С мыслями о соблазнении

машинкой, словно какой-нибудь клерк. Хотя я никогда не понимал, почему, по

его мнению, тратить деньги, не имея источника дохода, благородно. Он угрожал

отречься от меня, когда я не согласился публиковать свою первую книгу под

псевдонимом. И осуществил эту угрозу, когда я отказался жениться на

американской наследнице, которую он для меня выбрал. Так что, покидая

Англию, я не намерен был возвращаться, пока жив отец.

– Превосходный сюжет для романа.

– Правда? Тогда почему бы вам не написать его и не оставить меня в покое?

С тем же успехом он мог разговаривать со стеной.

– Должно быть что-то, что сподвигнет вас, вдохновит, разбудит чувства.

– Разумеется, это вы, – не раздумывая, согласился Себастьян. – Вы разбудили

мои чувства сверх всякой меры.

– Я серьезно.

– Я тоже, – с чувством произнес он. – За долгое, долгое время я не испытывал

ничего восхитительнее нашего поцелуя.

Дейзи не выглядела польщенной. Погрузившись в молчание, она задумчиво

нахмурилась и, склонив голову набок, изучала графа. Если б он взялся

догадаться, о чем она думает в этот момент, то предположил бы, что как-то его

осуждает, но Дейзи уже не в первый раз удивила Себастьяна.

– Что ж, хорошо. – Выпрямив плечи и приподняв подбородок, она с некоторым

вызовом встретила его взгляд. – Сколько моих поцелуев вдохновят вас

исправить чертову рукопись?

Дейзи уставилась на Себастьяна, потрясенная собственным возмутительным

предложением. Она, должно быть, сошла с ума, раз предложила такое, но мысль

о том, чтобы взять свои слова назад, была невыносима. Сердце пустилось

вскачь, голова почти кружилась от волнения.

Себастьян же, казалось, вовсе не разделял столь головокружительных чувств.

– Замечательная идея, цветочек, – протянул он, – предложить в качестве

поощрения поцелуи. Но думаю, вы не вполне понимаете, что делаете.

Дейзи осознавала, что эта мысль безумна… безумна, безнравственна и опасна.

Они чудовищно рисковали, если их поймают, последствия окажутся

губительными, особенно для нее. Ощущая в горле комок, она подняла взор на

Себастьяна и выкинула сомнения из головы.

– Я вполне понимаю, что делаю, – заверила она со всей бравадой, какую только

удалось изобразить. – К тому же вы сами говорили. Я не могу достоверно

описывать романтические моменты в книгах, пока не испытаю их на себе. Вы

можете помочь мне, я могу помочь вам. Разве не по этой причине я здесь?

– Превосходно подмечено. – Себастьян разжал руки, потянулся и коснулся ее

щеки, очертив скулы кончиками пальцев. Затем заключил в ладони ее лицо и

склонился ближе. Сердце Дейзи затрепетало в груди, когда он легонько

скользнул ртом по ее губам. – Но почему-то, – прошептал он возле ее лица, –

мне кажется, что Марлоу имел в виду несколько другую помощь.

– Вы бываете так чертовски упрямы, – прошептала она в ответ, – что я

вынуждена импровизировать.

– Я упрям? – Он рассмеялся рядом с ее губами. – Кто бы говорил.

Себастьян легонько надавил ей на затылок, будто вновь собирался поцеловать,

но Дейзи не питала иллюзий относительно его мотивов. Нагнув голову, она

высвободилась из его хватки.

– Не так быстро, – укоризненно произнесла она, обходя стол и вставая по

другую его сторону, чтобы оказаться на безопасном от Эвермора расстоянии.

Когда между ними оказался этот солидный палисандровый барьер, Дейзи

почувствовала себя гораздо более готовой к дискуссии на тему поцелуев.

– Если мы… собираемся заключить сделку, следует обговорить условия.

– Условия? – Он улыбнулся, и сердце Дейзи ухнуло вниз, оставив ощущение

невесомости, будто она только что спрыгнула со скалы.

– Да, условия, – твердо стояла на своем Дейзи. Умолкнув, она сделала глубокий

вдох, пытаясь успокоить свои расстроенные нервы и придумать, как воплотить в

жизнь эту безумную идею. – Первое правило, – продолжила она спустя

мгновение, – вы не можете целовать меня, когда вам вздумается.

– Почему?

– Поцелуи – это способ заинтересовать вас и наградить, – напомнила она, – а не

отвлечь.

– Это начинает напоминать пытку.

Дейзи не пожелала проникнуться сочувствием.

– Вы уже получили один поцелуй, этого должно быть достаточно, чтобы

вдохновить вас на некоторое время.

– Не думаю. – Себастьян прислонился к секретеру, он улыбался, а в глазах

мерцали озорные искорки. – Я все еще чувствую себя немного выдохшимся.

– Очень жаль. Но если желаете получить еще один поцелуй, придется

потрудиться.

– Каким образом?

Дейзи придвинулась ближе. Она услышала, как он затаил дыхание, и этот звук

наделил ее пьянящим ощущением власти, подобного которому она не

испытывала прежде. Она опустила взгляд ниже, на твердую, чувственную

линию его рта. Он желал ее поцелуев, но достаточно ли сильно? Дейзи

выжидала, притворяясь, что раздумывает, и заставляя его томиться в ожидании.

– Когда исправите первые сто страниц рукописи, – наконец произнесла она, –

получите еще поцелуй.

– Сто страниц? Вы шутите.

– Я уже говорила, что не никогда не шучу.

– Цветочек, будьте разумны, – промурлыкал Себастьян, стараясь ее умаслить. –

Такими темпами я заслужу ваш поцелуй лишь где-то к Михайлову дню[1], если

повезет.

– Неправда. У вас всего сто двадцать дней на то, чтобы исправить всю рукопись

целиком. Чтобы соблюсти сроки, вам придется исправить сто страниц задолго

до Михайлова дня.

– Вы же не всерьез собираетесь заставить меня придерживаться столь жестких

сроков?

– Сто двадцать дней.

Его ресницы опустились.

– Раз придется переписать всю книгу за такое короткое время, меня нужно