С демоном по договору. Книга первая

Соотношение сил у враждующих сторон было приблизительно равным. Торнов поддержали двенадцать кланов, Йар — тринадцать, но по общей численности союзники Торнов немного превосходили Йар. При этом десятка крупнейших кланов разделилась поровну: с одной стороны — Торн, Фэо, Хель, Стан, Гэр, с другой — Йар, Тир, Орд, Эол и Ман.

Никаких прогнозов об исходе войны Петергрэм не делал, причину конфликта между семьями Торн и Йар по-прежнему не раскрывал и лишь однажды обмолвился:

— Последняя битва будет жаркой, но отстоять свою правоту мы должны раньше. Одной демонстрации силы в этот раз не хватит.

К моему облегчению, надолго он больше не исчезал, всегда успевал вернуться к ужину и ночи проводил в нашей постели. Правда, иногда засиживался за компьютером допоздна или поднимался в резиденцию владыки для личного разговора с Аланстаром.

Новый повод для беспокойства появился, только когда в один из дней, выходя из Ледяного пика, я не обнаружила рядом Брана. Его место заняли два старших эрзара из службы безопасности "Наднебесья", не давшие внятных объяснений по поводу исчезновения моего телохранителя.

— Бран на задании, — тем же вечером объяснил Грэм. — За него тебе точно не стоит переживать.

— Позволь мне самой решать, — возмутилась я. — Идёт война. Одну подругу я уже потеряла и имею право волноваться за друга.

— Друга, значит? Интересный поворот, — хмыкнул Грэм. — Если это тебя успокоит, Бран не сражается. Он вернётся, когда сделает дело. Не забивай голову лишними страхами. Причин для них совершенно нет.

— Потому что Бран слуга?

— Потому что сейчас он вне опасностей, о которых ты думаешь.

— А как насчёт других, о которых не думаю? Ещё одна тайна?

— Будем считать, что так.

— Скоро я им счёт потеряю!

— Обещаю, что однажды отвечу на все твои вопросы.

— Верится с трудом, — фыркнула я скорее для порядка. Когда-то Беатрисиа сказала, что Петергрэм всегда держит слово. До сих пор у меня не появлялось повода в этом усомниться.

Рабочий ритм в "Наднебесье" постепенно вошёл в привычное русло. После взрыва на спутнике Аланстар обратился к своим сотрудникам со словами поддержки и утешения, призвал нас оставаться верными идеям компании и пообещал защиту. Люди приняли его речь с воодушевлением, даже Мирта перестала ходить с кислым лицом, отчего-то уверившись, что лично ей сражаться не придётся.

Сказать о себе то же самое я не могла. Петергрэм настаивал на самом интенсивном режиме тренировок и заставлял меня проводить в зале почти столько же времени, сколько в лаборатории.

Щит и кинжал, наконец, покорились мне. Настал черёд осваивать более грозное оружие — ледяную плеть. Научиться её призывать оказалось на удивление легко, а вот управлять опасной магией было куда труднее. Теперь Раджинайт всегда держал свою защиту наготове, но поблажек мне не давал, заставляя повторять упражнения снова и снова.

Усложнились и сами бои. Место статичных манекенов заняли летающие шары-дроны, которые я возненавидела через полчаса после первого знакомства. Быстрые и юркие, дроны казались неуловимыми, а за излишнюю медлительность карали короткими энергетическими уколами, почти безболезненными, но ужасно раздражающими.

Одними дронами дело не ограничилось. Несколько раз на занятия являлись младшие эрзары, и мне приходилось участвовать в схватках с живыми противниками. На победу я всерьёз не рассчитывала, пока однажды не пробила щит и не оглушила младшего. Это событие всерьёз впечатлило меня. Моя сила переросла возможности тех, кто был наделён ею с рождения, пускай речь и шла о демонах самого низшего ранга.

Петергрэм в моих магических тренировках никогда не участвовал, только оценивал результаты. Зато щедро делился силой к нашему взаимному удовольствию.

После признания в любви, прозвучавшего памятным утром, я не стеснялась говорить о своих чувствах, получая в ответ жаркие поцелуи и объятия. В поведении Грэма тоже проскальзывали перемены. Порой он смотрел на меня так завороженно, будто пытался запечатлеть в памяти каждое движение. Несколько раз брался помогать с готовкой. Во время прогулки в парке предложил сделать совместную фотографию, а по возвращении домой показал старый семейный альбом, на страницах которого парочка шкодливых детей превратилась в красивых юношу и девушку.

Мелькал на снимках и сам Петергрэм. Иногда с Анной, чаще — со своими отпрысками. От фотографий веяло теплом и семейным уютом, но переворачивая последнюю страницу, я испытывала грусть. Грэм поделился со мной тем, что ушло безвозвратно. Некстати подумалось, что мне не заполнить эту дыру. Как бы ни сложились наши отношения, детей у нас появиться не могло.

Я вспомнила Трис, которая мечтала стать матерью, и к горлу подкатил колючий комок.

О том, собирается ли Петергрэм нанимать новую секретаршу, я даже не спрашивала. Опасалась получить утвердительный ответ и каждый раз испытывала облегчение, когда видела пустующее место возле кабинета начальника службы безопасности.

В конце концов я взрастила в себе ничем не обоснованную уверенность, что в память о Беатрисии Грэм дождётся конца дашар'гоэна, прежде чем взять новую помощницу.

Эта идея казалась самой правильной и естественной и тешила меня до того дня, когда в моей жизни появилась она.

Наши дороги пересеклись на девятнадцатый день дашар'гоэна.

После обеденного перерыва по внутренней почте "Наднебесья" мне пришло сообщение от Грэма. Он приглашал заглянуть в его кабинет, чтобы обсудить нечто важное.

Заинтригованная таким поворотом — обычно мы встречались там не для разговоров, — я отправилась на минус десятый этаж и была неприятно поражена, когда увидела на месте Беатрисии незнакомую особу.

Первое, что бросилось в глаза, — коротко стриженные крашеные волосы. Девица сосредоточенно пялилась в монитор компьютера и не поворачивала головы, пока я не остановилась перед ней.

— Что вам угодно? — с явным удивлением вопросила она, будто посетители тут вообще не предусматривались.

Незнакомка была человеком. Скорее всего, одного со мной возраста или немного старше. Не красавица, но довольно симпатичная, если не обращать внимания на ужасную причёску. С прозрачно-серыми глазами и маленькими, чётко очерченными губами.

Ничто в её облике даже отдалённо не напоминало Беатрисию. Сидела она, ссутулившись. Свою фигуру скорее прятала, чем старалась подчеркнуть. Была одета в неброскую блузку. На лице — минимум косметики.

Её присутствие здесь казалось настолько чуждым, что я запнулась, свыкаясь с чувством нереальности происходящего, прежде чем ответить: