С мечтой не прощаются
Шрифт:
А отвергнутые нами подарки не забываются – лишь отступают в подсознание, и всю жизнь напоминают о себе, тревожа и мучая.
Два пилота и бортинженер сидели в коридоре на выступающем кожухе трубопроводов. Через несколько минут пора было сменять Мориса в центральном посту. Фарнзуорт уже хотел идти, но Амбурцев остановил его.
– Подождите, Эдвин. Пусть дежурит до конца, дисциплину чувствует…
– Меня вчера наши дамы насмешили, – сообщил Тагрин. – Хотел рассказать, да КРАПы с толку сбили. Откуда взялись?
– Не отвлекайся, – подтолкнул Амбурцев. – Что дамы?
– Приняли нас с Эдом за инопланетян. РБЗ никогда не видели. Мы же работали в реакторной.
– А Лена разве не знает?
– Так она же не по двигателям специалист.
– Много болтаем в кают-компании про инопланетян, – иронически объяснил Амбурцев. – Хотя сами в них не очень-то верим. Так?
– Ну, может быть… – признал Тим.
Фарнзуорт ушёл. Минуты через две мимо них деловито прошагал Морис, на ходу улыбнувшись и качнув ладонью.
Инженер отправился в агрегатную, настраивать регуляторы. Капитан пошёл в станцию.
Он уже много раз проходил по этим коридорам – прямым, коленчатым, плавно изогнутым, отделанным зеленоватыми и сиреневыми панелями. Открывал двери со скруглёнными углами. Проводил рукой по столам, шкафчикам, сиденьям и подлокотникам кресел, по корпусам приборов и футлярам кассет. В принципе, на всём должна была лежать пыль. Но она мало где обнаруживалась… Он знал, что Тим и Морис, а тем более Фарнзуорт, не склонны без дела бродить по пустой станции. Пассажиры – те откровенно побаивались. «Не станция, а какой-то замок с привидениями» – выразилась Лена в кают-компании.
Кто-то ещё тревожил станционную пыль.
Иногда ему чудились шорохи, лёгкие шаги, тихие голоса. Он не торопился устремляться на звук, шёл медленно, чётко постукивая подошвами ботинок. Помещения осматривал внимательно. И почти всегда чувствовал тот же странный запах, что и в первый день, когда зашёл в библиотеку станции. Нечто жаркое, южное. Цветы? Фрукты? Море?
В станции тоже имелся пост управления. На экране обзора капитан видел свой корабль. Думал рассеянно: куда же тебя занесло, «Сибэрд» – «Морская птица». Птица космических океанов…
Само собой разумелось, что инозвёздные гости, наткнувшись в районе пояса астероидов на крупный искусственный объект, должны были высадить группу исследователей. Или разведчиков. Этот вопрос был ясен. Но вставал другой, во сто крат сложнее и мучительнее: что я должен делать?
И кажется, решение уже приходило. Неуютное, тяжёлое. Он не знал стремлений и целей тех, чьи тихие шаги и голоса слышал в станции. Зато их возможности он чувствовал… Также Амбурцев не хотел и раскола в своём экипаже, но это было не столь значительно.
Среди грузов, которые везла «Сибэрд», имелась чудовищной силы бинарная взрывчатка для планетологов Европы и Ганимеда. Полутора килограммов её хватило бы, чтобы разнести станцию в пыль. Вместе с этими неведомыми существами, скрытными, умеющими проходить через запертые двери. Очень неприятно и подозрительно было то, что они таятся от землян.
В своё время дипломную практику курсант Амбурцев проходил в системе Юпитера, много общался с планетологами, и поэтому умел управляться с любой взрывчаткой. Простое дело: на станцию, в какой-нибудь мало посещаемый уголок, пронести бинарные компоненты, желательно двумя отдельными «рейсами». Аккуратно залить их в разные полости мины, настроить таймер, нажать исполнительную клавишу… У планетологов, конечно, это всё проделывают роботы. Затем вернуться в корабль и отойти на десяток километров. Через назначенное время таймер разрушит перегородку между компонентами, жидкости хлынут навстречу друг другу и, даже не успев толком перемешаться – рванут… И эти, неведомые, опасные, ничего не успеют
понять и почувствовать. Мгновенно обратятся в ничто…Выбор прост. На левой чаше весов – безопасность Земли, на правой – жизнь нескольких пришельцев, явившихся неизвестно откуда и, главное, неизвестно зачем.
