S-T-I-K-S: Бродяга

Я слушал её, пытаясь понять, как всё это работает, сколько времени нужно, чтобы привыкнуть. Мне было трудно осознать, что дар, который я выключил в себе давно, может так легко вернуться. Но слова Кати как будто обволакивали и давали спокойствие: «Это вопрос практики. Бывает, что дар включается и сам по себе, по обстоятельствам, независимо от желания. Например, когда тебя прижали к стенке или стрельнули в спину — и бац, он сработал, пуля прошла сквозь тебя. Полезно». Я поймал себя на мысли, что это реально может спасти мне жизнь. Например, я представлял себе: кто-то стреляет в упор, а я, вместо того чтобы рефлекторно пригнуться или бежать, просто включаю «рубильник» — и пуля пролетает насквозь, не причинив вреда. Страшно подумать, что такие вещи можно контролировать.

Меня заинтересовало это ещё больше. После того, как Катя объяснила суть так просто, я почувствовал, что приходит любопытство. Что будет, если попробовать? Пытаясь включить этот воображаемый рубильник, я сосредоточился. На удивление, получилось с первого раза. Я открыл глаза, посмотрел на Кулака и спросил:

— Ты видишь меня сенсом?

Он на мгновение напрягся, глядя в мою сторону, но его взгляд был пуст. Он качнул головой и сказал:

— Нет, не вижу. Пройди немного.

Я начал ходить по комнате, с каждым шагом чувствуя, как будто меня нет, как будто я растворяюсь в воздухе. Через пару секунд Кулак снова напрягся и тихо сказал:

— Теперь вижу, но слабо. Как-то размыто.

Мне это казалось невероятным. Я решил проверить, как это работает на других. Подошёл к Гвоздю, встал рядом и легко прикоснулся к его плечу. В этот момент Гвоздь исчез из поля зрения всех остальных, будто его и не было. Я его видел чётко, но для остальных он просто пропал. Сначала наступила неловкая тишина, а потом все ахнули от неожиданности, осознавая, что мой дар не просто делает меня невидимым — он мог «выключать» и других, если я того захочу.

— Что за чертовщина? — вырвалось у Гвоздя, когда он понял, что на него никто не смотрит.

— Это мой дар, — тихо произнес я, ощущая нечто новое и странное. Будто границы моего тела расширились, и я смог утащить в это состояние ещё и Гвоздя.

Теперь все смотрели на то место где только что сидел Гвоздь, не скрывая удивления. Я ощутил волну уважения в их взглядах. Я понимал, что это не просто эффектный трюк — это могло стать настоящим преимуществом. Мой дар оказался полезным не только для меня. Эта новая способность пробуждала новые возможности, и пусть пока не все понятно, но страх перед неизведанным уже не давил на меня так сильно, как раньше.

После этого случая у нас с Гвоздём часто возникали вопросы — как, почему, и где пределы этого дара. Например, я начал экспериментировать. Мы старались понять, насколько сильно можно укрыть человека моим даром. Когда я концентрировался, мог спрятать кого угодно на пару минут, будто закутывал их в невидимую шаль. Это было странно, как будто физически что-то делал, но руками не шевелил. Просто хотел, чтобы человек исчез, и он исчезал. Особенно впечатлил всех случай, когда во время тренировки на складе я укрыл сразу двоих, и сенс Кулака не могли их найти. Он был ошарашен.

Но была и обратная сторона медали. Чем больше я пытался расширить влияние дара, тем сложнее было контролировать его последствия. Один раз, когда мы в очередной раз тренировались, я так сильно увлекся, что забыл про «рубильник» и выключился сам на несколько минут. Катя потом говорила, что всё это вопрос контроля, и что нужно учиться «включаться» и «выключаться» по желанию, не выходя за пределы отведенных Стиксом сил. Но легко сказать, а на деле это оказалось сложнее.

