Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Рядом со мной бывший торговец, местный крестьянин. Лицо его энергично, с широким лысым лбом и коротко стриженой бородою.

– Поговори-ка, поговори с ним... Бывалый человек, - толкает меня под бок хозяин.

– На Шпалерной три месяца гноили. Выпустили. А спрашивается, за что? Да они и сами об'яснить не могут, - кому-то кричит торговец.
– Дурачье! За то, что торговлю завел, что работал день и ночь - сгребли да в Питер... Нешто можно без частных купцов государству процветать?.. Идиоты!

– Нет, ты об'яви всем, кто навещал-то тебя?
– кричит

ему черный, весь в кудрях, черноусый человек, кудри с проседью, лицо пьяно, похоже на мопса, и в ухе серьга. Я принял его за румына, но он оказался чистокровным евреем - Исаем Аронычем. Он - когда-то богатый купец с соседней большой станции. Его в прах разорила революция, все было разбито в щепы и разграблено. А семейство восемь человек детей.

– Кто навещал тебе в тюрьма?
– кричит он с акцентом и, прищурив левый глаз, замысловато трясет головой.

– Ты, Исай Ароныч, ты, - отвечает торговец.
– Спасибо, брат.
– И, обращаясь ко всем, тычет в него пальцем.
– Братцы! Вот самый этот еврейской породы человек, еврей...

– Жид!..
– перебивает Исай Ароныч.
– Пархатый жид...

– Этот самый пархатый жид, а дороже он мне родного.

– А-а-!
– победно кричит еврей.
– А сын тебе навещал?

– Навещал. Старший который. Спасибо, был разок.

– Пускай себе будет так. Зачем благодарить? Это его обязанность. Это долг, - его палец летит вверх.
– Долг!..
– и безнадежно: - ни черта вы, мужики, не понимаете.

– А больше никто. Ты один в Питер приехал, пропитанья мне привез...

– А-а-а...

Торговец говорит мне:

– Когда Исайка голодал с семьей, я помогал ему, а то сдох бы. Хороший жид, верный.

Напротив меня латыш-мельник. Борода четырехугольная, рыжая и щеки - два красных под глазом кулака.

– Дорого, Мартын, за помол дерешь.

– Какой дерешь! Никогда моя не дерешь. Что надо, - возмущается тот.

– Дорого... Скинь.

– А мельниц наладить дорого, дешево? Скольки труда, уметь нада, вот тут, головам иметь. Ха-ха-ха.

– Пей, Мартын, не слушай, пей.
– Пьяная рука расплескивает самогонку на тарелку латыша.

– Зачем селедка поливайт? В рот нада!

– Стой!
– хозяин чиркнул зажигалку и к тарелке. Самогонка синим огнем пых!
– затрещала у мельника борода.
– Видал?
– закричал хозяин.
– Вот какая самогонка. Товарищ председатель, видал? Как спирт. Нет, ты в рот мне загляни. Лоскутья лезут.
– И, весь изогнувшись, подставляет широко открытый рот прямо к носу председателя волисполкома.
– Крепость - страсть...

Вдруг тенористый голос в соседней комнате и к нам:

– Живой! Живой! Живой пришел! Эй, вы!.. Я - живой!

Шустрый низенький старичонка, в черном пальто и козырек фуражки к уху, прыгал от гостя к гостю и кричал:

– Эй, вы! Живой пришел... Я - живой.

– А мы мертвые по-твоему?
– смеялась у дверей хозяйка.

– Живой!.. Фамилия Живой... Пасечник... Живой... Фамилия Живой... Эй, я Живой... Живой! Гуляй, Живой!..

Он,

в сущности, не кричал, а гнусил, но так суетился и скакал и, как градом, поливал словами, словно рота солдат бросилась на нас в атаку и закидала бомбами. Все оцепенели, сразу стало тихо, но вдруг задрожала изба хохотом:

– Братцы, да ведь это Живой, пасечник!

– Садись, Живой.

– Пей, Живой!

– Я Живой, а вы мертвые... Эй, вы! Я Живой.

Он все еще топчется, помахивает длинными рукавами, наскоро глотает самогонку, самогонка течет по коричневой с желтым бороде, лик постный.

– Эй, Живой! Мно 1000 го ли меду снял?

– Двац пудов, триц пудов, сорк пудов. Я Живой, пасечник. А вы кто? Эй, Живой пришел!

– Ко мне в улей две матки попало. Как быть?

– Ккой сстемы улей? Надо знать... Живой скажет. Живой все знает... до свиданья.

– Песню давайте...
– громко предлагает председатель. Это коренастый человек, с большими, как у вахмистра, усами. Выпивши, но держится бодро, моментами напускает на лицо грозу: белые брови тогда слетаются вместе, и глаза ищут жертвы.

– Товарищ Тараканов, кушайте... Товарищ Тараканов, очень большое утеснение с налогами.

– Товарищ Тараканов, ублаготвори ты мне тот клинышек-то, земельку-то... Я б те отблагодарил...

– По закону, все будет по закону... Давайте, споем...

– Товарищ Тараканов, ты у нас с братом семьдесят десятин отобрал, а кому отдал?..

– Кому следует... По закону.

– А-а, по закону... А откуда это у тебя серый-то жеребец об'явился?.. Тоже по закону?

– "Вни-из по ма-а-атушке-е-е по Во-о-ол..." - замахав руками, сердито начинает председатель.

Сначала вяло, потом погуще подхватывают, и всем столом ревут козлами песню. Бросили, начали другую. Бросили.

– Революционную! Давайте революционную... Ага, не знаете, не любите?..

– Пей! Товарищ Тараканов, кушай.

– Не хочу, - встал и пошел к выходу.

За ним высокий молодой крестьянин:

– Тараканов, навести меня.

– Не хочу.

– Ну, зайди, ну, ненадолго... Хоть одну рюмочку, желательно очень угостить. Товарищ...

– Не хочу, - и вышел.

– Сердится, - сказали крестьяне.
– Не выйдет твое дело...

– Выйдет... Еще как выйдет-то. Я знаю, чем взять его.

Между мною и хозяином втерся большой белобрысый, толстогубый и толстоносый парень. Было темно. Хозяйка зажгла лампу-молнию под потолком. Парень орет мне в ухо:

– Лешего два, чтоб я опять пошел в милицию... Нашли дурака.

– Лешка! Зовут? Да?

– Зовут. Нашли дурака... Эвот у Васьки Улана наган, и у прочих наганы. Поди, разоружи их... Тараканова хотят стрелять.

– Кто? Где?..

– Исай Ароныч, милай... Пей!

– Я жид!.. Пархатый жид... Кто громил меня? Мужики громили.

– Жуликов поймаешь, а город выпустит... Этак самого убьют... Нашли дурака. Ха, служи...

– Зачем выпускают?

– Знамо, зачем. За взятку.

– Эй, Мавра, дай-ко пива!

Поделиться с друзьями: