Сад Дьявола

— Очень аутентичная репродукция, сэр.

— Все не так. Это не репродукция вообще. Это действительно корабль, построенный в 1801 году в Ротерхите корабелом по имени Джон Рэндалл. Он построил более пятидесяти судов, включая такие известные корабли как HMS «Дефайенс». Сразу после этого, незадолго до своей смерти, он построил 74-пушечный линейные корабль «Илластриес». Это был очень трудолюбивый человек. Так что смею сообщить вас, что это действительно «Энн», небольшой бриг, использовавшийся Ост-Индийской компанией до 1817 года. Мы находимся именно на этом судне, а не на его реплике.

— Понятно… Поразительно, что его смогли сделать мореходным, не перестроив полностью.

— Восстановление не требовалось. Этот корабль еще свое послужит. Он будет продан через несколько лет, но пока что на дворе все еще 1815 год. С ними экипаж из 60 человек. В настоящее время они участвуют в транспортировке грузов для британской армии в Бельгии.

— Да, сэр. Я уже достаточно проникся и полагаю, что смогу сыграть свою роль. Мы одеты не по этому периоду, но я постараюсь не привлекать к себе внимания.

Герцог бросил на Томаса долгий взгляд и поджал губы.

— Это не театр, мистер Томас, не развлекательный круиз и не мои причуды. Через двадцать четыре часа мы прибудем в Остенде. Полагаю, если к тому времени я не смогу убедить вас в реальности происходящего, вы все увидите сами. Как только мы прибудем на континент, у нас будет всего несколько дней, чтобы добраться до пункта нашего назначения.

Томас не знал, что ответить, но решил быть осторожным в плане любых разногласий с герцогом в самом начале весьма долгого, судя по всему, пути. Он решил взять линию подыгрывания и попытаться понять происходящее.

— Раньше я из уважения не спрашивал о нашем маршруте, сэр.

— Разумеется, но думаю, что пора. Я собираюсь прибыть в Остенде, добраться в экипаже до Брюсселя и посмотреть, смогу ли я влезть в дело, наводку на которое дала мне герцогиня Ричмонд. Заметьте, я действую без приглашения. Это может быть немного рискованно, но я посвятил несколько дней вхождению в образ. Просто действуйте, как исполнительный лакей и я не думаю, что у нас возникнут проблемы.

— Так точно, сэр.

— Затем все примет очень интересный оборот.

— Могу ли я спросить, какой именно?

— Что же, в ту ночь придет немало новостей. Герцог будет там, вместе с принцами Оранским и Нассау, и множеством других, главным образом, армейских офицеров. Мы найдем квартиру в городе и оставим багаж там. Затем направимся на поле боя.

— Поле боя, сэр?

— Конечно. Зачем же еще мы здесь? 1815 год, десятый день июня, если быть точным. Герцог, о котором я говорю — фельдмаршал Артур Уэллсли, первый герцог Веллингтон, а поле боя, дорогой мой человек, вам очень хорошо известно — ни что иное, как Ватерлоо. — Он внимательно посмотрел на Томаса, пристально изучая его реакцию.

— Ватерлоо? Всегда хотел побывать там, хотя у меня никогда не было времени. Очередная реконструкция, сэр? Правда, я думал, что это должен будет быть июнь, а не конец лета, хотя очень многое зависит от погоды.

— Это не реконструкция, мистер Томас, не большая, чем корабль, на котором мы находимся. Я говорю о реальной битве при Ватерлоо, о которой вы должны хоть что-то знать.

Томас почесал голову, испытывая некоторую неловкость. Герцог держался весьма странно, явно желая полностью погрузиться в эту странную игру. Ну и хорошо, подумал он. Будем подыгрывать. В конце концов, ему было обещано несколько миллионов фунтов в качестве компенсации и полная оплата оперативных расходов. Так что если сэру Роджеру хотелось поиграть в игры, он, разумеется, не будет кочевряжиться и протестовать.

— А теперь нам предстоит поужинать с капитаном и офицерами, — сказал Эймс. — Помните о том, что я вам говорил. Вероятно, будут какие-то разговоры. Следите за мной, насколько сможете, и не поднимайте темы спорта или чего-то еще.

— Так точно, сэр.

Было уже поздно, а они оба давно не спали. Герцог расположился на капитанской кровати, а Иэн натянул гамак, который оказался весьма удобной штукой, особенно, когда корабль качался на волнах. После полудня они вышли на верхнюю палубу, где их встретил капитан Кэмерон и любезно пригласил на ужин в офицерскую кают-кампанию, как и предсказывал Эймс. Разумеется, ведь се делалось для развлечения герцога, подумал Томас. Что же, хоть поем на халяву.

У них самих не было ничего, кроме мюслей и энергетических батончиков, упакованных в багаже, так что оба были рады каплуну, поданному коком корабля, с картошкой, морковью, сельдереем и густым приятным соусом.

— Да, наш мистер Доусон — замечательный повар, — сказал капитан. Они сидели за длинным столом. К ним присоединились старший помощник лейтенант Эдвард Джонс и корабельный хирург мистер Джон М.Беннетт. Как и предполагал герцог, речь зашла о морских делах и войне 1812 года с Соединенными Штатами, по-видимому, ставшей частью истории корабля.

— Жаль, что война закончилась так плохо после фиаско в Новом Орлеане, — сказал Эймс.

— Ну, мы им показали, где раки зимуют, когда генерал Росс подпалил Вашингтон! — капитан налил себе еще вина, а затем наполнил бокалы гостей. — Ну и наглость! В королевском флоте в 1812 году было 600 кораблей, а когда началась война, у США было не более восьми фрегатов и еще четырнадцать шлюпов и бригов. Как я слышал, у нас в американских водах действовало 85 кораблей. Как американцам удалось продержаться — выше моего понимания.

— Да, — ответил Эймс. — Но что-то говорит мне что теперь Англия и Соединенные Штаты отложили свои разногласия и стали хорошими друзьями. На континенте снова встала срочная проблема с Бонапартом. Дьявол снова вырвался на волю.

— Действительно, сэр. Мы так и не узнали никаких новостей, только постоянно осуществляем поставки припасов и продовольствия.

Томас посмотрел на «капитана», понимая, что человек должен играть свою линию, развлекая герцога. Сэр Роджер продолжал:

— Как мне известно, вскоре произойдут некоторые достаточно значимые события, в которых будет фигурировать старина Бони и люди, марширующие под триколорами.

— Велли справиться, — сказал капитан.

— Не сомневаюсь. Хотя говорят, что французы собрали значительные силы и, несомненно, движутся на север, — Эймс явно развлекался по полной.

По мере наблюдения за этими людьми, отмечая их выражения, одежду и подлинность во всех отношениях, которые они представляли, Ян Томас все больше и больше поражался. Он подумал, что этот Эймс должен быть богатым. Боже мой, он потратился и устроил все это маленькое шоу, нанял актеров такого уровня, и теперь он играет свою роль с таким, ничего не выражающим лицом, что ты думаешь, что это действительно 1815!