Со временем я научился управлять этими границами. Моя первая реакция после слов Кати была более простая — надо просто попробовать. Я пробовал, даже когда не было необходимости, даже когда всё шло спокойно. Привыкал к мысли, что дар — это часть меня, и мне не стоит его бояться. В конце концов, он стал работать на автомате, включаясь в стрессовых ситуациях, когда мозг уже не успевал соображать.

Был случай, когда мы нарвались на зараженных и я успел собой прикрыть Леру. Тогда их когти прошли мимо, словно нас там и не было. В тот момент я понял, что, возможно, такой контроль — это не только мой шанс выжить, но и возможность защитить тех, кто рядом.

После этого я стал более уверенным в своих силах. Меня не пугали больше муры, не страшили пули и атаки. Было ощущение, что я наконец-то встал на ноги и понял, как использовать свои способности не только для защиты себя, но и для помощи другим. И пусть до конца ещё многое непонятно, я знал одно — страх больше не будет управлять мной. Дар стал моим щитом и оружием.

И теперь, когда Катя снова заговорила про «рубильник», я уже знал, что мне делать. Одна мысль, одно движение в голове — и я исчезаю, оставаясь при этом на месте или передвигаясь — не важно. Только теперь я знал, что, если захочу, могу взять с собой в это состояние и кого-то ещё.

Глава 9

Незаметно для нас время пролетело за тренировками и вылазками в городские кластеры. Мы занимались поисками еды, пополнением запасов снаряжения и совершенствованием навыков. Сначала это казалось рутиной, но чем больше времени проходило, тем яснее становилось — в Стиксе нельзя расслабляться ни на секунду. Даже когда вроде бы ничто не предвещало опасности, каждый вылаз оказался испытанием, и любой шаг мог стать последним.

Однажды, вернувшись после очередной вылазки, Гвоздь, словно между делом, сказал:

— Кластер через пару дней перезагрузится.

Эта новость немного застала нас врасплох. Мы все знали, что такое перезагрузка, и понимали, что это означает. Кластер, в котором мы прятались, в котором собирали всё необходимое и из него делали свои рейды, скоро исчезнет. Перезагрузка — это как смерть всего вокруг. Кисляк поглотит всё, что когда-то здесь было. Здания, дороги, укрытия — всё станет пустым и мёртвым. А потом кластер обновится.

Мы решили не тратить время зря. У нас было около двух дней, и нужно было подготовиться к переходу в соседний кластер. За эти месяцы мы насобирали кучу полезных вещей: еда, оружие, снаряжение — всё это стало частью нашего быта, и просто так оставить это в перезагрузке было бы глупо.

Гвоздь первым предложил отработанную командой идею найти фургон, чтобы перевезти всё необходимое. Мы разбрелись по окрестным кластерам в поисках транспорта, и спустя несколько часов Гвоздь нашёл старенький фургон, который по его словам «вполне ещё жил». Он был в плохом состоянии, но двигатель заводился, и это было главное. За оставшееся время мы погрузили в него всё, что могли унести: арсенал из бункера, запасы еды, оборудование. Всё, что плохо лежало, мы стянули, чтобы унести с собой. Кто знает, когда у нас снова появится возможность пополнить запасы?

Когда пришло время выдвигаться, фургон был под завязку набит всем, что удалось собрать за эти почти три месяца. Мы покинули кластер до начала перезагрузки и выехали в соседний, который на тот момент был спокоен и стабилен. Здесь мы решили дождаться конца перезагрузки, и, по сути, пол дня просто провели в ничегонеделанье. Это было странное время: вроде бы ничего не происходило, но каждая минута казалась заряженной ожиданием.

К утру, как и говорил Гвоздь, кластер, с которого мы уехали, затянуло кисляком. Этот едкий туман был предвестником начала перезагрузки. Мы наблюдали за этим издалека, стоя на возвышенности. Через несколько минут небо над кластером начало покрываться электрическими разрядами. Они сверкали всё чаще и ярче, словно кто-то включил световое шоу. Гвоздь и Лера стояли рядом, наблюдая за этим молча. Кулак, как всегда, сидел с непроницаемым лицом, но даже ему это зрелище не давалось легко.