S?r Сны
Шрифт:
Я в районе жилых новостроек Парижа. Домов высотой в 12-16 этажей вокруг очень много. Я любуюсь их современной архитектурой, ведь они все очень нескучные для глаза, не то, что у нас в России. А вся эта новая застройка происходит на месте панельных домов, уже потемневших от времени, постройки 70-х годов, скучных на вид, таких, каких у нас полно в Купчине. То есть эти "старые" дома сносят, и на их месте возводят новые. Кварталы новостроек вплотную подходят к аэродрому, с которого взлетают современные самолёты средних размеров (до 100 пассажиров на борту). А после аэродрома опять идут новостройки. И снова аэродром посреди жилых новостроек. И далее жилые дома. И если я точно знал в начале своего сна, что я в Париже, то есть во Франции, так как окружающие меня люди говорили по-французски, то теперь я был в Германии: вокруг меня говорили по-немецки. Но вот ещё на что я обратил внимание. Люди в общении были неэмоциональны, как будто запуганы проявлять свои эмоции. И ещё я во сне стал свидетелем того, как немцы тайком, боясь быть застигнутыми, с ностальгией рассматривают карту Германии в границах 1990 года. То есть карта, на которой обозначены государственные границы, в приснившемся мне недалёком будущем будет предметом изъятия, крамольным предметом для правительства Евросоюза - единого и неделимого Евросоюза.
***
Я служу в армии где-то далеко за полярным кругом. Основным продуктом питания у нас, военнослужащих, является рыба, так как наша в/ч (воинская
***
Я прогуливаюсь по правому берегу Невы летним днём. У берега стоит военно-морской катер и несколько дизельных подводных лодок, по одной вдоль берега. Оказывается, что на катере организован призывной пункт для службы в военно-морском флоте на этих подводных лодках. Я, интересуясь, захожу-поднимаюсь на катер, и мне дают направление посетить эти подводные лодки и выполнить одно тестовое задание, одинаковое для всех подлодок, поочерёдно на каждой из них. Я решаюсь испытать себя, и вообще, мне интересно, как там всё на подводных лодках, то есть я ещё сам для себя окончательно не решил, хочу ли я служить на этих подводных лодках или нет. Поднимаюсь на первую подлодку. Матросы оказались приветливыми. Офицеров не было. Мичман прочитал моё направление и объяснил мне суть тестового задания. Оно оказалось каким-то нелепым, но таковым оно мне во время сна не казалось. Нужно было к фанере прикрепить кнопку, к кнопке привязать верёвку, к другому концу которой привязать поролоновую конструкцию - бумажную длиннющую трубу, внутри которой поролон, так что труба не рвалась. Этой трубой с поролоном я должен был по кругу - спиралевидно обложить внутри рубку подводной лодки, в некоторых местах прикрепляя трубу к рубке. Для чего я это делал, я не знал, и моряки мне не объяснили. Труднее всего мне оказалось с кнопкой: она не хотела углубляться-втыкаться в фанеру. Поэтому я воткнул её слабо, неглубоко. И поэтому, когда я укладывал поролоновую трубу, кнопка вылетала, верёвка ослабла, и поролон вываливался в начальном участке трубы, что был привязан верёвкой. Поэтому я задание выполнял крайне медленно. И на другие подводные лодки не успевал. Но матросы меня успокоили, сказав, что мне не нужно на все подводные лодки, а достаточно на одной из них выполнить задание. Пока я его выполнял, я