Сад Лиоты

— И чему ты будешь учиться теперь?

— Я записалась на курс истории искусства и на композицию. Еще я хочу научиться писать акварельными и акриловыми красками. Может, со временем пойму, на чем мне остановиться.

— Ты знаешь, в этом нет ничего удивительного. Одна из твоих родственниц была профессиональным художником.

— Правда? Я и не знала.

А знала ли Эйлинора? Лиота даже не помнила, говорила ли она дочери о давно умерших родственниках.

— Она приходится тебе пра-пратетушкой. По моей линии. Некоторые работы тетушки Джойс, которая умерла еще до того, как родилась твоя мать, перешли ко мне по наследству после смерти моей матери. Возможно, они сохранились до сих пор. Вот только я забыла, куда положила папку с ее рисунками. Тетушка Джойс рисовала модели женской одежды, занималась дизайном бытовой и фермерской техники, что приносило неплохие доходы. Если не ошибаюсь, она придумала даже несколько поздравительных открыток.

— Я бы с удовольствием взглянула на ее работы.

— Надо подумать, смогу ли я найти их.

Много лет она не вспоминала об этих работах. Где же они быть? В ее сундучке для приданого? Или в одной из коробок на чердаке? Как она заберется туда, чтобы отыскать их?

Чайник засвистел, и Лиота выключила газ. Залила кипятком пакетики чая и снова поставила чайник на плиту.

— Ты любишь крепкий чай?

— Любой, какой ты заваришь, — вежливо ответила Энни.

Лиота несколько раз вынимала и опускала пакетики, пока вода не приобрела густой янтарный цвет.

— С сахаром?

— Можно без.

Старается не утруждать людей.У Лиоты появилось ощущение, что Энни любит чай с сахаром, но не хочет доставлять лишнего беспокойства. Чашки на блюдцах слегка дребезжали, пока она ставила одну перед Энни, а другую прямо на свою газету с кроссвордом. Она достала из шкафчика синюю фарфоровую сахарницу и наполнила ее, после чего придвинула поближе к Энни. Затем выдвинула ящик стола, извлекла оттуда ложку и тоже положила на стол. Сливки предложить она не могла за отсутствием таковых. Да и молока у нее тоже не оказалось. Нужно опять идти в магазин.

Когда тот молоденький студент собирался прийти? Как, бишь, его имя? Корбан? Да, так. Корбан Солсек. Надо полагать, он появится в среду. Придет ли? Не слишком-то ласково она его приняла. Заносчивый жалкий невежа. Какой сегодня день? Может, позвонить той милой женщине, Декер, и попросить прислать кого-нибудь еще?

— Чай ароматный, бабушка, — отметила Энни. — Спасибо.

Лиота села за стол с внучкой и улыбнулась про себя, увидев, как Энни добавила две полные ложки сахарного песку в свою чашку. Одно из двух — либо она сладкоежка, либо не любит вкус чая. Лиота решила, что в следующий раз купит в магазине баночку растворимого кофе тех дорогих сортов, которые рекламируют по телевизору Что-нибудь особенное. И не забудет купить все необходимое для приготовления домашнего печенья. Когда в следующий раз внучка придет в гости, она угостит ее вкусненьким.

Конечно, при условии, что будет этот следующий раз.

Лиоту охватило беспокойство. Они еще толком не поговорили, и она думала лишь о том, как мало времени, должно быть, осталось до ухода Энни и сумеет ли она за это время поближе узнать внучку. У нее появилось предчувствие, что с уходом этой девушки исчезнет все самое важное из ее жизни.

О, Господи. Помоги мне! Она такая же ранимая, как Эйлинора? Одно неосторожное слово — и она уйдет отсюда и я никогда не увижу ее?

Боже… Помоги!

Энни мучили сомнения, и она сидела притихшая. Правильно ли она поступила, что пришла сюда? Что бабушка думает о ней? Что расскажет о ее матери?

Наконец Лиота прервала молчание:

— Значит, ты уже достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно?

— Да. Я переехала к своей школьной подруге. Сьюзен Картер. Она окончила школу на год раньше меня. С ней очень весело.

— В каком смысле весело?

— Не подумай ничего плохого, — тут же добавила Энни, вспомнив об отношении своей матери к Сьюзен. Ей не хотелось, чтобы у бабушки создалось неверное представление об этой девушке . —Сьюзен очень ответственная. Она ходит на курсы при университете в Сан-Франциско и сама платит за свое обучение.

— Что же она изучает?

— Разное. Пока ей трудно остановиться на чем-нибудь одном, но, скорее всего, она выберет, как и ее мать, сестринское дело. — Энни рассказала бабушке, что вместе со Сьюзен снимает квартиру в таком районе города, где удобно заниматься бегом. — Я люблю бегать.

Так вот почему она такая стройная.

— Одна беговая дорожка проходит неподалеку от зоопарка, — пояснила Энни, — а другая тянется с милю вдоль берега залива.

Лиота вспомнила, что слышала от Эйлиноры о спортивных занятиях Энни, вот только запамятовала, о каком виде спорта шла речь.

— Ты занималась бегом?

— Нет, мама считала, что бег не подходит для девочек, и до пятнадцати лет я занималась гимнастикой.

— Почему же только до пятнадцати?

— Я сломала руку. Из-за травмы не смогла продолжать занятия.

— В наши дни было не принято, чтобы женщины бегали трусцой, — заметила Лиота. — Но я обычно делала пробежки вокруг озера Мерритт во время обеденного перерыва. Мне удавалось сохранять спортивную форму. И я любила бывать на воздухе. В моем ящичке на работе я хранила спортивную обувь. Признаюсь, некоторые косо смотрели на меня. Но меня это не останавливало. С тех пор многое изменилось. Я слышала, что теперь нет ничего необычного в том, что женщины ходят в кроссовках на работу. Это правда?

Энни улыбнулась:

— В центре города я постоянно встречаю женщин в деловых костюмах и спортивной обуви. Многие из них, приходя на работу, снимают ее и надевают туфли на каблуках.

— Оставляя всех врачей-ортопедов без работы, — рассмеялась Лиота.

Энни понемногу освоилась. Что-то такое было в ее бабушке, и рядом с ней в ее небольшом жилище она чувствовала себя как дома. Карие глаза старой женщины светились мягким юмором, и это придавало Энни решимости… вызывало желание набраться мужества и задать свой вопрос.

— Где ты работала, бабушка? — Энни очень интересовало, какой же должна быть ее работа, если она дорожила ей больше, чем своей семьей?

— Я была секретаршей. Обычной секретаршей.

— И тебе нравилась эта работа?

— Я хорошо справлялась со своими обязанностями.

— А сколько лет ты проработала?

— Тридцать.

— И все это время ты служила в одной компании? — Значит, она продолжала работать и после ухода ее матери из дома. Может быть, в словах матери и было зерно истины.

— О, нет. Их было четыре. И все они находились в том же здании в двух кварталах от озера Мерритт. Одна из них закрылась, но меня тут же пригласили ее бывшие конкуренты. Когда мой шеф вышел в отставку, я стала работать на человека, купившего его компанию. Потом произошло слияние этой компании с другой, и меня оставили работать на том же месте.

— Почему же ты все-таки ушла?

Лиота улыбнулась одними уголками губ:

— Мне исполнилось шестьдесят пять.

— И тебе предложили уволиться из-за возраста?