Но они сами давно бы могли взорвать нас… – подумалось Амбурцеву. Или загубить каким-то иным способом. При их-то талантах… А они сделали добро. Но – скрываясь. А может, им просто надо, чтобы хозяева убрались побыстрее?
Ремонт заканчивался. Удалось «оживить» или заменить всё, кроме кормового тамбура и четырёх маневровых двигателей, потерянных безвозвратно – во всяком случае, до заводского ремонта. Чудесно обретённые КРАПы были протестированы и поставлены в обойму, система жизнеобеспечения восстановлена, проломы в корпусе заложены найденными на станции бронеплитами и заварены моль-сваркой. Проверяя манёвренность, Фарнзуорт произвёл перешвартовку корабля. В станцию теперь ходили через носовой тамбур.
Амбурцев, Тим и Морис пришли в агрегатную – доделать последние мелочи. Бортинженер и штурман ставили на место крышку блока регуляторов. Капитан обходил с тестером прочие устройства. Оказавшись около люка, ведущего в гравигенераторный бокс, он приостановился. Какое-то наитие заставило его взять монтажный ключ и вскрыть стеновую панель в метре справа от люка. Напротив этого места в боксе, как и в других помещениях технической зоны, стоял хитроумный комбайн Ротберга. Он контролировал картину полей. Некоторые его приборы были стрелочными. Да, вот они, механические тяги приводов стрелок – одна, другая, а вон там ещё одна… И все они, как и положено, шевелятся, ходят туда и сюда. Но – не плавно! Вздрагивают! В боксе кто-то есть. Он замер. Тихонько поставил панель на пол. Оглянулся на товарищей. Те собирали монитор обзора. Капитан вынул из кармана радиоблок. Вызвал Фарнзуорта. Второй пилот дежурил в центральном посту. Лена в радиорубке, ксенобиологи в своей каюте. Интерьеры, которые Амбурцев видел за их головами, не оставляли сомнений.
Подошли бортинженер и штурман. Тим протянул руку к кодовой клавиатуре люка.
– Стой, Тим! – остановил его Амбурцев. – Тебе зачем туда?
– Там импульсар от монитора. Вчера там его оставил.
– Погоди. Садитесь, ребята, отдохнём.
– Командир, мы не устали, – возразил Морис. – Импульсар подсоединим к разъёму – и все дела. Тогда отдохнём.
– Нет, штурман. Сейчас.
– Но почему, командир…
– Я так хочу, – простодушно улыбнулся Амбурцев.
Тагрин взял Мориса за плечо, пригнул к себе, прошептал на ухо:
– Миша, это приказ. Ты мало знаешь командира.
– Сидим, сидим, ребята, – сказал Амбурцев. – Отдыхаем. Тим, хоть бы анекдот рассказал…
Капитан всё поглядывал на чёрные проволочки жёстких тяг комбайна Ротберга. Наконец, он ещё раз всмотрелся, резко махнул рукой.
– Всё! Я отдохнул. А вы?
– Мы и не уставали… – пробурчал Морис.
В бокс они вошли втроём.
– Запах, как в станции… – отметил инженер. И забрал со стола импульсар монитора.
Амбурцев задержался, отступил назад и заглянул за корпус ближайшего генератора.
Там лежал небольшой овальный предмет, напоминающий радужное зеркальце. Капитан поднял его и несколько мгновений всматривался.
– Вот вы какие… – тихонько вырвалось у него. Смущённо усмехнувшись, он спрятал находку в карман и присоединился к своему экипажу.
Все дела были сделаны. Тим по привычке, уходя, окинул взглядом агрегатную. На его лице появилась озабоченность.
– Опять что-то не так… Когда приходили, не так было.
– Пол не косит! – воскликнул Морис.
– Точно. Нет чёртова косогора. Вектор тяжести выправился.