Рыжики для чернобурки

Капитан Валериан Кшесинский ничего не делал, но привязывал её к себе — взглядом, запахом, улыбкой. Смесь ароматов одуряла: горечь осенних хризантем, сладость чернослива, едкость можжевелового дыма и едва ощутимая примесь больницы. Адель протянула руку, запустила в шевелюру Валериана, растрепала, добираясь до темных корней, удивляясь окрасу. Сейчас было видно, что седина не похожа на возрастную — как она могла ошибиться, неужели солнце ослепило? Волосы Валериана выглядели впитавшими лунный свет. Макушка и челка серебрились, виски чернели. Адель перебирала пряди, наслаждаясь густотой и мягкостью, пропускала волосы сквозь пальцы, гладила, слушая, как у Валериана учащается дыхание.

Колдовство момента разрушил Лютик. Вспрыгнул на лавку, пробрался на колени Адели, тщательно обнюхал голову Валериана и несколько раз клацнул зубами — позаботился, выкусил блох. Валериан покачнулся, чуть не уселся на задницу, расхохотался и перебрался на лавочку, к ней под бок. Лютик счел свою миссию выполненной и ускакал в лабиринт — наблюдать за сварой медвежат-барибалов.

Адель немного опомнилась. Как нахлынуло, так и откатило — она уже взяла себя в руки и устыдилась того, что позволила себе откровенные прикосновения прямо посреди парка, не удосужившись познакомиться.

— Как тебя зовут?

Валериан подкрепил вопрос действием — накрыл её ладонь своей.

— Адель.

— А его?

Кивок в сторону лабиринта подтолкнул к ответу:

— Лютик.

Запах продолжал действовать, обаяние Валериана никуда не делось, но Адель уже начала понимать, что бездна таит ловушку. Сейчас капитана Кшесинского интересует только имя, к вечеру он спросит фамилию, потом наведет справки о её персоне и получит ворох сведений. А вот что он сделает после этого — исчезнет или попытается как-то надавить — будет зависеть от его служебного положения.

«Надо бежать. Позову Лютика, одену и попрощаюсь. Еще чуть-чуть отпустит и я смогу ему соврать, что не хочу изменять мужу».

«Останься, — проговорила лисица. — Куда ты собралась? Зачем?»

Адель поджала губы, не желая вступать в мысленный разговор со зверем — лисица не общалась с ней после смерти Артура, только гуляла и играла с Лютиком. Валериан поерзал, убрал ладонь, тут же обнял её за плечи — не притягивая, но помечая прикосновением — и предложил:

— Выпьем кофе?

Адель хотела сказать «нет», но почему-то ответила «да». С оговоркой, что сначала Лютик вволю погуляет.

Они привалились друг к другу, замерли, впитывая лучи осеннего солнца, слушая плеск воды, визг, рычание и крики. Барибалы перестали драться между собой, объединились и хорошенько оттрепали крупного волчонка. Тот обиделся и позвал на помощь приятелей. Назревала нешуточная драка. Лисица с тростью встревожено звала кремового лисенка: «Айкен, иди сюда немедленно!», Адель голоса не подавала — знала, что Лютик сбежит в случае опасности. В разборки включились родители. С одной стороны в лабиринт вошла недовольная волчица, с другой — медведица. Лютик посидел на крабе, дождался, пока волчата сбросят одного из барибалов в воду, отряхнулся от брызг и примчался к лавочке, повизгивая от переполнявших его чувств.

Кремовый лисенок внял увещеваниям лисицы, тоже покинул поле боя и запрыгал вокруг родителей.

— Валериан! — крикнула лисица. — Мы возвращаемся в гостиницу. Пообедаем. Вы с нами? Будем рады видеть и вас, и вашу знакомую.

— Поедем?

Шепот был еле слышным — медведица, волчица и подключившаяся к скандалу бурая лиса орали так, словно поставили себе целью заглушить все звуки в парке.

— Нет.

— Нет, спасибо! — Валериан повысил голос и скандалистки, обернувшиеся в их сторону, слегка притихли. — Мы погуляем, выпьем кофе. Приятного вам аппетита.

