С добрым утром

Когда с приготовлениями к приёму было уже точно-точно покончено, они снова заглянули в «Горный сад», где археолога и его служанку привечали, как родных. Отужинали и отправились по номерам… то есть, в номер, где снова предавались томительной неге с книгами и горячим чаем. Чтобы утром подорваться, как при пожаре, и развить бешенную деятельность, частично переходящую в беспорядочную суету. Точнее, первой проснулась служанка. Быстро приняв ванну и приведя себя в порядок, она растолкала Святослава. Пока сонное начальство, опять зачитавшееся до поздней ночи, недовольно бурча, принимало водные процедуры, Най'Ла заказала завтрак в номер и попутно разжилась волшебным утюгом, отдав за него в залог предпоследний червонец.

После завтрака эльфийка принялась выглаживать одежду, попутно отгоняя любопытного Древнего, которого крайне заинтересовал бытовой прибор на магической тяге. Пришлось выдать ему утюг для изучения, поскольку никакие угрозы и увещевания на мужчину не действовали, и лишь после того, как он наигрался, продолжить глажку. Волшебный девайс, кстати, Болотникова немного разочаровал. По форме он напоминал дореволюционный агрегат, работавший на угле или просто разогревавшийся в печи. Вся разница была в нанесенном на подошву волшебном символе, в котором пряталось нагревающее заклинание. Для активации требовалось приложить палец к другому символу, и произнести слово «грей», после чего чары активировались, раскаляя чугунную подошву.

Работало всё это чудо техники от магического кристалла, который требовалось перезаряжать у специально обученного волшебника. Впрочем, если вы были магом и имели соответствующие навыки, то ничего не мешало самолично зарядить кристалл или вообще активировать встроенное заклинание напрямую. Во избежание несчастных случаев и для экономии энергии, температура нагрева была ограничена, однако на этом продвинутые опции исчерпывались — никаких других функций типа отпаривания утюг не имел.

Закончив с глажкой, Най'Ла аккуратно развесила одежду, вернула утюг гостиничной обслуге, после чего удалилась к себе в коморку наводить марафет. Данный процесс занял у неё более часа, но когда девушка вернулась в зал, Свят впал в когнитивный диссонанс. Выглядела эльфийка прекрасно — спокойный неброский макияж подчеркивал черты лица и цвет глаз, тёмно-розовая помада скромно оттеняла пухлые губки. Но, чёрт возьми, целый час! Впрочем, в XXI веке женщины занимались тем же самым, так что было бы наивно думать, что за восемь веков что-то измениться. Поэтому археолог поступил точно так же, как делал это в прошлом — проглотил вопросы типа «что так долго?», а вслух отвесил совершенно искренний комплимент.

И с этого момента время превратилось в тягучую патоку, замедлившись до невозможности. Одевшись, будущие посетители поместья чинно расселись по креслам, опять взяв в руки книги. Однако сейчас чтение не шло, а из-за мандража перед предстоящим мероприятием нервы у обоих начали натягиваться не хуже гитарных струн. Несколько раз Свят порывался пойти пообедать, но был тут же остановлен под предлогом: «Заляпаешь сюртук — что тогда делать будем?». Попытка заказать чаю в номер была пресечена аналогичным: «Забрызгаешь!». Удалось отстоять лишь право сходить в туалет, да и то благодаря угрозам написать на посадника. Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, но к счастью для всех в номер постучался Натан Иосифович, явившись на пятнадцать минут раньше обозначенного в письме срока.

— Добрейшего вечерочка, Святослав Владимирович, — весело поздоровался ювелир, переступая порог и по хозяйски оглядывая номер. — Смотрю, привыкли жить на широкую ногу? Не успели обзавестись деньгами, как сразу выбрали самый дорогой номер в самой дорогой гостинице?

— Если бы, Натан Иосифович, — посетовал археолог, пожимая руку сначала ювелиру, а затем его сыну, скромно замершему за плечом отца. — Столько времени в горах — соскучился по благам цивилизации, знаете ли.

— Всё бы вам, молодым, в крайности впадать. Сдержанней надо быть, сдержанней. Не год по непролазным дебрям лазить, а пару-тройку месяцев. Глядишь, после такого и номера попроще хватит. А ещё лучше домой вернутся, а не по гостиницам всяким шляться.