успел оглядеться в помещении подлодки. Уютно. Играла музыка. На стенах висели плакаты и фотографии известных рок- и пописполнителей. Матросы мне пояснили, что в пределах Балтийского и Северного морей они слушают немецкие музыкальные радиостанции. Когда я, наконец, выполнил задание, матросы пригласили меня на ещё одно их "мероприятие". И я пришёл на него. Оно состоялось на бывшем Марсовом поле. Теперь там Нептунов бассейн, у берегов которого стояли всё те же маленькие (в сравнении с атомоходами) дизельные подводные лодки. Я взошёл на ту же подводную лодку, на которой я проходил "тест" с поролоновой трубой. Причём я взошёл не "совсем вовнутрь" её, а в отсек между внутренним корпусом её и наружной обшивкой, то есть туда, куда вливается вода при погружении подлодки под воду. Там я оказался не один: там были все матросы подлодки, причём каждый из них на пару с голой девицей. Как только я взошёл в это "межкорпусное" пространство, где вдоль бортов сидели матросы с девицами, нос субмарины стал погружаться в воду, и люди стали погружаться вместе с ним. И там, где нос уже погрузился, началось бурление-вспенивание воды. Матросы, что сидели рядом со мной, и их девицы успокоили меня, что мне нечего бояться, что в бурлящей "воде" очень много воздушных пузырьков, так что мне будет чем дышать, когда и корма лодки, где я сидел, тоже погрузится под "воду". Слово "вода" матросы и их девицы произносили как-то загадочно, с улыбкой и блеском глаз, как будто речь шла о шампанском. Но я всё равно сидел в напряжении, ожидая затопления кормы подлодки. Но вот и мы, последние, погрузились в бурлящую-пенящуюся "воду". А она и в самом деле оказалась шампанским. И дышать пузырьками в нём оказалось свежо и приятно. Воздух был с кислинкой. И пить окружившую меня "воду"-шампанское тоже было очень приятно. После того, как все на подлодке напились-надышались шампанским, она вынырнула на поверхность Марсова поля - ой, простите!
– Нептунова бассейна. И мне захотелось служить на таких дизельных подводных лодках. И я понял причину, почему у всех матросов с этой подводной лодки такие красивые девушки. "U
***
Я с сестрой Полиной живём в высоком доме с плоской горизонтальной крышей. На крыше поколениями наших предков устроен склад вещей из коробок и чемоданов в несколько ярусов глубиной как в багажном вагоне. От своих предков мы знаем, что среди этого склада есть клад, то есть чемодан или коробка с фамильными драгоценностями, но "перелопатить"-попереставлять все чемоданы и коробки в поисках клада нам с сестрой не только не под силу. Мы с ней ещё боимся активными действиями на крыше в поисках клада привлечь к себе внимание кладоискателей-чужаков, которых мы боимся, что они слетятся на крышу полчищами, и тогда нам с Полиной - мы так с ней полагаем и боимся этого-не справиться с ними, не отстоять своё сокрытое богатство. Поэтому с время от времени появляющимися на крыше кладоискателями-чужаками, неизвестно нам откуда прознавшими про клад или, может быть, и не знающими про клад, а просто шарящими в поисках чего-нибудь ст'oящего, мы с сестрой, боясь, что им случайно удастся найти клад, переставляя коробки и чемоданы, поступаем следующим образом: мы подкрадываемся к ним из-за нагромождения коробок и чемоданов и сталкиваем их с крыши вниз. Типа: несчастный случай.
