S-T-I-K-S. Пройти через туман VI

— Нравится созерцать, Орк? — упиваясь местью, рыкнула Мальвина. — Поверь, я не поленюсь устроить то же самое для твоей ручной обезьянки и для тебя, но… Позже.

Она занесла клинок над остатками тела Ольги… и опустила, с остервенением рубя его, словно кукольный манекен, на окровавленные фрагменты. Красные брызги полетели в разные стороны. Аня, побледнев, не находила в себе мужества смотреть в ту сторону и металась на месте, убивая приближавшихся к нам заражённых под действием своего. Её истерический крик смешался с моим стоном.

— Сволочь… — прошептал я, уперев взгляд в холодные серые камни.

Всё плыло перед глазами.

Раздавленный бессилием, я даже не заметил двух новых уродов, что подкрались ко мне слева. Один, с выпирающими костяными наростами на затылке, бросился и ударил меня в бок, я пролетел добрых метров пять, хрипя от боли. Второй в пугающем молчании прыгнул, вцепившись мне в спину. Опять боль, опять падение, на этот раз мне перехватило дыхание. Аня что-то закричала, но звуки для меня были заглушены дробью пульса в ушах.

Я из последних сил ухватился за заражённого, пытаясь разрядить в него хотя бы маленькую молнию, но по пальцам стекли лишь слабые искры — не хватало Духа Стикса, резерв был почти пуст.

Всё в глазах заполнила густая тьма. Мы с заражёнными покатились по земле в клубке. Сил только и хватало, чтобы не давать им вцепиться в горло. Я орудовал здоровой рукой, но понимал — это конец.

— Аня… — хотел позвать, уберечь её, крикнув, чтоб убиралась отсюда, но губы не послушались, словно деревянные.

Похоже, нас прижали к краю, и ситуация катастрофически скатывалась в пропасть. Зеркало заднего вида перевёрнутого кибертрака отражало лишь пляшущие огни и нашу борьбу. Будто это был дико искажённый театр теней…

В последний миг я краем зрения увидел Аню, сцепившуюся с очередным заражённым. Её вжала в землю чья-то костлявая лапища. Стало ясно, что всё кончено не только для меня, но и для девочки. Ощущая вкус крови на губах, я захрипел и провалился в беспамятство.

Казалось, что мрачная пустота засосала меня, как трясина, накрывая тяжёлой плитой забвения. И в этом мраке, далеко-далеко, вдруг громыхнул какой-то раскат… Или это была просто иллюзия перед смертью?

Так или иначе, всё оборвалось.

* * *

Пробуждение было не из приятных. Верней, всё было нормально до тех пор, пока я не вспомнил, почему отключился. А как вспомнил — рванул с места в надежде всё-таки отомстить за Ольгу и спасти Аню…

Запястья и щиколотки пробило болью от врезавшихся в них верёвок. Или толстой проволоки, или ещё чего-то, чем можно привязать человека к неподвижному предмету вроде креста килдингов.

Открыв глаза, вынужден был признать, что догадка оказалась верной — я был привязан к одному из тех самых крестов, расположенных в реликте. Но хуже всего оказалось то, что на соседнем я увидел Анютку. Девочка была без сознания, половину лица залила кровь. Но она дышала, и это говорило о том, что она жива.

— Не волнуйся, Орк, — снова раздался мерзкий голос этой жабы. — Ей осталось немногим больше, чем тебе. Мы не планировали её использовать, но у неё неожиданно сильный Дар. Эх, жаль, что твою подружку на крест было не подвесить, вот уж у кого силища так силища, толку бы много вышло. Но…

Я медленно повернул голову, сфокусировал мутный взгляд на Мальвине. Квазиха успела оправиться от ран и теперь бодро вышагивала передо мной, крутя в руках мой меч.

— Убью… — прохрипел я.

— Интересно, как? — полюбопытствовала Мальвина. — Ты сух, как столетняя монашка между ног.

Это была правда — в моём резервуаре не осталось ничего, что я мог бы использовать против Мальвины.

— Я повторяю, Орк — смирись. Это твоя судьба — сдохнуть сегодня во славу богов Стикса. Знаешь, что это?

Мальвина отошла чуть в сторону, открывая моему взгляду суетящихся за её спиной килдингов. Центром их телодвижений был небольшой блестящий предмет жёлтого цвета. Эдакая плетёнка чисто фэнтезийного вида, собранная из полос, переплетающихся друг с другом в замысловатом узоре. В верхней части виднелся кристалл, по форме похожий на каплю — он находился в пустоте между устремлённых ввысь заточенных, как зубцы диковинной короны, концов.

— Слеза Солнца…

— Она самая, — подтвердила Мальвина. — Мы напитаем её твоей жизненной энергией, и она будет готова к ритуалу.

— К какому?

Квазиха усмехнулась, глаза её вновь вспыхнули фанатичным огнём.

— К открытию портала в новое, неведомое нам, иммунным, измерение Стикса. Избранные пройдут путём богов и обретут новую силу, станут…

— Мальвина! Хватит! — поднял голову один из килдингов. — Пора начинать. Готовься!

— Извини, Орк, — оскалилась квазиха. — Не хватило времени поболтать.

— Аню отпусти! — прорычал я. — Сама сказала — меня вам хватит!

— Конечно, хватит, — оскал Мальвины стал шире. — Но нам ведь надо будет поддерживать портал в рабочем состоянии, пока через него не пройдут все избранные.

Анютка, словно услышав, что говорят про неё, что-то невнятно промычала и дёрнула головой.

— Если не будет торопиться, то умрёт, так ничего и не поняв, — заявила квазиха.

— Только после тебя, уродка! — неожиданно подняла голову Аня.

Голос девочки был ясным, так что стало очевидно — она давно уже была не в отключке и внимательно слушала наш разговор.

— Мечты, мечты, — вздохнула Мальвина. — Как жаль, что не у всех они сбываются. Ну, прощевай, Орк. Начнём с тебя, пожалуй…

Время замедлилось. Я словно оказался в дурном фильме, где режиссёр мастерски выстроил в слоумо важную сцену убийства, смакуя все её подробности.

Лишние звуки пропали, краем глаза я видел, как разевает в немом крике рот Анютка, как в глазах её появляются слёзы. Наблюдал, как несётся ко мне лезвие моего же меча. Чувствовал себя при этом почему-то наблюдателем, а не участником. Но недолго.

Ровно до того момента, как меч вошёл в мой живот и практически без сопротивления разрезал его, открывая спрятанные за брюшиной внутренности.

Глава 48

Собственные кишки, синеющие внутри брюшной полости — такое себе зрелище.

Боли, как ни странно, я не чувствовал. Наверное, организм выбросил такую дозу адреналина, что она заблокировала все болевые рецепторы. Сердце тоже билось ровно и спокойно, сознание оставалось ясным. Видимо, психика перешла ту грань, за которой могло быть больно и страшно. Остались только действия и их последствия.