С престола в монастырь (Любони)

Утро было туманное, но уже солнце выглянуло из-за туч, лучи его загорелись на верхушке дуба. Ветерок пролетал, и дерево, как бы проснувшись от глубокого сна, важно зашумело. Но ни одна ветвь его не дрогнула, только листья дрожали и колыхались. Несколько птичек, прогнанных ветром, улетели из гнездышек.

Вдруг старцы, сидевшие под дубом, начали тихо напевать какую-то песню. Слова ее не доносились до стоящих впереди, напев был заунывный, жалобный, а голоса выходили как бы из разбитой груди — угрюмые и придушенные. После каждой строфы один из них голосом говорил что-то Лелю и призывал богов на помощь.

Варга не пел, а слушал только, задумавшись и наморщив лоб. Пение длилось недолго и оборвалось с последней строфой. Слышны были грустные вздохи. Около Любоня сгруппировались землевладельцы, а дальше сидели жрецы, гусляры и прислуга кумирен и храмов. Все смотрели друг на друга, как будто спрашивая: что делать?

Вдруг из чащи леса вышел Войслав, посмотрел на собравшихся и выступил вперед.

— Что думаете делать? — спросил он, понизив голос. — Нашей старой религии пришел с верхов конец… истребят ее… Не останется ни одной кумирни, ни одного священного камня… не дадут нам больше исполнять наших старых обрядов… ни одному гусляру нельзя будет петь, ни жрецам предсказывать, погонят нас, как скот, в ярмо… Что делать? Что делать?…

Варга смотрел на него.

— Каким это образом один человек сумеет заставить весь народ поступать по своей воле? — спросил он. — Если подставим спину, то ярмо, конечно, наденут…

— Не один, — ответил Войслав, — их есть много… владеют они силою и оружием… Пойти против них? Пропадем, а с нами и вера наша.

— Дурак только преждевременно порывается вперед, не рассчитав своих сил, — опять отозвался Варга. — Надо молчать, выжидать и слушать… Подойдет момент, когда князья перегрызутся между собою или неприятель придушит их. Надо ждать!

— А пока разрушат кумирни? — сказал Войслав.

— Дерева не хватит построить другие? — с иронией спросил старый Варга. — Пусть лучше пропадают стены, чем люди. Придет время, когда мы станем сильнее… а пока будем ходить на урочища и справлять ночью праздники и приносить жертвы… Дремучие леса нас не предадут… а пока надо ждать…

— Еще недавно, иначе вы говорили… — вмешался Любонь.

— Потому, что не знал, что делается… У князя много вооруженного войска… Чехи придут к нему на помощь, да и немцы тоже… На что проливать кровь, когда можно, хотя и тайно, сохранить веру!

Войслав замахнулся рукой в воздухе.

— Так рассуждают трусы! — сказал он. — Подадимся сегодня, завтра поздно будет вернуться… Через год, через два в каждой хате будет уже христианин… Довольно их и так… Но сегодня они от нас скрываются, а завтра нам придется скрываться от них… Гибель и горе!..

Варга поднялся со своего места с загоревшимися злобой глазами.

— Вы меня трусом назвали, а вас я называю пустым крикуном… — сказал он. — Слова дешево стоят… а вот сильные руки нелегко найти…

— А разве вы не можете ходить по поселкам, хатам и дворам вербовать нужных людей? — крикнул Войслав. — Разве не собрать таким образом целые тысячи, которые с вами пойдут на замок и смело скажут: не хотим новой веры, не изменим нашим отцам и дедам и старым обычаям!..

— А вы с нами пойдете? — ехидно спросил Варга.

— Одного человека не спрашивают, — прервал его Войслав, — когда наберутся тысячи, и я примкну…

Жрецы посматривали друг па друга. Кто-то сказал:

— Не те уж времена, когда наши отцы собирались на веча и произносили там огненные речи! Смотрите на кумирни — редко заглядывают туда и спрашивают предсказаний. Новая вера проникла повсюду, а мы с нашей старой… уходим в пустыню да дремучие леса…

— Княжеские воины ни во что не веруют, — сказал другой жрец. — На обряды являются, чтобы пива и меду попить да на молодых девушек поглядеть, и ни один из них даже не знает старой песни…

— Нет, нет, — перебил его кто-то, — нет, Дрогота, нет! Вы все вертитесь около городов и около границы, куда один мусор и грязь стекает… Идите в леса, в глубь, далеко за Варту, к берегам Вислы… там наши боги стоят высоко, и народ благоговейно им поклоняется, приносит жертвы, поет песни и исполняет священные обряды… А если придется постоять за веру, тогда все пойдут…

Дрогота расхохотался, а Варга недоверчиво пожал плечами. Жрецы разделились на два мнения: одни держались стороны Варги и Дроготы, другие — Черного Бурана. Войслав опять заговорил.

— Пусть князь заметит, что народ действительно стоит за старых богов, пусть услышит недовольных и тогда он не посмеет идти напролом.

— Отчего не посмеет? — вмешался Варга. — Сильнее вас он и хитрее… Мой совет другой… промолчать и смириться… верно стоять на своем и выжидать момента… Разве теперь имеет смысл бунтовать?… Придет время…

— А когда придет время? — улыбаясь, спросил Войслав.

— Когда? Мы вам скажем! — ответил Варга. — Что вы знаете, придворные, и вам, Войслав, что известно? Воспитывались вы при дворе, а народа, не знаете. Силен он, когда долго страдает, когда сердце у него болит. Пока мы страданий не видали… напрасно звать… Соберется куча пьяных, загалдит — ее рассеют и нагонят на всех страх на веки вечные… Этого князю и хочется, чтобы стать сильнее, — но мы не позволим этого сделать!..

Дрогота повторил:

— Не позволим!..

Остальные жрецы не противоречили и умолкли. Варга их, видно, убедил и преодолел их упорство.

— Разрушат капища? Довольно найдется места в лесах для новых! Прикажут кланяться новому Богу? Поклонимся!.. Было их у нас много… будет больше!.. Этим мы не изменим старым богам… Наша судьба таиться, страдать и ждать… придет время… убьют на войне старшин, дворы опустеют…

Варга не кончил. Любонь переглядывался со своими единомышленниками, ничего не говоря.

— Так чего же вы нас сюда звали? — с гневом спросил Войслав. — Нового мы здесь ничего не узнали… Что нам страдать надо, это и без вас было нам известно…

Варга улыбнулся.

— Пока мы боимся только угрозы, страха, который еще не приходил… не надо заранее беспокоиться, посмотрим, когда он явится… посмотрим. А собраться для совета необходимо, будем знать, что гроза приближается, приготовим и теплые шубы от мороза… Для этого мы сюда и собрались!

Кончив, старый Варга опять сел на свой камень, остальные что-то бормотали, давая ему понять, что согласны с ним. Вдруг поднял руку Черный Буран.

— Я одно еще прибавлю… Кто исповедует христианство, хотя бы и тайно, да будет убит… Это будет угрозой для остальных. Пусть лучше погибнет один, чем все мы…