Сад для вороны

Это реально лист жести, он тупой и гнущийся. Им не пораниться, даже если целенаправленно тыкать в мягкие ткани. Будь это нож, моя (прошлая) бабушка сказала бы: «Таким только теплый коровий навоз резать можно». Не спрашивайте, откуда у коренной петербурженки такого рода познания.

А дальше началась рутина. Скучная муштра. Даже описывать лень. В какой-то момент ко мне пришло ясное, как белый день, понимание: из меня делают маленького китайского робота. Способного по команде выполнить одно действие. Выполнить идеально, без раздумий.

Ладно. За один день занятий большего добиться крайне сложно. Так что я просто раз за разом выполняла требуемое.

— Будь времени больше… — уже после прощания услышала я из-за спины. — Жаль, жаль.

Не только мастер Чжао сожалел. Но я не льщу себе: у всего и у всех есть предел. Нельзя объять необъятное.

С завтрашнего дня начинается веселый рабочий график, ненормированный от слова совсем. Режиссер Ке не менее требователен к актерам, чем Ян Хоу. Двенадцать часов съемок с парой перерывов, один из которых обед, а второй предназначен для того, чтобы подымить? П-ф, а шестнадцать не желаете?

Распыляться на все интересные мне направления — это дорога к тому, чтобы ни в чем не преуспеть. Лучше уж сначала сосредоточиться на танцах и гимнастике. Плюс в режиме отдыха (для тельца) — каллиграфия, музыка и вэйци.

А потом, возможно, подучиться боевым искусствам. Всему свое время.

Я слегка загрузилась этими мыслями. И чуть не попала под летящую ракету.

— Прошу-прощения-мастер-наш-рейс-задержали! — на одном дыхании выпалил пацан лет восьми, может, десяти.

Не особо разглядела, потому как этот реактивный ребенок промчался мимо меня на полном ходу.

— Полагаю, это мой будущий царственный братик, — проводила я взглядом торопыгу. — Что же, у нас еще будет время познакомиться.

Пацан не в курсе, но эта задержка помогла нескольким людям сохранить лицо. Мне и маме — по причине задержки уже моего занятия. Мастеру не пришлось выбирать между учениками. А самому быстроногому детенышу не надо думать: ждать своей очереди, либо качать права.

Его упитанному менеджеру (или помощнику, уж не знаю точно), который еле поспевал за подопечным, утирая пот со лба, не пришлось вступать в полемику с мамой. Там ему ничего не светило, но он об этом знать заранее не мог бы.

Словом, удачно получилось.

Чу Суцзу прилетела, пока я была на занятии. Она заселилась в отель и ждала нашего возвращения в холле. Не с пустыми руками: верная помощница успела получить расписание на первый день и список сцен с репликами и раскадровкой для меня.

И срочной новостью: поскольку в картине задействовано несколько детей-актеров, нужно сделать новые снимки. Мы ведь так быстро растем (нашли, в чем укорять). И ряд концептов поменялся по ходу подготовки. И спонсоры, предоставляющие аксессуары, частично сменились — это, представьте себе, очень важно.

В общем, у меня есть час на то, чтобы принять душ и перекусить. А потом меня возьмут в оборот стилисты и феи пуховок.

Душ — актуально, после тренировки-то. Но меня больше волновало то, как Мэйхуа придержала в коридоре Суцзу. Что-то тихонько спросила, мне — уже ускакавшей вперед — не слышимое.

Похоже, намечается некий разговор. И он для маленьких ушек не предназначен. Это значит что? Верно, что надо в темпе вальса разобраться с гигиеной. И ненавязчиво подслушать, о чем беседуют дамы.

— Снимается с конца восьмидесятых, — первым голос разобрала голос Чу. — Сыграла множество ролей, но все — эпизодические или второстепенные. Я с нею не работала, но слышала отзывы коллег. Поговаривают, что в индустрию она вошла благодаря своему дружелюбному и открытому характеру. Не знаю, так ли это.

— М-м… — Мэйхуа редко прибегает к общекитайскому «мычанию», значит, и впрямь озадачена. — Мне ее характер не показался дружелюбным.

— Полагаю, дело в том, — Чу замялась, а затем и вовсе закашлялась. — Что вы — не мужчина.

— Вот как, — холодное понимание в голосе мамочки. — Следует ждать от нее проблем? Мое поведение было нерационально. Но, Суцзу… Она могла бы ругать меня, даже ударить или облить кислотой. Я бы стерпела. Но она высказалась с презрением о моей дочери.

— Не думаю, что госпожа Ши сделает что-то не то, — поспешила заверить Чу. — Она немного капризна, но достается от нее, как правило, стафу. Вредить Мэйли? Не думаю.

— И все же стоит быть предельно внимательными, — строго высказала мать. — Особенно в дни совместных съемок.

— Конечно, — согласилась помощница. — Но этой неумной кажется, что ваше беспокойство чрезмерно.

— Не может быть чрезмерным то, что касается безопасности А-Ли, — Мэйхуа непреклонна. — И речь не только о Ши Фэй. Никто не смеет вредить моей дочери.

Тон настолько холоден, что слова могли бы потягаться с арктическими льдами. Это настолько не похоже на обычное «домашнее» поведение моей мамочки, что я даже шкалу для сравнения подобрать не могу. Мама — теплая и нежная, так мне привычно. Так — правильно.

— Поняла вас, — отвечает Чу. — Я ни на шаг не отойду от Мэйли.

— Если бы, — вздох. — Ты просмотрела сценарий? Уже завтра доченьку ждет несколько опасных сцен. В первый же день. Может, режиссер Ке и национальное достояние. Но, если по его вине пострадает А-Ли, страна лишится своего достояния.

Опасные сцены? Уже интересненько, хочу взглянуть на сценарий. И мамулю перевести в состояние «домашняя и нежная», что достигается появлением в радиусе видимости дочурки.

Сказано (то есть, подумано) — сделано.

— Мамочка, сестра Суцзу, — выбегаю к моим доверенным женщинами. — Мэйли готова фотографироваться.

Доверенные переглядываются. И тут же расплываются в улыбках. Что и требовалось доказать: режим переключается при моем появлении.

И это не то, что бы давало какие-то ответы о тайнах моей матери. Скорее, множило вопросы. На которые, даже если задать их вслух, никто не ответит.

Пока, в преддверии съемочной суеты, и не до них. Ничто не должно отразиться на качестве моей игры. Даже секреты, укрытые в уголках внимательных глаз. А про всяких там змеюк с повышенным дружелюбием к представителям мужского пола и говорить нечего.