Адель спросила Лютика: «Оденешься, пойдешь на ногах?», получила кивок и встала, чтобы отнести вещи в раздевалку. Кремовый лисенок перекидываться отказался, и этим вызвал спор между супругами.

— Проедет в такси на лапах, ничего страшного.

— Брант, но у нас охапка одежды и ни пакета, ни сумки.

— Не усложняй, — отмахнулся альфа. — Сейчас сверну тюк и донесу до гостиницы.

Осенило от сочетания имен. Брант. Айкен. Адель внимательно посмотрела на альфу. Неужели бывший сожитель Ильзе? Виделись мельком, снайперы в отряде жили отдельно, штурмовики — отдельно. Вроде бы, такой же крупный пепельный к Ильзе в палатку лазал, уводил в лес то на ногах, то на лапах. Адель на них в чаще едва не наткнулась, обошла, услышав разговор — Брант просил Ильзе вернуться на хутор, говорил, что его мать письмо прислала, сын заболел, кашляет. Ильзе ответила: «Эти письма по месяцу идут, наверняка уже выздоровел». Больше Адель ничего не запомнила — спустилась в овраг, вышла к лагерю крюком, не желая сталкиваться.

«Надо же, какое совпадение. Знает ли Брант, что Ильзе в городе? Судя по вчерашнему разговору, они не общаются. Если столкнутся на улице, будет сюрприз. Хотя... вряд ли столкнутся. Ильзе в розыске, ни по паркам, ни по ресторанам ходить не будет».

Собирались неспешно: Адель помогла одеться перекинувшемуся Лютику, Валериан забрал её рюкзак и повесил на плечо, на одной лямке, как сумку, Брант, увязавший вещи Айкена в компактный тючок, то ли не узнал Адель, то ли сделал вид, что не узнал — кивнул, неразборчиво представился. Жена Бранта, Эльга, встала с лавочки, пошатнулась и выровнялась, тяжело опираясь на трость. Пожаловалась:

— От тумана все тело ломит, хожу хуже обычного.

— Я тоже утром себя еле от кровати отскреб, — откликнулся Валериан. — Обещали, что с каждым днем буду чувствовать себя лучше, а получается совсем наоборот. Потом, вроде бы, разошелся, а сейчас снова накрывает. Надо будет на ярмарке каштановую растирку поискать. Она хорошо помогает.

— О! — оживилась Эльга. — Спасибо, что напомнили. Мне ее привозили с ярмарки. Чудес не творила, но облегчение значительное. Тоже куплю.

— Донесешь? — спросил Брант у Валериана, тряхнув тючком.

Тот кивнул, взял протянутый узел. Брант чуть нагнулся, подхватил Эльгу на руки, не слушая возражений. Трость тоже перекочевала к Валериану, и процессия двинулась к воротам парка, чтобы найти такси.

Адель шла, невольно сравнивая Эльгу и Ильзе. Внешне обе были немного похожи: голубоглазые, светловолосые, тонкокостные — как птицы. Только высушенная годами и скитаниями Ильзе напоминала хищного ястреба, а Эльга — мягкую сову-сплюшку.

Брант нес свою ношу привычно, уверенно, молча. Время от времени толкал носом шляпку и жмурился от удовольствия. Эльга после короткого протеста расположилась с комфортом — обхватила мужа за шею, приникла и прикрыла глаза. На очередном шаге Адель поняла, что они напоминают ожившее панно «Доверие» на стене городского театра. Только там у ноши были завязаны глаза, а Эльга обошлась без повязки.

За воротами парка они проследили, как буро-кремовое семейство грузится в такси, помахали им вслед — Лютик тоже помахал, и Эльга, и Айкен ему понравились. Валериан поправил лямку рюкзака, предложил:

— Могу мелкого на руки взять.

— Не надо, — отказалась Адель. — Сам же сказал — накрывает.

— Я недавно из госпиталя, — объяснил Валериан. — Через недельку буду как новенький, не сомневайся. Пойдем вон туда, в калитку возле «Канцтоваров»? Так можно выйти к кинотеатру «Южный», напрямую, через дворы. Там, рядом, два кафе. В одном хороший кофе, в другом вкусно кормят. Предлагаю сначала пообедать.