С добрым утром, принцесса!

И снова слово берет Эли.

– Я считаю, что мы должны перестать устраивать эти собрания, – твердо и решительно заявляет она.

Пятеро остальных ребят пристально смотрят на Эли. Большинство из них удивлены таким заявлением и недоуменно переглядываются между собой.

– Объясни почему, – требовательно говорит Рауль, обращаясь к Эли, и отлично понимая, что его подруга рано или поздно подняла бы этот вопрос.

– Ну-у-у... как сказать, мне кажется, все, что мы делаем, было замечательным раньше. Всем нам это помогало и служило поводом, чтобы собраться и побыть вместе, но теперь... По крайней мере, мне надоело собираться два раза в неделю, причем обязательно.

– Не приходи, ты никому ничего не обязана, – говорит в ответ Бруно, которому не понравился тон, которым Элизабет выразила свое мнение.

– Думаю, ты был не самым подходящим для того, чтобы указывать мне, должна я приходить или нет. Тебя самого не было на многих встречах, – защищается девушка.

– Знаю, но я всего лишь говорю, что если ты не хочешь быть с нами, ты можешь идти другой дорогой. Никто не заставляет тебя приходить сюда.

В эту минуту Элизабет ищет взглядом Рауля, чтобы он защитил ее. Парень понимает отчаянную мольбу подруги и говорит:

– Давайте разберемся. Эли говорит, что нам не обязательно встречаться здесь два раза в неделю для того, чтобы и дальше продолжать помогать друг другу, как мы делаем это сейчас. Так?

– Вот именно. Мы видимся в классе, на переменах, иногда встречаемся после уроков... Мы повзрослели и уже не дети, чтобы вести себя так. Мы похожи на скаутов. Каждый из нас мог бы и дальше продолжать заниматься своим предметом и пересылать выполненные задания другим, не собираясь при этом.

– Ты говоришь так, потому что устала от нас, мы тебе надоели. Ты хочешь только одного, чтобы мы и дальше продолжали делать свою работу.

– Нет, Бруно, это не так.

– А я думаю, что так, – настаивает парень. – Ты уже давно живешь сама по себе, не считаясь с другими. Если ты по-прежнему состоишь в нашей группе, то это потому, что так тебе удобно учиться, и в школе ты получаешь хорошие отметки. Но, это даже не основная причина, а главное в том… что Рауль здесь.

Слова парня приводят к тому, что атмосфера в “Клубе” становится напряженной и с каждым

произнесенным словом заметно растет.

– Послушай, не приплетай меня к своей паранойе! – возмущается Рауль.

– Паранойя? – негодующе переспрашивает Бруно. – Скажи, что я вру и что это неправда. Или ты

считаешь, что мы дураки и ничего не понимаем?

– Что касается меня, может, конечно, и так – говорит сильно расстроенная Эли. – Но, мы с Раулем –

друзья, только друзья.

– Как знать, что вы делали вчера на дискотеке.

– Мы развлекались! Это что-то такое, о чем ты не имеешь представления.

– Предпочитаю скучать, чем развлекаться так, как это делаешь ты.

Стычка между Элизабет и Бруно слишком сильно накаляет обстановку. Они уже давно не ладят

между собой, не то, что раньше.

– Бросьте, ребят, – вмешивается Эстер, пытаясь их утихомирить. Несмотря на это Бруно встает со

стула и пристально смотрит на Элизабет. Девушка, продолжая сидеть, отвечает ему не менее пристальным взглядом.

– Нет, это даже к лучшему, что Эстер высказала нам все, что она думает обо мне и остальных.

– Я ничего не имею против всех вас, Бруно. Не добивайся того, чтобы противопоставить меня

коллективу.

– Ты сама этого добилась, не приписывай мне эту заслугу.

– Не знаю, что я тебе сделала, что ты так со мной обращаешься. Я просто сказала, что мне кажутся

излишними эти собрания.

– Они не были излишними, когда никто с тобой не разговаривал, и у тебя были только мы.

На этот довод Эли нечего возразить, и она предпочитает отвернуться и смотреть в другую сторону,

закинув ногу на ногу и что-то тихо бормоча сквозь зубы.

– Можно мне что-то сказать? – спрашивает Мария, нарушая установившуюся напряженную

тишину.

– Конечно, – отвечает Рауль.

– Спасибо, – прежде чем продолжить, она внимательно смотрит сначала на Бруно, а потом на

Элизабет. – Мне не хочется видеть вас такими, мне это не нравится. “Клуб непонятых” организовали пять человек, которые отлично ладили между собой, и на которых никто больше не обращал внимания. Мы создали его для того, чтобы отделиться от всех и отлично проводить время. Я по-прежнему с удовольствием общаюсь со всеми вами, хотя должна признать, что многое изменилось, потому что изменились мы сами.

– Это нормально, что мы изменились, Мери, – добавляет Эли, несколько успокоившись.

– Верно, это нормально. Должна признать, что мне тоже не хотелось бы ходить на собрание. Ты это

знаешь, Бруно.

Парень кивает головой и снова усаживается на стул, вспоминая про себя причины, по которым его

подруга не хотела идти вместе с ним на встречу. Вполне вероятно, что скоро Мария уедет жить к своему отцу в Барселону. Он много думал об этом с тех пор, как Мария сказала ему об этом, и всякий раз мысль о том, что может произойти что-то такое, нагоняла на него все большую тоску. Его подруга ничего не расскажет остальным до тех пор, пока это не подтвердится на сто процентов.

– Ладно, короче, не я одна против собраний.

– Я сказала не это, Эли, – поправляет ее рыжеволосая. – Я думаю, что мы правильно делаем, что

собираемся, потому что эти встречи позволяют нам быть рядом друг с другом. Если мы отдалимся друг от друга, то все закончится тем, что мы разрушим то, что скрепляет нашу дружбу. Я считаю, что хотя мы все изменились, одни больше, другие меньше, мы по-прежнему нужны друг другу. – На лице Марии появляется робкая, застенчивая улыбка. Закончив, она опускает голову. Эстер, сидящая рядом с ней, понимает ее чувства.

– Ребята, Мери права, – добавляет она, хлопнув подругу по плечу. – Я была последней, кто вступил

в “Клуб”, и не знаю, что бы я делала без вас. Мне очень хорошо рядом с вами, и я не хочу, чтобы наши собрания закончились.

Тишину нарушает лишь стук тарелок и стаканов, стоящих на столике, который занимают эти

шестеро ребят.

– Несмотря на то, что идея создания “Клуба” принадлежала мне, – теперь говорит Рауль, – я

понимаю Эли. Мне тоже приходило в голову то, что выдвинула на обсуждение она. Но, мне страшно покидать клуб, потому что много лет он служил для меня выходом.