С утра и до вечера

Все эти квартиры или, вернее, санузлы, туалеты,

столовые, спальни, детские и прочие части квартир связывают

хорошо вытоптанные дорожки, тропки или менее заметные

переходы, но маршрут их, как правило, постоянен. Они

петляют во всех направлениях по собственной территории, но

у границ чужой обычно обрываются.

Как же не путают, где своя, а где чужая? Ведь никаких

указателей на деревьях не развешено...

Впрочем, не совсем так. Печатными словами нигде не

сказано, в чьи владения вы вступаете. Но пограничные

столбы у территорий есть. «Материал», из которого они

изготовлены, разный. Он часто вокальный: ведь птицы поют не для

того, чтобы услаждать слух влюбленных, хотя, возможно,

им это и приятно. А главным образом для того, чтобы

все соседи знали, где владения певца. Здесь действует

неписаное правило: «Где слышен мой голос, там и моя

территория!»

Впрочем, многое зависит тут от площади, пригодной для

устройства гнезд. Если она мала, а птиц много, то их

самцы, потеснив друг друга, часто поют не только слыша, но

и видя один другого. Но тогда и территории у них меньше

предусмотренных природой.

Орангутанги и обезьяны ревуны, эволюционируя,

обзавелись даже мощными «динамиками», которые усиливают их

крик во сто крат. У орангутангов — это надувные, как меха

у волынки, мешки на горле, а у ревунов — особые

резонаторы в голосовых связках. Свой район оглашает ревом и олень,

и бык, и лев — это тоже оповещение претендентам.

«Пограничные столбы» другого сорта животные

изготавливают из своих запахов. Я уже немного говорил об этом,

когда рассказывал, как самцы и самки находят друг друга.

Всевозможные пахучие железы, которыми щедро наделены

многие звери, служат им не только эту службу. Они и

пригласительные письма для дам, и объявления на границах

владений о том, что место здесь занято.

Территория, говорит 3. Веселовский, «буквально

надушена специфическим запахом животного», которое на ней

живет (у куниц, хорей и лис он такой сильный, что даже

человек его чувствует). И запахи постоянно подновляются.

Обычно, проснувшись, умывшись и позавтракав, владельцы

тотчас идут дозором по своим владениям и всюду, где надо,

ставят пометки.

Собаки, лисы и волки, которые, как известно,

объявляют о своем присутствии, поднимая задние

лапы на заборы, столбы, деревья и кусты, экономят

буквально каждую каплю мочи, чтобы хватило ее на все

«пограничные столбы».

Обезьяны ног не поднимают, а берут мочу на

ладонь и размазывают по веткам. «Я держал в клетке,—

рассказывает 3. Веселовский,— индомалайскую

полуобезьянку лори, которая

после каждой чистки

клетки лишь удваивала свои

усилия в употреблении

упомянутой жидкости».

Медведь тоже,

извалявшись в своей моче, трется

потом о деревья.

Зубры тоже, ободрав ро-

гами кору, валяются в сво-

ей моче и трутся потом о дерево.

И барсук трется о кусты,

и гиена, и соболь, и куница, и многие другие звери. А наш

старый знакомый, скунс, прогуливаясь по своим владениям,

время от времени прыскает на траву боевой жидкостью.

Бывают, так сказать, и визуальные, то есть зримые,

заявки на владения. Те же медведи, не довольствуясь запахом,

обдирают кору на стволах, которые после этого своей

белизной сигналят о правах собственности косолапого.

Многие хищные птицы долго кружат над полями и

лесами. А пустельга, облюбовав гнездо, пикирует над ним.

Некоторые лягушки и рыбы особыми движениями такие

же знаки подают соседям.

Но если соседей они не останавливают, и те, игнорируя

пограничные сигналы, слишком близко приближаются к

чужим владениям, то нахалам посылают здесь второе

серьезное предупреждение. Пантомимы, с которыми

некоторые животные выступают перед противником из своего

племени1 на границах охотничьих участков, зоологи так и

называют— «пограничные позы». Они часто очень забавны.

Колюшка грозит сопернику, посмевшему заплыть в ее

территориальные воды, исполняя некий танец на голове.

Если и этого мало, то кусает дно. Серебристые чайки рвут

траву. Бык рогами и копытами роет землю.

Петухи в такого рода конфликтах с азартом клюют друг

перед другом воображаемые зерна. Синицы поступают так

же. Скворцы и журавли демонстративно чистят свое

оперение перед самым носом врага, а шилоклювки и

кулики-сороки делают вид, что очень хотят спать: до того, видите ли,

им скучен и неинтересен вид этого нудного наглеца,

требующего доли в их владениях. Они суют голову под крыло

и приседают, имитируя позу, в которой обычно спят.

Действие это, конечно, инстинктивно и не выражает

истинного презрения, хотя по странной случайности и в самом

деле его напоминает.

Вся жизнь —игра

Если это так, то животные неплохо живут: они много

играют. И на воле и в неволе.

У некоторых есть даже площадки для игр. Зоолог Шлёт

две тысячи часов провел в седле, всюду поспевая за стадом

одичавших коров на юге Франции, в Камарге. Он видел,

как коровы, едва переступив границы игровых площадок—

на них обычно вся трава вытоптана и есть где

побегать,—сейчас же, «словно автоматически срабатывает какой-то

механизм, начинают играть. Бодаются, гоняются друг за другом,