С добрым утром, принцесса!

Трое друзей идут к метро Монклоа. Их сегодняшний ночной субботний выход в люди

оказался гораздо короче ожидаемого. Но, платить двадцать евро за вход на праздничную дискотеку, на которой они никого не знают, было чересчур. Особенно для Эстер, у которой не было столько денег.

– Может, зайдем? – спрашивает темноволосая девушка с челкой, указывая на Макдоналдс

за спиной. – Я не ужинала, к тому же нам нужно потратить десять евро, и мы можем на них что-нибудь поесть. Как вам такая идея?

Бруно и Мария переглядываются между собой. Сейчас еще слишком рано, и славный,

добрый гамбургер послужит им неплохим утешением за напрасную поездку на дискотеку. К тому же, очень сложно отказать этой восхитительной девушке.

– Давай, я согласен.

– Я тоже.

Троица заходит в это культовое заведение. В Макдоналдсе столько народу, что ко всем

кассам тянутся длинные очереди. Ребята пристраиваются в хвост одной из них в ожидании заказа. Четверть часа спустя доходит очередь и до них. Каждый из друзей выбирает себе гамбургер, картошку и прохладительное. Получив заказ и оплатив его, они с подносами в руках, поднимаются на верхний этаж.

– Как здесь жарко, – заявляет Эстер, снимая жакет и позволяя любоваться ее

изумительным белым платьем, подаренным на день рождения.

Заглядевшись на декольте праздничного платья Эстер, Бруно краснеет и поспешно отводит

глаза. Его взгляд случайно встречается со взглядом Марии. Глаза девушки за зелеными линзами выражают полное понимание происходящего, но вместо осуждения она молча улыбается и садится. Эстер пристраивается рядом с ней, а Бруно садится напротив. Пару минут друзья сидят, храня тишину и ничего не говоря друг другу. Все трое молча едят, обмениваясь улыбками.

– Ребят, огромное вам спасибо за все, правда, – говорит Эстер, держа гамбургер обеими

руками. – Знаете, я чувствую себя виноватой в том, что вы не смогли остаться на дискотеке.

Мария делает глоток из бутылки и улыбается подруге:

– Я предпочитаю находиться здесь с тобой, чем на этой глупой дискотеке.

– Вот и я говорю то же самое, – добавляет Бруно, жуя картофель. – Нет никакого

сравнения.

– Это точно, никакого сравнения.

Где-то в глубине звучит: “Что делает такая девушка, как ты, в таком месте” Локильо¹⁰

но в более современном исполнении.

Эстер улыбается и целует Марию в щеку. Она чувствует себя очень счастливой, имея

таких друзей. Они-то двое знают об экономических проблемах не понаслышке, их семьи проходят через это, кризис сильно затронул их. Уже два месяца, как ее отец без работы. Так что, улыбка – это единственное, чего она может лишиться.

– Я так рада провести этот вечер с вами. Вы самые лучшие, – говорит Эстер, откусив от

гамбургера изрядный кусок.

Бруно искоса поглядывает на нее. Эстер ему нравится, он восхищен ею. Он никогда не

знал ни одной девчонки, такой, как Эстер. Но, несмотря на то, что он собирался забыть ее раз и навсегда, он по-прежнему продолжает любить ее так же, как в первый день. Прошел уже почти год, как он пообещал себе, что не прольет больше ни единой слезинки из-за Эстер.

Он отлично помнит, как мучился, сидя на той скамейке, держа в руках конверт от письма с

признанием в любви. В конверте был ответ девушки, укравшей его сердце. Пометила ли она его имя крестом? Избранница могла его отвергнуть, и он, Бруно, был беззащитен перед этим. Помертвев от страха и глубоко вздохнув, он внимательно изучил им самим подготовленный список.

– Что? Не может быть! – его громкий возглас привлек внимание проходившей перед ним

пожилой четы. Еще один сумасшедший, бедняжка, говорящий сам с собой.

Эта девушка отметила всех по списку! Все двадцать человек! Это означало, что она готова

встречаться с любым, кто ни предложит? Невероятно! Бруно застыл от изумления, но это было еще не все: Эстер положила в конверт сложенный вдвое маленький листок бумаги. Весь дрожа, парень развернул листок и молча прочел написанное.

Я польщена. Спасибо. Я предпочитаю отметить всех, нежели никого, потому что я

уверена, что все отличные, необыкновенные ребята, и, кто знает, что может произойти в будущем. Но, сейчас в моем сердце другой, его нет в этом списке. Большое спасибо, мне очень жаль.

Ее сердце занято другим… Бруно опять сунул листок вместе с письмом в конверт и,

опечаленный, уныло поплелся домой. Дома он закрылся в своей комнате и горько заплакал. Он плакал так, как до этого не плакал никогда. Тем не менее, когда его глаза просохли от слез, он твердо поклялся, что никогда больше не пошлет ей ничего подобного. Он включил игровую приставку, выбрал для себя испанскую футбольную команду и поставил перед собой цель выиграть чемпионат мира в ЮАР.

– Вам не кажется, что Эли нравится Рауль?

Мария чуть не подавилась гамбургером, услышав вопрос подруги. Да и Бруно тоже

поперхнулся.

– Почему ты это говоришь?

– Не знаю, у меня сложилось такое впечатление. Сегодня они все время дурачились.

– Да это просто Элизабет такая, – возражает рыжеволосая.

– Раулю тоже очень нравятся девчонки и даже слишком. В этом году он понапрасну проволынился по ходу с четырьмя девчонками, так? – все трое принялись подсчитывать волынщиц, мысленно их перебирая. Ну да, так и есть, четверо: Кристина, Мириам, Диана и Беатрис. Отношения со всеми четырьмя закончились плачевно.

– А не странно ли, что кое-кто из нас встречался с кем-то другим, не из нашей группы? – спрашивает Эстер, глотнув Кока-Колы. Бруно с Марией ничего не отвечают. Для них это не было бы странным, это было бы мечтой. И уж, конечно, они двое знают, что эта самая мечта весьма далека от того, чтобы стать реальностью.

– Отношения Рауля и Элизабет были бы сенсацией, – прокомментировал, наконец, парень, ища другой путь для разговора, – но меня ничуть не удивили бы.

– Они спорили бы целыми днями.

– Это точно.

– Но, были бы красивой парой, – уверяет всех Эстер, – и, если поженились бы, то мы могли бы быть подружками невесты, а ты, Бруно, посаженым отцом.

На лице парня появляется робкая улыбка. Ну почему это должно быть таким... таким... невероятным?

– Я не ношу пиджак и галстук.

– Ты выглядел бы очень симпатичным, – убежденно говорит Мария, похищая у него картошку.

– Записным красавцем.

– Давай, Бруно. Нам всем хотелось бы увидеть тебя когда-нибудь в пиджаке и при галстуке. Правда, Мери?