Рыжий: спасти СССР 2

Ребятня здесь толклась день деньской. Да и ночью тоже — в обсерватории. Сюда приезжали на встречу с молодежью офицеры ВКС, летчики-космонавты, ученые, писатели, киносценаристы и режиссеры, снимающие фильмы космосе и будущем, художники-фантасты. Здесь не принято было толкать длинные речи. Участники таких встреч предпочитали живое общение. Вопросы, ответы, споры. Разговоры о насущном.

Специально о встрече с Генсеком никто не объявлял, но когда друзья подъехали к Дворцу Мечты, стоянка была забита транспортом — автомобили, электромобили, мотоциклы, моноциклы, трициклы, мотороллеры и мопеды. А рядом — куча великов. Как заядлый рэпэр, Мишка сразу узнал на вертолетной площадке оранжевый, как лоскуток пламени, «Ка-26» с гербом СССР на фюзеляже — личная винтокрылая машина Рыжего.

Встреча проходила в киноконцертном зале, другие помещения Дворца Мечты всех желающих попросту не вместили бы. Так что Мишка с Иркой с трудом протолкнулись. Ребята — от тринадцати до двадцати двух — не только заняли все места, но и все проходы. Малорослая Ира с отчаянием посмотрела на своего спутника. Ее глаза говорили: я же ничего не увижу. Он понял, подхватил ее и мигом усадил на свои широкие мускулистые плечи.

И тут раздались аплодисменты. К сидящем на сцене участникам — самым известным в стране писателям-фантастам — присоединился Анатолий Аркадьевич Чубайсов. Он постоял, ожидая покуда рукоплескания стихнут, но не дождавшись, подошел к микрофону и сказал:

— Друзья мои, спасибо! Однако давайте не будем отнимать друг у друга время. И вообще, если вы думаете, что пришли на встречу со мною, то глубоко ошибаетесь. Я, как и вы, примчался, чтобы поговорить с нашими замечательными фантастами. И эти аплодисменты, безо всякого сомнения, предназначены именно им.

— Ура нашему Рыжему! — не сдержавшись, выкрикнула Ирка.

И весь зал подхватил ее крик.

* * *

Вот что ты с ними будешь делать, а?.. Впрочем, я их понимаю. Уже от самого факта, что после престарелого Брежнева, следующим Генеральным секретарем стал, по сути, их сверстник, многим из этих ребят и девчонок сносило крышу. Да и стремительные перемены, произошедшие за минувшие три года, молодняк воспринимает, как знак того, что отныне будущее в его руках. И правильно воспринимает. Покуда жив, не допущу, чтобы старцы, страдающими ревматизмом и прочими недугами, колодами лежали на пути этих отчаянных молодцов и молодиц, едва ли не половина которых — рыжие. Недаром, и меня они просто и без затей именуют Рыжим, по-свойски. И это дороже любых наград.

Впрочем, я же на встрече с фантастами, надо бы послушать.

— Многие из вас спрашивают, — как раз говорил один из них — высокий, с черной шевелюрой, тронутой сединой, усатый мужчина в квадратных очках, — почему мы с братом больше не пишем о покорении Венеры, Марса или Юпитера… Наверное, потому, что нам интереснее писать не о планетолетах и кратерах, а о вас. Какими вы будете? Какие испытания вам предстоят на пути строительства будущего нашей великой страны. Да мы хотим, чтобы вы думали, читали, опять думали. На всё и по любому поводу имели свою точку зрения. Но разве это плохо? Ведь только думающими людьми и может быть построен мир, где когда-нибудь не будет войн. А планетолеты… Они уже есть. А завтра их будет еще больше.

Стругацкому-старшему аплодировали хоть и слабее, чем мне, но все же довольно громко. И в руках у многих мелькали зачитанные томики их с братом книг. Понятно. Стругацких сейчас печатали много. Братья едва писать успевали. И куда только подевался их прежний пессимизм? Нет, они не стали моими апологетами. И это хорошо. Я не требую, чтобы мне верили, я хочу, чтобы меня понимали. Понимали, что жить надо не ради абстрактного всеобщего человеческого счастья, а ради того, что делает тебя счастливым здесь и сейчас, и сделает счастливыми твоих потомков. А потомки не могут быть счастливы, если ты сегодня не решишь тех проблем, которые помешают им жить в радости завтра.

— Дорогие друзья, — взял слово ведущий встречи, дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт СССР Георгий Михайлович Гречко, которого многие ребята знали по передаче «Этот фантастический мир». — Центр управления полетами предоставил нам уникальную возможность напрямую связаться с экипажем космического корабля «Союз-семь ЛОК», который в настоящий момент делает уже десятый виток вокруг нашего искусственного спутника. Внимание на экран.

Свет в зале померк и на гигантском экране появилось изображение. Сначала немного расплывчатое. Затем оно стало четким. Появилось напряженное лицо космонавта Геннадия Сарафанова, командира лунного орбитального корабля. Он прислушивался к тому, что ему сообщил ЦУП. Затем его лицо расплылось в улыбке.

— Здравствуйте, товарищ Генеральный секретарь, — произнес он сквозь треск помех. — Здравствуйте, дорогие товарищи писатели. Здравствуйте, ребята. Центр управления разрешил показать вам, как выглядит Луна с борта нашего корабля. Мы сделали несколько видеозаписей, но, думаю, вам будет интересно увидеть это в живую. Так что беру камеру и подношу ее к иллюминатору.

Изображение задрожало, поплыло, в кадр попали приборные доски, потом — рама иллюминатора и, наконец, серая, чуть серебрящаяся по краям, рябая поверхность, которая быстро скользила из правого верхнего угла экрана в нижний левый. Качество изображения, конечно, оставляло желать лучшего, но сомнений не оставалось. Наш корабль, запущенный модернизированной и несколько раз успешно испытанной в беспилотном варианте сверхтяжелой ракетой-носителем Н-2М, все-таки благополучно достиг лунной орбиты и теперь нарезал вокруг нее круги, проводя дистанционные исследования. В следующем году мы планируем запуск с высадкой на поверхность космонавта. И это только начало.

— Вот ребята и дорогие товарищи, — снова вернулось в кадр лицо Сарафанова, — вы увидели поверхность нашего естественного спутника такой, какой ее видим мы. Уверен, что осваивать Луну, строить на ней научные базы и космодромы, проводить поиск полезных ископаемых, предстоит уже вам. А замечательным писателям, что собрались сегодня вместе с вами во Дворце Мечты, я и мой товарищ, летчик-космонавт Лев Степанович Демин, который сейчас очень занят, хотим пожелать писать побольше хорошей научной фантастики. До встречи на Земле, друзья!

Изображение погасло. И за минуту до того, как зажегся свет, я покинул зал, чтобы не мешать больше встрече читателей с писателями. Главное я увидел и услышал. Этих людей — и тех, которые пишут сейчас фантастические книги и тех, кто их читает и тех, кто осуществляет на практике мечты о полетах в космос — уже не сбить с панталыку сладкими и лживыми речами о правах человека, о потребительском рае, о свободе губить себя с помощью алкоголя и кое-чего похлеще. Они прекрасно знают, что свобода творить, строить, защищать, право быть нужным своему народу, дороже всех этих фальшивых ценностей и поддельных свобод.

Рыжий «Ка-26» завертел винтами, засвистел, поднялся в воздух. Гриша, мой личный пилот, запросил эшелон. Мы промчались над крышами нашей древней столицы, которая с каждым днем становилась все прекраснее, взяв курс на Кремль, где у меня сегодня еще несколько встреч, переговоров, заседаний. А до Олимпиады остается всего пара недель и столько еще нужно сделать, чтобы ее запомнил весь мир. Пахмутова с Добронравовым, говорят, написали красивую грустную песню для церемонии закрытия, а оргкомитет заготовил какой-то особенно трогательный сюрприз. А какой — мне не говорят. На то он и сюрприз.

* * *

— Уважаемый господин президент Международного олимпийского комитета! Спортсмены мира! Уважаемые гости! Товарищи! Я объявляю Олимпийские игры одна тысяча девятьсот восьмидесятого года, знаменующие Двадцать вторую Олимпиаду современной эры, открытыми!

Агент «Малахит» ждал, когда Генсек сойдет с трибуны, с которой он только что толкнул свою краткую речь и пройдет с десяток метров, чтобы занять место в ложе рядом со своим предшественником, президентом МОК, высокопоставленными гостями и супругой. У него, «Малахита», будет лишь несколько мгновений, чтобы принести приговор, вынесенный Рыжему, в исполнение. И этого человека, которого обожает полмира, не станет.