***
Я захожу в не известную мне ранее комнату в нашей квартире. Она залита жёлтым солнечным светом, в котором перемещается пыль. И стены в этой комнате с жёлтыми обоями. А посреди этой комнаты, а не вдоль стены, стоит старый, 1970-х годов, полированный шкаф-секретер из светлого - можно сказать: жёлтого дерева. Полировка шкафа блестит на солнце. Так что всё вокруг ярко, жёлто. Я приближаюсь к секретеру и обнаруживаю в нём старые, с пожелтевшими обложками и страницами книги, среди которых замечаю книги по немецкому языку, в том числе учебник
Левковской в жёлтой обложке. Также в секретере я вижу коробку из пожелтевшего картона. А в ней старые пожелтевшие фотографии моих предков, близких и далёких. Персонажи на некоторых фотографиях оживают при их просматривании, как в "Гарри Поттере". Кроме средних и больших фотографий в жёлтой картонной коробке попадаются и пожелтевшие маленькие фотографии для документов, на которых выделяются желтые "уголки", на некоторых из них печати. В этой же жёлтой коробке я нахожу значок из жёлтого металла какой-то комсомольской стройки, на которой был мой отец. А также я достаю из коробки и рассматриваю "командирские" старые часы в корпусе из жёлтого металла. Эти часы я кручу за пимпочку, крутятся жёлто-металлические стрелки, а в окошке последовательно указывается год: 1941, 1942, 1943, 1944 чёрным цветом и 1945 - красным. Я надеваю эти часы с жёлтым кожаным ремешком на руку и выхожу на чёрную-чёрную лестницу, а мои - теперь мои!– часы продолжают светиться в темноте золотым светом, как золотой ключик у Буратино.
***
Я в гостях у двоюродного брата. Живёт он в достатке и сам говорит мне, что живёт он хорошо. Я же не вижу в его доме детей и догадываюсь по обстановке в его доме, что их у него нет, из чего я заключаю, что он живёт с женой всё-таки плохо.
***
Я перехожу протоку к Петропавловской крепости на Заячий остров по деревянному мосту, тому, что со стороны зоопарка. А в конце моста мне преграждают дорогу 3 лошади, две из которых, большие, по краям, взяты пешими кавказцами за ремни, идущие от уздечки (как эти ремни называются - не помню, может быть: вожжи?). А третья лошадь в центре совсем маленькая - размером ниже ротвеллера. Большие лошади белые, а карликовая чёрная. Малышку никто не держит - она совсем не строптивая. И на ней попона с серебряной вышивкой на чёрной ткани, и белое страусиное перо на голове. Мне необходимо пройти через линию коней (или лошадей). Я решаюсь идти по центру - между крайним слева и карликом. Кавказец, таким образом, слева у ограды моста. Как только я поравнялся с головой большого левого коня, он повернул свою голову в мою сторону и старается меня укусить, не давая мне проходу. Тогда я пытаюсь пройти с другой стороны от карликовой лошади. И тогда другой большой конь также пытается меня укусить. Кавказцы ничего не могут поделать со своими конями. А мне очень нужно на Заячий остров. Тогда я ухожу с моста назад и откуда-то беру большую деревянную киянку (большой деревянный молоток). Возвращаюсь на мост и при прохождении линии коней снова пытающегося меня укусить левого коня ударяю по темени киянкой. Крови было неожиданно для меня много. Она брызнула во все стороны, большей частью горизонтально, но и на морде коня много следов-брызг крови. На его белой морде алые крапинки крови. А лошадь-малышка от испуга бросилась вперёд как заяц, таким же аллюром как заяц. То есть я оказался между двумя большими лошадьми. И обе они стали привскакивать и пытаться меня укусить. Я подался вперёд. И стал доступен задним копытам обеих лошадей. Каждая из них меня лягнула. Таким вот образом я прорвался на Заячий остров к Петропавловке.
***
Моя племянница Ульяна, ученица младших классов школы, стала меня поучать, что апельсиновый сок не нужно называть апельсиновым, типа: если говорят просто "сок", то подразумевается именно апельсиновый, то есть слово "апельсиновый" - это излишество, в нём нет нужды. Я понял, что это она сама придумать не могла, что это, по всей видимости, влияние-поучение их учительницы, которая стала в глазах Ули непререкаемым авторитетом. Мне захотелось пойти к Уле в школу. И вот каким-то образом я оказался на Улином уроке на самой дальней парте в левом ряду (колонке). Всего в классе 3 колонки. В центре класса в средней колонке, то есть на равном удалении от передних и задних парт, на парте установлен стеклянный конус с оранжевым соком, как он продавался в советские времена в р'oзлив в буфетах, магазинах и на улице. Вызванная учительницей к доске ученица с дальних от доски парт при проходе к доске сделала остановку у конуса с соком, налила себе полстакана и выпила. И пошла к доске отвечать. Потом я заметил, как один ученик просто взял-встал и пошёл к парте с конусом с соком, налил-выпил и сел обратно на своё место. Ах, вот оно что!