— Вашими устами, Натан Иосифович, да мёд пить. Только древние руины по краям дорог больше не стоят. Чтобы за три месяца что-то найти и успеть обратно вернуться, нужно чётко знать куда идти и что ждать на месте. А дом… Это надо всю Империю пересечь, да у кредиторов его выкупить. А у меня денег нет.

— Деньги будут! — уверенно заявил ювелир и повернулся к сыну. — Абраша, доставай.

На удивление немногословный для такого отца, Абрам Натанович молча снял с плеча большую сумку и с некоторым трудом извлёк из неё плоскую деревянную коробку, покрытую тёмным лаком. Поставив её на стол, мужчина ловко открыл хитрую защелку и жестом заправского иллюзиониста распахнул крышку, явив зрителям десять ячеек, расположенных в два ряда, внутри которых находились подушечки из почти чёрной ткани с нашитыми поверх петельками.

— Ну, что скажите? — с потаённой гордостью поинтересовался старичок, разглядывая потрясённые лица своих клиентов. — Красота же! С вас, кстати, пять рублей, за работу.

— Это почему это с меня? — изумился Святослав.

— А кто тут продавец? Кому надо товар в надлежащем виде представить?

— Понял. С меня пять рублей.

— Вот и замечательно! А теперь тащите свои вилки-ложки, будем их упаковывать.

Сбегав в хозяйскую комнату, Най'Ла притащила свёрток со столовыми приборами, после чего ювелир с сыном принялись сноровисто заполнять коробку. Минут через десять оба отошли в сторону, с удовлетворением разглядывая результат.

— Вот! Вот теперь это похоже на товар, который не стыдно нести в дом посадника! Как вам?

— Шикарно! — улыбнулся Свят, а Най'Ла восторжённо захлопала в ладоши. — Правда, теперь я чувствую себя не археологом, а каким-то коммивояжёром.

— Кем-кем, простите?

— Коммивояжёром. Были в древности такие бродячие торгаши, стучавшиеся в двери и продающие всякую ерунду разной степени полезности.

— Я даже не знаю, то ли оскорбиться сейчас, то ли записать новое ругательство, — проворчал Натан Иосифович. — Меня, уважаемого торговца драгоценностями приписали к каким-то бродягам…

— Что вы! Я про вас и слова не сказал!

— Но, подумали, по глазам вижу, — ухмыльнулся старичок и вдруг посерьёзнел. — Ладно, шуточки в сторону. Одевайтесь уже, молодой человек — у нас не так много времени!

Одеваться оставалось всего ничего — натянуть новую обувку, одеть на Святослава сюртук, да прихлопнуть сверху моднявым цилиндром. За это время Абрам закрыл коробку и спрятал её обратно в сумку, вновь замерев за плечом отца незримой тенью. Затем ювелир и его клиенты спустились вниз и уселись в уже знакомый экипаж, стоявший у самых дверей «Трёхногой кобылы». Дождавшись, пока пассажиры займут места и устроятся поудобнее, кучер причмокнул и допотопное, а точнее — современное транспортное средство тронулось с места.

Немного знакомый с географией города Святослав с любопытством выглядывал в окошко, отслеживая маршрут. Проехав по Императорскому проспекту до площади, экипаж свернул на север, по Центральному. Мимо мелькнули здание полицейского управления, ратуша, затем перекрёсток с Тишинской и знакомый книжный магазин. Трёх и четырёхэтажные дома в центре быстро сменились двухэтажными, а затем и вовсе одноэтажными деревянными домиками. Затем пошли самые обычные деревенские избы, за которыми лежали луга и поля, на которых мелькали фигурки людей и домашнего скота. Однако тот факт, что они двигаются в сторону поместья посадника, ощущался вполне отчётливо — несмотря на то, что городская черта осталась за спиной, копыта лошадей продолжали цокать по каменным блокам, которыми была выложена дорога.

Впрочем, много времени поездка не заняла. Уже в пригороде возница пустил лошадей рысью и приблизительно минут через двадцать они въезжали в большие кованые ворота под бдительными взглядами охраны. Ещё минут через десять экипаж замедлился возле широкой лестницы, на которой замерли двое мужчин в строгих чёрных костюмах. Не успел кучер остановить лошадей, как тот, что помоложе, сбежал вниз и услужливо распахнул дверцу, позволяя пассажирам выбраться на улицу.

— День добрый, Ибрагим Семёнович! — радушно поздоровался ювелир с мужчиной постарше, поднимаясь по лестнице. — Давно ты стал встречать гостей на пороге? Неужели не нашлось кого помладше и покрасивше?