С любовью, Рома

— Нет, это ты слишком много треплешься, — огрызнулся мой одноклассник.

— Да ладно тебе! И так уже все знают…

— Никто не знает, — упрямился мой Чернов (вернее, не мой, а тот, что учился со мной). 

— У нас в классе знают, мама же почти каждое утро Вику с Крис приводит, а у них в классе учится младшая сестра Оли Макаровой…

— Какая на хрен Оля Макарова?!

— Подождите, — вмешалась я в их перепалку. — Ваша мама работает в нашей школе?

Кир кивнул, сдерживая победную улыбку, дабы сильнее не взбесить брата, который и без того смотрел на нас волком.

— Что? — не поняла я. — Это такая большая тайна?

— Знаешь, ты начинаешь быстро соображать совсем не там, где надо, — уже привычно отделался колкостью Рома.

Мне стало любопытно, что именно разозлило его на этот раз. Но вслух я спросила совсем о другом:

— Если ваша мама работает здесь, то почему ты тогда не поговоришь с ней о проблемах с Инночкой?

Рома аж зубами скрипнул.

— Каких проблемах? — тут же подал голос младший Чернов.

— Никаких! — вспылил старший, после чего уже злобно цыкнул на меня: — А тебя это вообще не касается! Не лезь туда, куда тебя не просят!

По-хорошему, нужно было просто послать его. Наверное, пару недель назад я бы так и сделала, но все эти разговоры о личном, что в последнее время случились между нами, неожиданно сделали меня беззащитной перед его гневом. Тупое чувство близости, что помимо воли начало зарождаться где-то в душе, треснуло, подобно хрупкому стеклу, и все осколки, конечно же, полетели в меня… одну.

Рома взмахнул руками, говоря что-то ещё, но я уже не слушала, схватив с подоконника тетрадь с учебником и забросив рюкзак на плечо, очень быстрым шагом пошла от братьев. Побежать не позволила гордость, хотя внутри всё буквально жгло от желания оказаться как можно дальше отсюда. 

— Соня! — кричал мне вдогонку Кир, но я так и не обернулась, решив, что с меня хватит.

Успокоиться мне удалось лишь на подходе к дому, убедив себя в том, что ничего такого не произошло. Подумаешь, Чернов оказался той ещё сволочью — так я и до этого прекрасно это знала! Просто впредь умнее буду и больше не клюну на все эти его грустные истории о разводящихся родителях. 

От мыслей меня отвлёк вид отъезжающей от нашего подъезда скорой и стайки бабулек, собравшихся в стороне и без лишней скромности косившихся в мою сторону.

***

Рома

— Ну и зачем?! — бурчал Кир по пути домой. — И вот чего ты на неё накинулся?!

Думал прикрикнуть и на него, но весь запал куда-то делся, словно сбежал на пару с Романовой, психанувшей на меня непонятно с чего. Ну да, я был тот ещё хам, не спорю. Но мне казалось, что за этот месяц она уже успела привыкнуть к тому, что я... такой.

— Утихни, а? — вяло попросил мелкого. — Завтра помирюсь.

— Не простит.

— Не нагнетай.

Брат подумал ещё немного и заключил:

— И всё-таки ты поступил плохо.

Наверное, он даже был прав, но признаваться в этом не было никакого желания. У Кира была одна неприятная особенность — совесть, которой он любил доканывать не только самого себя, но и окружающих. 

Недовольные друг другом, мы дошли до дома, который за последние месяцы мало-мальски стал считаться нашим. Но глядя на него, я всё равно скривился. И не то чтобы сильно скучал по Москве... мне не хватало пространства и свободы. Необходимость делить комнату со Стасом и Дамиром бесила до зубовного скрежета.

Дома, как и ожидалось, обнаружились все, кроме мамы, которая уже привычно задерживалась в школе со своими тетрадями. 

Из кухни выскочил Бакс, едва не сбив нас с Киром с ног.

— Брысь, — попытался отпихнуть пса, который настырно пытался лизнуть меня своим шершавым языком. Из пасти у него воняло. — Уйди, кому сказал!

Чем решительнее я старался избавиться от собакена, тем большей любовью он пылал к моему лицу.

Мелкий за спиной противно хмыкнул. Захотелось пнуть обоих.

— И кто ему опять настроение испортил? — в проёме комнаты нарисовался Стас, спрятавший руки в карманы широких спортивок.

— С Соней поругался, — тут же сдал меня Кирилл. Я наградил его полным презрения взглядом и, скинув с себя лоферы, отправился мыть руки.

Иногда я ненавидел это всё: узкий коридор, заваленный обувью, отсутствие возможности уединения, древнюю ванную, которую хотелось закрыть и сжечь, общий шум, создаваемый нами всеми, Бакса, беспрестанно повизгивающего по своей природной дурости. В качестве вишенки на торте — едкое замечание Стаса, брошенное мне вслед:

— Может быть, ей повезёт, и она ещё успеет спастись от этого чудовища.

***

Вечером, пока мать, заперевшись в ванной, висела на телефоне с тётей Леной, а братья резались в КСку, я попробовал закинуть удочку в нужном мне направлении:

«Па, ты когда приедешь? Дело есть».

«И тебе здравствуй, отрок мой», — включил Петросяна родитель.

«Угу. Так когда?!»

«Что-то случилось?»

Я ухмыльнулся и быстрыми движениями пальцев набрал в мессенджере простое: «Соскучился».

Отцовская реакция не заставила себя ждать, высветившись входящим звонком на экране телефона.

Замечательно.

И пусть события развивались по заданному мной вектору, принимать звонок я не спешил, нарочито медленно спустившись со второго яруса нашей с Дамом кровати. Когда-то мама полагала, что я выберу себе в качестве места обитания диван, стоявший у противоположной стены. Сейчас он был завален одеждой и прочим барахлом, которое братья смели со стола. И я в который раз подумал, что правильно сделал, отвоевав у Стаса «верхний этаж», хоть и лазить туда-обратно порой изрядно напрягало.

На кухне было тихо, даже Бакс, разлёгшийся на мамином диванчике, не особо среагировал на моё появление. Только сейчас я провёл пальцем по дисплею, принимая звонок.

— Что ты там натворил? — с ходу накинулся папа. Вопрос был более чем на руку: я даже радостно ударил себя по бедру, не сдержав эмоций и напугав собаку.

— Я?! — возмутился вполне натурально. — Я тут, значит, признаюсь тебе практически в самом сокровенном, а ты со своими подозрениями! Как не стыдно...

Отец, как и ожидалось, не повёлся. Лишь тяжко вздохнул в трубку и повторил: