С небес на землю

— Я подумаю, — заявила Екатерина Петровна и потянула свою сумку.

— Как — вернуться на работу? — спросил Береговой, и тут только она на него взглянула.

Реванш дан. Противник пал. Беднягу жаль. Победа за нами!

Антарктический айсберг растаял, испарился, и на его месте оказался растерянный донельзя начальник IT-отдела. В огромной ручище он сжимал солонку — может, перечницу — и хлопал глазами, как второсортный актер в сериале.

— Подождите, что значит — на работу?!

— Сигареты только дамские, — заявил вернувшийся Дэн Столетов, — а вы что, уже уходите, Екатерина… Васильевна?

— Петровна.

— Ну, кофе хотя бы выпейте! Они же старались, варили!

— Это точно? — спросил Береговой. — Про работу?..

Митрофанова сосредоточенно кивнула, поколебалась, боком присела на стул и отхлебнула кофе. Ей очень хотелось и поесть, и выпить, и от переживаний не держали ноги, но она знала, что надо немедленно уходить. Вот только еще один глоток.

— То есть я завтра могу приехать в издательство, прийти в свой отдел, и все будет по-прежнему?..

Он все еще не верил и уточнял — с осторожным восторгом.

Зато Дэн Столетов сразу все понял.

— Ну, я ж тебе говорил — рассосется! — И, перегнувшись через стол, хрястнул Берегового по плечу. — А ты — все пропало, все пропало! Ничего не пропало, и за это я предлагаю всем срочно накатить! Накатим?..

— Мне пора, — заявила Митрофанова со странным сожалением. Уезжать ей не хотелось.

Что такое?! Не будет же она на самом деле выпивать в обществе Берегового и его лохматого приятеля?!

— Вина? — деловито осведомился Дэн Столетов, проворно листая толстые страницы меню. — Или виски?.. Меня подруга научила виски пить, я раньше ни черта в нем не разбирался. А она спец! И купажированный, и односолодовый, и береговой, и островной, и торфяной, и дымный, и черт знает еще какой!

— Ваша подруга алкоголичка? — зачем-то спросила Митрофанова строго.

— Да не-ет, ну что вы! Просто у нее муж только виски и пьет, и она научилась! А сейчас так вообще в рот не берет, у нее ребенок маленький. Да вы не подумайте, она не так чтоб сердешная подруга, — он вдруг засмеялся. — На самом деле подруга. Друг то есть. Ее Глафирой зовут. Мы с ней в прошлом году в такой детектив попали — закачаешься! Вот если бы я романы писал…

— Я нахамил вам там, в «Чили», — негромко сказал Береговой, — вы меня извините. Я… не хотел.

— Хоте-ели, — повернувшись к нему, протянула Митрофанова. — Еще как хотели!.. И я на самом деле не знаю, как мы с вами теперь будем работать!

— Мы с вами никогда не работали вместе и теперь не будем.

— Только на это и надеюсь! — Она постаралась быть как можно более язвительной, но тут, вслед за его извинениями, вдруг вспомнила, что Анна Иосифовна велела ей раскаяться.

…Господи, что такое происходит в последнее время в ее жизни?! Почему все вышло из-под контроля?! Или Вадим во всем виноват — она ему поверила, расслабилась, а потом слишком сильно закрутила собственные гайки, вот теперь их и срывает одну за другой?..

— Выбрали, что будете кушать? — возникла официантка.

— Мы пить будем! — радостно сообщил ей Дэн Столетов. — Мы будем пить виски в больших количествах. Или вы виски не пьете, Екатерина?..

Он опять позабыл ее отчество, осекся, моргнул, но продолжил так же лихо:

— Нам по сто грамм «Чиваса», двенадцатилетнего, и яблочный сок. А хотите кока-колу?.. Чтоб одно с другим бодяжить, «Чивас» — самое то. Благородное виски для этого не подходит. Это меня все Глафира научила, — добавил он хвастливо. Видно было, что ему почему-то приятно то и дело упоминать эту самую неизвестную Глафиру.

— А покушать?.. — влезла официантка.

— Кусок мяса на гриле, — вдруг брякнула Митрофанова. — И побольше.

— Вот это правильно! — одобрил Дэн Столетов, а Владимир Береговой от изумления, кажется, икнул, но у нее не было сил оценивать его изумление.

— «Кушать» — это ужасно, — процедила Митрофанова в спину удаляющейся официантке, но все же так, чтоб она не слышала. — Неприлично. Нужно говорить «есть»! Или тогда уж — ужинать, завтракать! Но точно не «кушать».

— Вот Глафира тоже всегда говорит, что так нельзя! Будто это лакейское слово! А вы где учились?

— В университете.

— И я тоже! И Глафира, между прочим…

— Я должна перед вами извиниться, — выговорила Митрофанова с отвращением. — Я дала Анне Иосифовне слово!.. С ее точки зрения, я уволила вас несправедливо.

— А с вашей…

— Да какое это имеет значение! Раз она считает, что несправедливо, значит, так и есть. Извините меня. Я ошиблась.

Береговой вдруг пристально посмотрел ей в лицо, и она не отвела глаз. Журналист Дэн Столетов притих, да и вообще ресторанный шум вдруг как-то отдалился, растаял. Зацепившись взглядами, они никак не могли оторваться друг от друга.

— Послушайте, — сказал Береговой негромко, — неужели вы на самом деле думаете, что я намеренно выложил в Сеть те фотографии?! Или что я мог как-то… проконтролировать, чтоб никто их не выложил, и не сделал этого?

— Не знаю, — призналась Митрофанова честно. — Но в тот момент мне казалось, что уволить вас — самое правильное решение. Вы допустили утечку информации, крайне нежелательную для нашего издательства! А за издательство отвечаю я! Ну, может быть, не я одна, — поправилась она быстро, — но это именно мой вопрос, репутация, престиж и все прочее!

— С чего вы взяли, черт побери, что всем остальным наплевать на престиж и репутацию?

— А вам разве есть до этого дело?!

— Есть, — сказал Береговой, который никогда в жизни не думал ни про престиж, ни про репутацию.

Он занимался любимым делом, и оно доставляло ему удовольствие, радость, а иногда раздражало и утомляло, и, только посидев без всякого дела и рассылая во все стороны собственные унылые резюме, он оценил, какое это счастье — возможность заниматься любимой работой и ни о чем не думать!

— Мне есть дело до издательства, — повторил он упрямо, и скулы у него покраснели. — Только я не воплю об этом на каждом углу так, чтоб меня непременно слышало начальство и ценило мое служебное рвение!

— Тише! Ты чего опять разошелся, Володя?!

Береговой дернул плечом, за которое взялся Дэн.

— А я, выходит, воплю!.. — Катя вдруг с ужасом подумала, что все же заплачет, а плакать перед ними ну никак нельзя. — Исключительно ради начальства!

— Ну-у, показательные выступления вам удаются, Екатерина Петровна!