– скомандовал ей Лёшка, прервав на взлёте бурю восторга.
– А?! Уже?!! Щас!
– заметалась Юлька, быстро превращая комнату в "мамаево побоище".
– Вот!.. А!.. О!.. Где сумка?!
– Да под кроватью, шо ты мечешься!
– подсказала Люда, порываясь спуститься на пол и самой всё сделать.
– Лёш, пусти... Лёш, тебе же нельзя!..
– НИ-ЗА-ЧТО, - наклонился он ей к самому лицу и чмокнул в нос. Люде стало смешно и щекотно.
– Так и будешь по улице носить?
– съехидничала она.