Улица.По нейты проходишь, стройна, как верблюдица,шевеля горбами грудей.Я в сухую глину вобью копьеи коня привяжу у шатра,и с твоим дыханье своея сплету до утра.
Воспоминание
Здесь из красно-коричневой глинысклонов слеплены конские спины,так синеет, что веки прищурь,обожженная солнцем лазурь,словно это задела глазабирюзовым крылом стрекоза,разглядишь ее наверняка,где в ущелье уходит река,и, что райская тут сторона,подтвердив –
это точно она! —мне на жесткой тропинке удодголовою в короне кивнет.
Неужели
когда ровно четверть века назадразгневанная начальница экспедициивошла в комнату где в оконных проемахвыходивших в тенистый внутренний двор не было рама на кровати лежали блестя голыми грудямидве присмиревшие девушкинеужели это язатаив дыхание стоял за дверьючувствуя голым задомколючую саманную стенку?
«В Ходженте, или Худжанде, а тогда – Ленинабаде…»
В Ходженте, или Худжанде, а тогда – Ленинабаде,где глиняная крепость с колючей проволокой по стенами часовыми в советской формеименовалась Александрией-Дальней,мимо арыка,вдоль которого, как волнистые колонны,выстроились старые тополя,я пришёл к караван-сараю,где в те времена была гостиница для колхозников.В полутемном прохладном внутреннем дворе,в который выходили двухъярусные галереи,слева от входа стоял музейный стенд.Две линии на графикедемонстрировали цены на рабов и рабыньв зависимости от их возраста.Дороже всех стоили восемнадцатилетние рабыни,потом цена быстро падала.Цена рабов плавно росла до шестидесяти лет.А после тоже шла на спад.В этом году мне как раз исполнится шестьдесят.Какой выход?Похоже, только один.Стать свободным.
«На концерте Пако де Лусии…»
На концерте Пако де Лусиия увидел, как Теораздирает апельсиновыесумерки пустыниголосом гитары.Вечером мы ставили стульяпрямо на растрескавшийся,идущий во все стороны до горизонта,глиняный пол.Тени у нас за спиной ползли в синюю мглуи шуршали в колючках,как маленькие змеи.В амфитеатре небапрямо перед намииграли мистерию заката,а острый звук гитарывонзался в истекающий красками простор,и над далекими кустамивдруг, как дельфины из воды,выпрыгиваливлюбленные антилопы.
Превращения воды
Снег. Похороны
в дни превращения водыкогда гуляет смерти смутасреди позора и бедыбывает радости минутагорят края у облаковтрава вытягивает шеюи Божий промысел таковкак приключенья Одиссея
Внезапный снег
Скандал зимы с весной – на всехвдруг падает внезапный снеги дует ветер.И влагу жадно пьет росток,и в ребра чувствует толчок —тянуться к свету.И воздух проглотил слова,но воскресенье рождествавсе ближе.Когда проснется синеваи хором зашумит травапро тех, что ниже.
«в свисте облачной пращи…»
в свисте облачной пращив серебре полутьмыя почуял пьянящийпервый проблеск зимыкак мотив Амадеясловно все не всерьезот тоски молодеярасцветает
морози друг к другу все тужежмутся жизни клочкибратства полного ужасмне расширил зрачкитак опасней и прощевмерзнуть в осени прахвместе с черною рощейпод звездою в ветвях
«Пьяный наполовину…»
Пьяный наполовину,я стою, будто куст,в недрах темной равниныслыша скрежет и хруст.Что-то стронулось с места,будто баржа иль плот.Из подобного тестановый лепится год.Галки, черные рощи,огоньки по полям —на звезду полунощивсе дрейфует, как «Фрам» [8] .
8
«Фрам» – судно Ф. Нансена, на котором он предпринял экспедиции к Северному и Южному полюсам.
Явление зимы
… являться, когда ждать не ждут,поставив крест на зимних видах,явиться в несколько минут,как вдох и – клубом пара – выдох,и наготой белей скульптурпростор понурый взять с наскока,открыть движенье без купюрбессвязностей сплошным потоком,потом застыть, остолбенеть,прийти с ветвями в равновесье,и впасть в отчаянье, на третьза восемь дней прибавив в весе.И безучастна, холодна,в слезах – о боже! —собой квинтет Бородинавнушать прохожим.Начало 80-х
Окраина
Над гаражами – фонари,ветра в тумане прячут лица,всю ночь кирпичные ларихотят с дождем договориться.Рубашки белые малы —туман трет шею переулку,окаменевшие стволыпроткнут его, как пальцы булку.Осадок выпарит мороз,червяк, как доллар, на дороге,на солнца спелый абрикосвзобрались снегопада блохи.Карная лета острова,метель двор ставит на фронтире.У ней на этот мир прававсе неотъемлемей и шире.1985
Март
Т.П.
мы в березовом лесубудем жарить колбасуи каурый злой огоньноздрей фыркнет точно коньа когда придет закатбыстро ветки догорятв чистом небе как травастанет вянуть синевамы пойдем затопим печьтам где вместе можно лечьпод широкою звездойв стылой ночи молодой
Песенка
– За три дня все само перестанет, —говорил мне апостол Фома…Мироносицей в белом тумане,может, мне поможет зима.На меня снег посыпал, как брашно,а по телику пела girl или boy:«Что меня ты не любишь – не страшно,все равно я с тобой».
«мы продрогли мы ищем ночлег…»
мы продрогли мы ищем ночлегв вавилонах столицына юру раздает себя снегфонарей вереницеи разит наповалвлаги ветра и мрака триадаты сестра я полжизни мечталцеловать тебя в ночь снегопадаи твоею улыбкой хранимкрутит мертвые петли над намипустырей и мостов серафимрасточающий белое пламя1980