– воскликнул про себя я. Дальнейшие свои рассуждения во сне я приводить не буду.
***
Поперёк Крюкова канала в районе Новой Голландии под водой и до с'aмого уровня воды протянуты трубы разного диаметра, средние и большие. По каналу плывут легковые автомобили с включёнными двигателями и крутящимися колёсами, не едут, а именно плывут. И только при преодолении порога из труб, которые всё-таки немного торчат над водой, колёса автомобилей вступают в сцепление с поверхностью труб, и автомобили переваливаются-перекатываются с трубы на трубу вперёд. И из автомобилей в воду вытекает бензин и масло, пятна которых, блестя, уносятся течением вперёд, обгоняя автомобили.
***
Я в составе группы "хороших" парней сражаюсь с "плохими" без всяких правил, главное - победить их. Я с одним противником оказываюсь в воде глубиной 15 сантиметров. Мне удаётся бросить в воду этого моего противника. Я тут же наклоняюсь над ним, прижимая его левой рукой за шею ко дну, он открывает рот. И я свободной правой рукой шарю по прозрачной до дна воде, подбираю лягушку и запихиваю её ему в рот. Затем ещё одну лягушку. Я их проталкиваю ему в рот пальцами, помогая проглотить. В общем, я его накормил лягушками, остановившись только тогда, когда они уже больше не лезли в него.
***
Я захожу в букинистический книжный магазин (комиссионный магазин старых книг). В отделе слева расположены на полках дорогие альбомы с иллюстрациями, большие, глянцевые. Справа отдел немецкой учебной литературы и географических карт Германии и её отдельных земель и областей. А прямо по центру стол, на котором продаются всего 2 книги, причём, новые. Они огромные. Размером с ноутбук и толщиной в 3 ноутбука. Рядом со столом коробки с запасом этих двух гроссбухов, один из которых называется "Отечественная война 1812 года", а другой - "Наполеон". На фолианте "Наполеон" фамилия автора "Тарле" написана на верхнем ребре книги, на лицевой стороне обложки стоит только одно слово "Наполеон". Эта книга роскошно декорирована в стиле ампир как на обложке, так и на боковых рёбрах, в том числе и краской-позолотой. В магазине идёт бойкая торговля именно этими двумя книгами, изданными к 200-летнему юбилею Отечественной войны 1812 года, хотя стоят они очень дорого. Рядом же со столом в центре с наполеоникой прилавок-холдильник без стекла, на котором лежат-продаются 23 жирных курицы, те самые знаменитые 23 курицы Наполеона, история о которых известна каждому историку-бонапартисту. Как только одну или несколько куриц продадут, из подсобного помещения магазина доносят недостающее до двадцати трёх число куриц.
***
Я иду по лесной тропинке. Впереди меня над тропинкой свисает привязанная за задние лапы белая собака типа дворняги. Под узлом на лапах кровь. Я перерезаю верёвку ножом, собака падает на землю, и уже на земле я аккуратно перерезаю узел, стараясь не порезать лапы.
***
Я пришёл устраиваться на работу в какой-то офис. На одном столе в этом офисе я вижу 2 колоды игральных карт в пачках. Я узнаю свои карты. Они из моей коллекции, которую у меня украли азербайджанцы. Это точно мои карты, так как на одной из коробок стоит моя подпись. У меня была возможность, и я забираю свои карты ни кем не замеченный. И иду в полицию заявить, чтобы на имущество этой фирмы, чей был офис, наложить арест как можно скорее, чтобы оттуда не исчезли другие карты, которые, возможно, тоже могли быть в офисе и других помещениях этой фирмы.