Сад для вороны

Нет, что вы. Виноват артист, который привлекательно пил на камеру тот энергетик.

Понятное дело, что за Жуя выступило его агентство (вяло, как по мне). С призывами не нагнетать и не преувеличивать. Гордый Синь разорвал контракт с рекламодателем, пожертвовал весь полученный ранее гонорар на благотворительность, принес извинения семье пострадавшего.

И только после этого от него отстали. Вред, нанесенный Жую (отмена его главной роли в готовящейся дораме, срыв части текущих контрактов) никто не компенсировал.

Чему эта история должна научить? Тому, что стоит очень тщательно рассматривать рекламные контракты в этой стране. И даже после изучения их под лупой когортой юристов — иметь в виду возможность форс-мажора.

Так что новые контракты я пока не беру. Хотя поступает их по несколько штук каждый день. Вот со «старыми» клиентами продолжать сотрудничать можно. Если вдруг что, всё равно приплетут. Потенциальный вред репутации уже заложен, так сказать.

И еще один вывод из истории с Жуем: после любого шума в прессе рядом остается мало друзей. Под угрозой срыва оказался даже музыкальный клип, его детище. Там прописана история любви, от признания до свадебки. «Невеста» слиняла сразу же, как начались бурления в сфере энергетики… в деле энергетиков.

Агентство остановило финансирование клипа. Съемочная группа понадобилась другой «восходящей звезде».

— Мама, мы можем чем-то помочь? — спросила я тогда. — Он спас мне жизнь.

Долг, как известно, платежом красен. Или «лишанванлай[1]» — еще один чэнъюй. «В вежливости ценится взаимность». Русская версия, как по мне, благозвучнее.

— Я узнаю, — кивнула Мэйхуа.

Так роль невесты в клипе Жуй Синя получила дочь нашей соседки, Яо Сяожу. Сладкая парочка Бу-Ян взялась за съемки. Их изначально и хотел привлечь Синь, но агентство воспротивилось. А я снялась в крохотной роли последствий счастливого брака.

Бывший принц-поэт кружил меня на ручках перед улыбающейся «женушкой».

Ни Яо, ни я денег с Жуя не взяли. Я еще и кулачком ему погрозила, когда он заикнулся о гонораре. А мамуля компенсировала этому красавчику (по местным меркам) расстройство домашними вкусняшками.

В общем, искренне надеюсь, что у моего спасителя всё образуется.

Так… Ради чего я про рекламу машинок заговорила? Чтобы сказать, как сильно изменился Чен. Одно в нем было неизменно: бегемотик страшно стеснялся «леди Джейн». Ту, которая «англичанка» со славянскими корнями. Ее светлые волосы вводили ребенка в ступор. Может быть, поэтому с инглишем и не ладилось у нашего гения.

А тут еще и вместо Дун — она, его краш.

— Мэй, — из-под опущенных век на меня глядели черные печальные глаза Ченчена. — Научи меня английскому языку.

— Я? — эта ворона оглянулась в поисках учителя, но та вышла за какими-то материалами.

— Ты, — вздохнул бегемот. — Ты в нем впереди всех.

— Ладно, — нехотя согласилась: я же не то, чтобы легко учу язык, просто помню основы. — Я делаю так. Предмет — любой. Вот — ягода личжи. Мысленно вешаю к ягоде два ярлычка. Один — с иероглифами. Другой — английское слово.

— Ярлыки? — нахмурился и переспросил Бо. — Как что?

Я потянула себя за воротник футболки со спины. Вывернула нашивкой с названием фирмы-производителя.

— Так, — встала, сходила за бумагой и карандашом. — Или как ценники в магазине. Но вместо юаней — слова.

Ченчен — ребенок с развитым образным мышлением. Поэтому я постаралась дать ему четкий визуальный образ. Легко запоминаемый и ко всему применимый. Написала на одном листочке иероглифами «личжи» (более привычное нам, как личи), на другом lechees.

И приложила их рядом. Сверху — ягоду.

— В голове — это маленькие ярлычки, — пожала плечами. — У меня они разноцветные. Чтобы не запутаться. Для действий тоже самое, но длиннее. Вроде: я ем личжи.

Показательно слопала ягодку. Дополнила оба листочка по очереди фразами.

— И так со всем? — заинтересовался не только бегемот, но и бычок Юн. — За окном идет дождь. Два листочка к тучке?

— Именно! — хлопнула в ладоши. — Ко всему. А когда слова не знаю, спрашиваю у мамы. Или у учителя.

Слегка искажаю действительность: пару раз для вида уточнила на уроке какие-то мелочи. Чтобы слишком уж не выделяться.

— Умно, — кивнула Шуфэн.

— Я обязательно попробую, — в глазах бегемота загорелся огонек надежды. — Спасибо, Мэй!

— Важно, — спохватилась я. — Не делайте так с людьми.

— Почему? — и Вэйлань подтянулась к обсуждению.

— Легко ошибиться, — ответила я. — Пример. Ты видишь человека в соломенной шляпе. В самой простой одежде. На лодке. С веслом в руке. Что думаешь?

— М-м, — задумалась юная Сюй. — Что он бедный?

— Ага, — радостно согласилась я с умозаключением леопарда. — Зимой мы ездили снимать сериал. К нам приезжал главный спонсор. Очень богатый дяденька. Мы были в деревне. И ему захотелось сделать фото… — замялась, подбирая аналог к «аутентичному». — Как будто он тут живет. В древности и в бедности.

История не вымышленная. Дядьке реально захотелось удивить кого-то из знакомых. А киношникам не жалко реквизита и эквипа ради важного человека. Сделали в лучшем виде.

К нему даже птицы какие-то прилетели. Они ждали рыбу, дяденька растерялся. Пернатый рэкет — это не то, чего он ожидал, примерив после делового костюма одежду рыбака.

«Вы должны были заплатить им налог», — шутили над бизнесменом (очень уважительно и по-доброму) киношники.

«Даже тут!» — сокрушался важный господин.

— Мэй права, — вскинул подбородок наследник еще одной важной семьи Гао. — Папа говорит, что нельзя судить о ком-то без детального досье.

— Дети, о чем говорите? — вернулась в класс «леди Джейн». — Скажете мне? На английском, пожалуйста.

Сашайн делает серьезный уклон на изучение «сложного языка запада». Учитель Джейн на хорошем счету у директора. К тому же, она немножко знает китайский. Иначе вряд ли ее поставили бы даже на день заменой старшего учителя. Но ее китайский сопоставим с моим где-то спустя полгода с момента «попадания». Ей не досталось умницы-мамы-ментора, который объяснял бы каждую мелочь, учил языку с азов.