Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина

Станкевич, Иосиф Петрович (нем. псевд. «Березкин»; 1918-?) – участник операции «Монастырь». Шофер, проходивший службу в 20-й армии. Попал в плен 13 октября 1941 г. в районе Вязьмы.

В апреле 1942 г. вступил в антисоветскую организацию «Белорусская громада» и был завербован для работы в германской разведке. Согласился на сотрудничество с советской разведкой в операции «Монастырь».

Шакулов, Иван Ермолаевич (1919–1942) – агент германской военной разведки. Летчик-штурмовик 566-го авиаполка. В плен попал 5 июня 1942 г. в районе ст. Угры. Добровольно поступил на службу в германскую разведку… Умер в тюрьме от паралича сердца. [33]

Демьянову они передали персональный привет от подполковника Герлитца, начальника Абверкоманды-103, который пожелал «Максу» успешной работы в проведении диверсий против советской власти силами монархистов «Престола», сообщили о месте спрятанной ими рации. Естественно, Татьяна, жена Александра Петровича, предложила им хороший по военному времени ужин, а муж – остаться переночевать, так как в Москве наступил комендантский час и нарваться на патруль для них было крайне опасно.

Изрядно перенервничавшие «гости» расслабились от такого приема и, уставшие, быстро уснули. В этом им помогла еще и Татьяна (агент «Борисова»). Она незаметно для прибывших на кухне растворила специально приготовленные для такого случая таблетки, чтобы дать гостям уснуть богатырским сном. Когда храп в комнате, где разместились прибывшие, достиг нужного уровня, «проведать» немецких агентов пришли контрразведчики. Они не только зафиксировали на фотопленку пришедших, но и сменили боезаряд в их оружии на холостые патроны, поставили новые «пустые» запалы в гранаты, подменили им яды, взятые ими на случай провала, на безопасные средства. А утром, после сытного завтрака и небольшого совещания, «офицеры» отправились на «прогулку» по Москве. Конечно, служба наружного наблюдения НКВД незамедлительно проследовала за ними

Генерал Судоплатов вспоминает:

«По моему предложению первая группа немецких агентов должна была оставаться на свободе в течение десяти дней. В этом случае мы могли проверить их явки и узнать, не имеют ли они связей еще с кем-то. Берия предупредил, что если группа устроит в Москве диверсию или теракт, не сносить мне головы».

Но все закончилось благополучно: связников через десять дней арестовали, доставленную ими рацию нашли. [34]

«Макс» в очередном сеансе связи с «Сатурном» радировал немцам о том, что курьеры прибыли, но рация оказалась поврежденной при транспортировке. Ему остается вести передачи на своем самодельном передатчике, который, к сожалению, стал работать хуже.

С арестованными контрразведчики начали проводить сложную вербовочную работу. В результате этого Станкевич легко пошел на контакт и согласился сотрудничать с органами государственной безопасности, даже радуясь такому обстоятельству.

Он подробно рассказал о себе, о том, как был завербован немцами, попав в плен. В концлагере Станкевич очутился после того, как его нашли на поле боя без сознания. Он дал согласие на учебу в немецкой разведшколе, думая, что сможет вернуться на родину, а после переброски на советскую территорию явится с повинной. Однако, оказавшись в Москве, с повинной не пришел, так как боялся Шакулова и помнил его рассказы о том, что за работу на немцев будет обязательно расстрелян. А тут сами чекисты помогли ему быстро оказаться у них, чего он так хотел.

Полковник Маклярский предложил несложный ход – чтобы «Макс» сообщил «Сатурну», что «курьеры» определяются в Москве. Один из них с его помощью скоро выйдет в эфир. А вот другой пьянствует, ведет себя неосторожно. Через некоторое время был получен ответ из Смоленска. Приказ – тихо уничтожить Шакулова. Также от абверовцев шли заверения в том, что новая рация будет в скором времени обязательно переправлена «Максу» очередным курьером.

В конце августа 1942 года Демьянов напомнил немцам, что у группы прибывших агентов рация разбилась при приземлении, а Шакулов, как не оправдавший доверия фашистов, по их же указанию был незаметно ликвидирован в лесу под Москвой. Станкевич как радист тем временем «простаивает».

7 октября 1942 года в Москве появились два новых курьера германской разведки – Шалаев и Кондратьев. Они были сброшены на парашютах в районе станции Лихославль Калининской области.

Немецкие агенты явились с заданием передать «Максу» радиопередатчик, 20 тысяч рублей и «свежие» фиктивные документы для ранее прибывших курьеров. Кроме того, Шалаев и Кондратьев получили задачу легализоваться в Москве и приступить к самостоятельной работе.

Шалаев, бывший слесарь завода № 24 НКАП (Наркомата авиационной промышленности) в Москве, отказался от эвакуации из Москвы, подлежал призыву в Красную армию, но скрывался по подложным документам в течение четырех месяцев. В январе 1942 года был призван в армию, а в марте того же года сдался в плен немцам в районе города Ржева. Завербован в германскую разведку 16 апреля 1942 года. [35]

Второй курьер, с документами на имя Григория Григорьевича Кондратьева, сержанта госбезопасности, оперуполномоченного особого отдела дивизии 34-й армии, был радистом и имел свой передатчик. С прибытием новых курьеров чекисты 4-го управления НКВД смогли ввести в работу для операции «Монастырь» второй (после рации «Престола»), такой же официальный радиопередатчик, на котором продолжил бы работать Кондратьев. Он мог стать основной фигурой в радиоигре «Курьеры» из новоприбывших.

Кроме того, его непросто было заменить подставным радистом, так как почерк работы своего агента на рации в немецком разведцентре хорошо знали, а посему могли достаточно легко вычислить, что за ключом на передаче работает не Кондратьев, а кто-то другой. А терять такую возможность очень не хотелось, так как работа на новой радиостанции помогла бы начать передачу абверовцам нужной командованию Красной армии дезинформации с дополнительными данными. Для выполнения такой задачи требовался сущий «пустяк» – перевербовать на свою сторону засланных агентов и поставить их работу на службу НКВД.

После приземления, перед арестом, Кондратьев и Шалаев успели сообщить своим хозяевам о благополучном прибытии и начале выполнения задания. С этого момента операция «Монастырь» пошла по следующим направлениям. С одной стороны, на радиостанции «Макса» от имени монархической организации «Престол», а с другой – от имени агентов абвера «Кондратьева» и «Шалаева», якобы опиравшихся на свои собственные связи в Москве. Начался новый этап тайного поединка. Но шел он, конечно, основываясь на тех данных, которые эта организация могла «собрать». На самом деле это были сообщения, которые им готовили полковник Маклярский, генштабисты и советская разведка. Все срочно уходило в адрес «Сатурна» и далее в Берлин на имя полковника Рейнхарда Гелена. Новые шифровки воспринимались там как большая победа в деятельности команды адмирала Канариса. Вместе со своим противником по понятным причинам радовались и советские контрразведчики.

По своему плану, как бы отрабатывая диверсантский хлеб, под строгим контролем чекистов начала вести передачи вторая группа курьеров – Кондратьев и Шалаев. Генерал-лейтенант П. Судоплатов со своими подчиненными старался как можно больше выжать из тех возможностей, которые давала вторая рация. Такое произошло потому, что Кондратьева после проведенной с ним контрразведчиками активной оперативной работы решили освободить из-под стражи, что было со стороны чекистов хоть и рискованным, но вполне логичным шагом.