С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.

Мы смотрели друг на друга. В ее спокойных глазах я не прочел ничего.

— Вы еще долго здесь будете? — спросил я.

— Примерно полчаса.

— Fly а я иду домой. Мне еще нужно уладить кое-какие дела.

— Доброй ночи, Стив.

— Доброй ночи.

Я приехал домой, принял душ и переоделся. Потом обошел дом. Я уже не имел с ним ничего общего, он больше не нуждался во мне. Послезавтра здесь поселятся родители Гарри Митчелла.

Я потратил час на уборку и укладывание вещей. Днем Сисси вполне прилично убрала и освободила холодильник. Я сложил оставшуюся одежду в чемодан и бросил его в машину.

Вспомнив, что Фреда, по ее словам, оставила наш «остин» на Двадцать второй улице, я вызвал такси и поехал туда. Машина оказалась на месте. Я отогнал ее в открытый круглосуточно магазин по торговле подержанными машинами. После недолгого торга владелец магазина заплатил мне за машину лишь четверть ее действительной цены.

Было десять минут девятого. Следующие полчаса я провел в закусочной, где съел бифштекс и запил его двойной порцией шотландского виски со льдом. Потом вспомнил… я каждую минуту вспоминал о чем-нибудь важном… что в девять часов должен встретиться с сержантом Бреннером в баре «Полумесяц». Я нашел в справочнике номер его телефона и позвонил туда.

Когда трубку подняли, я спросил;

— Это Джейк?

— Да.

— Передайте Бреннеру, что не раньше десяти.

— Ладно. — Он положил трубку.

Я допил виски. У меня еще оставалось порядочно времени в запасе, и я решил дойти до Двадцатой улицы пешком. К «Энексу» я добрался без нескольких минут девять.

«Энекс» оказался сверкающим модерновым баром. Он был полупуст. Лишь возле стойки со скучающим видом сидели четыре молодых, хорошо одетых парочки. Я внимательно огляделся, но Фреды нигде не было.

Бармен осклабился в мою сторону. Я попросил шотландского со льдом. Когда он подал мне стакан, я отнес его к одному из боксов и устроился там.

В четверть десятого, когда я уже начинал беспокоиться, наконец появилась Фреда. Она была одета в оранжево-красное платье и легкий светлый плащ, через плечо у нее висела сумка. Увидев меня, она нетвердым шагом направилась к моему боксу и села напротив. Она была слегка пьяной.

— Я бы выпила немного джина, — заявила она.

Подошел бармен, принял заказ и через минуту вернулся и поставил перед ней стакан.

Мы ждали, пока он отойдет, потом Фреда повернулась ко мне.

— Я отсюда сматываюсь. — Она шумно выдохнула, окутав меня парами джина. — Господи, ну и денек! Бегаю с самого утра. — Она наклонилась ближе и посмотрела мне в глаза. — За всей этой беготней у меня нашлось время подумать кое о чем. Я не гожусь для шантажа. Джесс вот допрыгался. А какой человеку толк от миллиона, если он попадет в тюрьму или получит пулю, как Джесс? Давайте деньги и берите свою пленку. Она у меня тут, со мной.

— Вы могли бы мне подсунуть другую пленку, верно?

Она отпила джина, кивнула, а потом указала на меня нетвердой рукой.

— Честное слово, это настоящая.

— Хорошо. Порядок.

— Тогда деньги на бочку.

Я огляделся. На нас никто не смотрел. Я достал из бумажника пятнадцать стодолларовых банкнот и протянул их ей через стол. Она схватила деньги и быстро сунула их в сумочку. Потом открыла свою сумку и подала мне коробку с пленкой.

— Вот она, а я сматываюсь. Поберегитесь, приятель. Эта пленка приносит беду, и я рада, что от нее избавилась.

— Куда вы уезжаете?

— Как можно дальше. — Она опрокинула в горло остатки джина, передернулась и выскользнула из бокса. — Если эта пленка поможет вам накрыть того мерзавца, что прихлопнул Джесса, то мне этого вполне достаточно для счастья.

Она коротко кивнула мне и ушла.

Я видел ее в последний раз.

Глава 8

К бару «Полумесяц» я добрался без чего-то десять. Сразу после ухода Фреды я взял такси и поехал в банк с круглосуточным допуском и личными сейфами. Пленка, которую дала мне Фреда, стала причиной смерти Горди, и я не хотел зря рисковать. Только надежно заперев пленку в сейф, я вздохнул свободно. На следующий день я собирался одолжить проектор и просмотреть ее.

Я нашел Бреннера в комнатушке наверху. Потягивая пиво, он хмуро смотрел на меня, когда я закрывал за собой дверь.

— Завтра я дежурю с утра, и я хочу немного поспать, — сказал он. — Что случилось?

Я присел к столу напротив него. Мне было необходимо кому-то довериться, так не лучше ли довериться полицейскому, который не опасен мне.

Я рассказал ему о Фреде, о том, рак нашел пленку в письменном столе Горди, как неизвестный оглушил меня и Забрал пленку, как Фреда сказала мне о существовании еще одной пленки и что теперь она у меня, запертая в сейфе банка.

Он потягивал пиво, рассеянно смотрел в стол и слушал. Когда я говорил, у него на лбу блестели бусинки пота.

— Думаете, она у Кридена? — спросил он.

— Надеюсь… если он завладел ею, то наверняка уничтожит.

Он взвешивал мои слова, вытирая вспотевший лоб краем ладони. — Пока эта пленка у кого-то чужого, мы оба рискуем.

— Я понимаю.

Мы посмотрели друг на друга.

— А как с той второй пленкой? Когда вы будете ее смотреть?

— Завтра одолжу проектор.

— Я тоже хочу взглянуть.

— Все хотят. — Я посмотрел на запачканную белую стену напротив. — Я мог бы во время обеденного перерыва принести проектор и пленку сюда.

Он покачал головой.

— Я дежурю до четырех.

— Тогда, может быть, придете ко мне вечером на новую квартиру.

Он опять покачал головой.

— Я вам скажу одну вещь, Мэнсон. Голдстейн нацеливался на вас, берегитесь его. Он мог приказать следить за вами. Если только он увидит нас вместе, мне тогда крышка.

— Тогда что вы предлагаете?

Он с минуту подумал:

— Завтра я выясню, следят ли за вами. Дайте мне свой номер телефона, и, если окажется, что слежки нет, я вам позвоню примерно в полночь. Скажу только «порядок» и дам отбой. Если следят, я не буду звонить. Если все будет спокойно, можно встретиться здесь вечером. Вы принесете пленку и проектор. Подходит?

— Согласен.

Он закурил еще одну сигарету и, после нескольких минут угрюмого раздумья, сказал:

— Давайте-ка еще раз все разберем. Сначала подозреваемые: вы, я, Криден, Латимер. Того мерзавца застрелили из вашего пистолета, так что вы на первом месте. Я стараюсь рассуждать так же, как, наверняка, рассуждает Голдстейн. Конечно, если та шлюха не соврала, что на первый план выступает Криден, потому что он самый богатый… правильно?